Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад - Страница 15

Появившись в Тарасовке я первым делом заглянул в комнату к Николаю Петровичу Старостину. Мне не терпелось отдать музыкальные партитуры и попросить, чтобы «дед» переадресовал их своему брату — Андрею Петровичу.

— Никон? — удивился он, сидя над макетом футбольного поля, где стояли магнитные фишки, изображавшие футболистов. — Заходи-заходи, вот ты-то мне и нужен. Олег наш Романцев с Киевом не сыграет, врачи не рекомендуют, — пророкотал он, убрав с поля одну фишку. — Кем заменим капитана? Что думаешь?

— Как не вовремя, — пробурчал я. — Давайте предположим для начала, как будет играть киевская команда?

— В атаку пойдут с первых минут, — усмехнулся «дед». — При своих болельщиках будут давить так, что чертям тошно станет.

— Значит, играем четыре в линию, ­– я быстро расставил фишки на макете футбольного поля по схеме: 4−1-4–1. — Защита, справа налево: Мирзоян, Пригода, Самохин и Букиевский. Опорный полузащитник Вагиз Хидиятуллин. Будет действовать как волнорез, разрушая атаки соперника на ранней стадии, и подчищать за двумя нашими плеймейкерами: Гавриловым и Черенковым. Фланги: правый Заваров и левый Шавло. На острие атаки сыграю я. У меня хорошая скорость, я смогу убежать. — На этих словах я одну переднюю фишку передвинул к воротам соперника. — Примерно так.

— А если в центр защиты поставить Хидиятуллина и убрать Самохина? — предложил Николай Петрович, хитро посмотрев на меня. ­– В опорную зону переведём тебя, а на остриё атаки выведем Сережу Родионова.

«То, что Родионов будет через два года первоклассным форвардом — это не вопрос, — подумал я. — Но с Киевом его элементарно поломают, его даже „Кайрат“ на поле буквально съел. Хотя „Динамо“ в защите сидеть не будет, оставит перед своими воротами много свободных зон, то почему бы и нет. Однако лично у меня в опорной зоне играть нет никакого желания. Это самый тяжёлый и неблагодарный труд, где мало самой игры и много силовой борьбы. И чуть что все ошибки спишут именно на опорника».

— Можно и Серёжу в атаку, вам видней, — пожал я плечами. — Только есть одна большая просьба: передайте музыкальные партитуры Андрею Петровичу. Если ваш брат зарегистрирует эти песни в ВААП, то я вам с Киевом на любой позиции и сыграю, и станцую, и спою.

— Сдалась тебе эта музыка? — усмехнулся Старостин. — А с другой стороны, чего только не сделаешь, чтобы выиграть чемпионат, — хохотнул он, спрятав мою папку с бумагами в свой стол.

В пятницу 28-го сентября ровно в 19.00 по Москве наша красно-белая дружина вышла на отменный газон маленького киевского стадиона, который назывался очень просто — «Динамо». Значительно позже к названию этой арены добавится имя Валерия Лобановского. Но пока что Валерий Васильевич сидел на скамейке запасных и уже привычно для всех любителей футбола раскачивался взад и вперёд. Может быть он так успокаивал свои нервы, а может быть мысленно гнал своих подопечных вперёд на ворота очередного соперника. Чаша данного стадиона вмещала всего 18 тысяч человек, и поэтому свободных мест здесь не было по определению.

— Быстрей-быстрей, — подгонял наши команды в центре поля главный судья встречи из Калуги Юрий Игнатов. — Сейчас пойдёт прямая трансляция на всю страну. Время-время, мужики, — сказал он мне и капитану киевлян, полузащитнику Анатолию Конькову.

— Скоро только кошки родятся, — проворчал я, пожав как капитан «Спартака» руку и заслуженному ветерану Конькову и судье Игнатову.

Конечно, почётное звание капитана команды я получил всего лишь на один матч. Андрей Петрович Старостин огорошил данным известием прямо в поезде и добавил: «Запомни, Никон, если не победим, то твои бумаги из агентства по авторским правам полетят в мусорную корзину. И я думаю, что ты сегодня носом землю рыть будешь, поэтому лучшего капитана нам на эту важнейшую игру не найти».

«Ловко меня братья Старостины взяли стальной хваткой за одно уязвимое место», — думал я, пока судья разыгрывал кому достанется мяч, а кому выбор половины поля. Лично я всегда выбирал мяч: первое касание, первая атака и первый возможный голевой момент.

— Что выбираешь? — спросил меня Игнатов, подняв с газона пятикопеечную монету.

— Играли бы в хоккей, то выбрал бы шайбу, но раз мы на футболе, то желаю мяч, — кивнул я и тут же услышал от динамовца Анатолия Конькова первую похвалу: «болтун».

Кстати, хозяева поля своим стартовым составом нас немного удивили. Вместо остроатакующей схемы: 4−3–3 они сегодня предпочли сыграть с четырьмя защитниками, пятью полузащитниками и одним нападающими — невысоким и резким Александром Хапсалисом. Сказалась на такой расстановке травма Блохина и Бессонова. Зато в полузащите соперник выставил лучших из лучших: Демьяненко, Коньков, Колотов, Буряк и Лозинский. В защите у Киева можно было выделить Сергея Балтачу. И на последнем рубеже у хозяев поля ожидаемо вышел высокий, опытный и прыгучий Юрий Роменский.

Наш же состав совпал с тем, что я посоветовал Николаю Петровичу Старостину ещё во вторник. Поэтому к мячу в центральном круге футбольного поля кроме меня подошёл Фёдор Черенков. Именно ему сегодня предстояло помогать мне в атаке. Главный судья дунул в свисток, я катнул мяч Фёдору, а он сделал пас назад на Юрия Гаврилова. И пока Юрий Васильевич принимал мяч, пока он его останавливал, я из всех сил рвал к воротам киевского «Динамо». И тут Гаврилов вырезал длинную и самонаводящуюся передачу мне в спину.

Сергей Балтача, который оказался рядом, успел схватить меня за футболку, и вместе со мной выпрыгнуть на этот длинный пас нашего штатного балагура и шутника. Однако после столкновения в воздухе Балтача упал, а я приземлился на ноги. Более того футбольный снаряд скользнув по моей макушке, закрутился и приземлился в пяти метрах впереди меня. Кстати, эту футбольную шуточку я и Гаврилов придумали ещё в поезде под звук магнитофона, где Владимир Высоцкий пел песню о сентиментальном боксёре.

Поэтому весь киевский стадион от неожиданности встал и притих. Возможно встал с лавки и Валерий Лобановский, ибо не прошла и первая минута матча, как я уже бежал на футбольное свидание с голкипером Юрием Роменским. Роменский рванул навстречу, сокращая угол обстрела. А я, не дожидаясь этой встречи, ударил сильно и низом, старясь попасть под опорную ногу стража ворот нашего соперника. Трибуны дружно ахнули, Юрий Роменский сматерился и повалился на газон, мяч вонзился в сетку, а я как умалишённый заорал:

— Даааааааа!

И отлично понимая, что один мяч форы — это ещё не победа, понёсся на свою половину поля. А когда я попал в объятья своих партнёров, вся команда дружно пропела:

Лежал он и думал, что жизнь хороша.

Кому хороша, а кому — ни шиша!

— Динамо! Динамо! — гнали вперёд своих любимцев вперёд 18 тысяч киевских болельщиков.

А сами подопечные Валерия Лобановского почти пять минут не могли прийти в себя после нашего футбольного сюрприза. Справедливости ради, мы эти пять минут тоже не могли сосредоточиться на продуктивной созидательной игре. На превосходном зелёном газоне царил самый настоящий игровой сумбур. Полузащитники хозяев поля Демьяненко, Коньков, Колотов, Буряк и Лозинский, получив мяч, тут же длинной передачей искали своего единственного форварда Александра Хапсалиса. Его же более чем удачно накрывали либо Вагиз Хидиятуллин, либо Сергей Пригода. Затем шла передача на Фёдора Черенкова или Юрия Гаврилова, те пасовали в край на Александра Заварова или на Сергея Шавло. А вот у бровки наши комбинации заканчивались, потому что старший тренер киевлян предусмотрительно отрядил в полузащиту пять футболистов, не оставив нам ни сантиметра свободного пространства.

Наконец вся эта бодяга надоела мне. Я за эти минуты ни разу не коснулся футбольного мяча. Вследствие чего, когда в очередной раз мяч перехватил Вагиз Хидиятуллин, я бросил бесплодную беготню на половине поля «Динамо» и резко рванул на свою часть этой идеальной зелёной поляны.