Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад - Страница 14

— А чего тянуть? — надула губки Маша. — Генка позвал какого-то своего знакомого с телевидения, может мы ещё и в «Голубом огоньке» споём. Сейчас, Володенька, без телевизора не раскрутиться. Попадём в телевизор, и сразу можно ехать на гастроли. А гастроли — это совсем другие перспективы и деньги. В ресторане столько не заработаешь. Кстати, ты когда к нам на репетицию заглянешь? Гена хотел с тобой серьёзно поговорить.

— Четырёх песен маловато будет? — хмыкнул я. — Понимаю. Из Киева приеду, поговорим.

— Ладненько, я побежала готовиться к репетиции, — протараторила моя подруга и, чмокнув меня в щеку, встала из-за стола и грациозно пошагала на выход из столовой.

«И о чём же музыкант Гена желает со мной побеседовать? — задумался я. — Я бы на его месте, предложил продать все песни скопом. И цену бы назначил в тысячи две или три. Так как для неотёсанного футболиста, который не понимает законов шоу-бизнеса, этих денег должно быть достаточно. И вот, что мне ещё интересно — Маша на его стороне или на моей? Или музыкант Гена её в свои планы не посвящает? Если так подумать, то Машка этим музыкальным шабашникам без особой надобности. У них ведь имеется и своя солистка, Кристиночка. Ладно, после Киева поговорим».

Чуть позже днём в своей комнате, когда моя неуёмная танцовщица ускакала на репетицию, я ещё раз обдумал план дальнейших действий по регистрации песенного творчества. Был в этом непростом деле один заковыристый пунктик — это партитура, которая совмещает в себе ноты, слова и аккорды. И если с текстом песен и аккордами проблем не было, то нотная запись для меня была с родни египетским иероглифам. По этой причине требовался некто, кто за умеренную плату мог расписать на линейке из пяти параллельных линий ноты основной песенной мелодии: ноты куплета и ноты припева. Я даже успел озадачить поиском такой важной кандидатуры партнёров по команде. Но те пока что молчали.

Только Юра Гаврилов ехидно заметил: «Могу найти тебе гимнастку или легкоатлетку, могу очень фигуристую фигуристку. Есть знакомая метательница диска. А диско, между прочим, это новый прогрессивный музыкальный стиль. Телефончик дать?».

«Позвони ей сам и пригласи на дискотеку со своими модными дисками», — пробурчал я тогда, решив ни на кого более не полагаться.

Вообще надо сказать, что творчество группы «Мираж» всю дорогу сопровождали какие-то дрязги, скандалы и суды. То Андрей Литягин враждовал с Валерием Соколовым, то он же судился с Маргаритой Суханкиной. То сразу несколько фальшивых составов этого ансамбля, подобно клонам «Ласкового мая» разъезжали по необъятному Советскому союзу и стригли купоны, давая концерты под фонограмму. А сколько там сменилось симпатичных танцовщиц, которые не имели ни слуха и ни голоса, теперь и не сосчитать. И если я не ошибаюсь, то Татьяна Овсиенко до того как засветиться на экранах кино в качестве солистки «Миража», вообще работала обычной костюмершей.

«Музыка на-а-ас связала / Тайною на-а-ашей стала», — пропел я, выложив на письменный стол магнитофон марки «Весна-202» и чистую аудиокассету.

— Послушай меня, товарищ Никонов, внимательно, — сказал я своему отражению в зеркале. — Сейчас, пока никого нет дома, мы с тобой пишем на магнитофон под аккомпанемент гитары восемь песен и едем с этим магнитофоном и кассетой в музыкальную школу. А уже там кто-нибудь обязательно найдётся со знанием нотной записи и прочих музыкальных премудростей. Ибо время дорого. Квартиру у тебя, разиня, оттяпали. Теперь не профукай песни.

Детскую музыкальную школу я искал по принципу, чем ближе к Ярославскому шоссе и к железнодорожной станции Лось, тем лучше, тем меньше займёт дорога от нашей базы в Тарасовке. И примерно в четыре часа дня я стоял на пороге странного двухэтажного здания, которое больше всего напоминало детский сад. Кстати, во втором крыле этой музыкальной школы, действительно располагался самый обычный садик, и около него гуляли, а так же громко и пронзительно верещали беззаботные дошколята.

— Ты чего сюда припёрся? — огорошила меня в фойе музыкальной хоровой школы «Весна» бдительная бабушка вахтёрша.

— Музыкой интересуюсь, — прокашлялся я.

— Иди, давай, шагай дальше, пока я милицию не вызвала! — закричала она на меня. — Знаю я какая тебя музыка интересует, бандит!

— С чего вы взяли, что я — уголовник? Я вообще-то тянусь к прекрасному, — пролепетал я, от неожиданности сделав шаг назад.

А вахтёрша, взяв в руки швабру, выдала ещё одну гневную реплику:

— К пиву ты с водкой тянешься, обормотина! Лохмы отрастил, джинсы напялил, морда наглая! Проваливай, говорю!

— Что случилось, Анна Ивановна? — спросила какая-то девушка, выглянув из ближайшего кабинета.

— Да вот, Алла Демидовна, опять сынок заведующей садика заявился, — прошипела бабуля. — На днях пришёл пьяный и песни тут матерные орал.

— Это не он, — еле заметно усмехнулась эта самая Алла Демидовна.

— Ах ты батюшки, — запричитала вахтёрша и, взяв со стола очки, посмотрела на меня уже более вооружённым глазом. — Не он, но похож. Проваливай, говорю, ирод!

— Что вам, товарищ, надо? — наконец-то спросила меня, судя по всему, преподавательница. — Вы же видите, что здесь дети занимаются?

— У меня есть песня, её надо грамотно записать нотной записью, как это полагается по науке, — я сразу же перешёл к сути дела, вытащив из сумки магнитофон. — Готов оплатить по тарифу, либо по договору, либо как договоримся.

Услышав, что я пришёл не хулигань и не петь матерные песни, а совсем наоборот, бабуля временно отставила швабру в угол и покосилась на Аллу Демидовну. А та в свою очередь, бросив короткий взгляд на свои наручные часики, произнесла:

— Хорошо, у меня через сорок минут урок. Показывайте вашу песню.

На этих словах преподавательница открыла дверь, а я чтоб не получить шваброй по хребту, быстро, по-футбольному, в эту дверь проскользнул.

Магнитофонная запись, которую я делал на встроенный микрофон впопыхах бурчала, скрипела и шипела. Мой голос звучал словно из подвала, а гитара чавкала так, как будто этот звук пробивался сквозь толщу воды. Алла Демидовна стоически выслушала первую песню, «Солнечное лето», поморщилась и честно призналась, что из этой какофонии звуков она ничего сделать не сможет.

— Могу прямо сейчас спеть под гитару, — тяжело вздохнул я, обозвав себя идиотом, что потратил целый час на магнитофон.

— Послушайте, зачем вам нужны эти ноты? — так же тяжело вздохнув, спросила девушка, которую немного портили волосы собранные в какой-то старческий пучок и большие круглые очки. — Аккорды вы знаете, слова тоже, пойте себе на здоровье для знакомых и друзей. Что вам ещё для полного счастья надо?

— Для полного счастья, я хочу зарегистрировать песню в агентстве по защите авторских прав, — совершенно честно ответил я.

На мой абсолютно честный ответ реакция преподавательницы была точно такой же, как и у Андрея Петровича Старостина, который хохотал на весь наш спартаковский автобус. Только тут в кабинете кроме меня, Аллы Демидовны, нескольких стульев, одного фортепьяно и трёх портретов каких-то широко известных в узких кругах композиторов, больше ничего и никого не было.

— Извините, — сказала она, потратив на смех десять драгоценных секунд.

— Я не шучу, — смущённо буркнул я, выложив на фортепьянные черно-белые клавиши ровно сто рублей старенькими десятирублёвыми купюрами. Это был тот самый стартовый капитал, который мне удалось заработать в ресторане «Арбат».

— Быстро уберите деньги, — вдруг строго произнесла Алла Демидовна. — Я сейчас принесу гитару. Сделаем мы вашу партитуру. Ничего сложного в вашей песенке нет.

— Деньги спрячу, но с условием, что расплачусь цветами, — улыбнулся я.

На спортивную базу в Тарасовку я вернулся около десяти часов вечера. Во-первых, кроме «Солнечного лета» мне так же потребовались партитуры на песни: «Видео», «Звёзды нас ждут», «Безумный мир», «Музыка нас связала», «Новый герой», «Снежинка» и «Я больше не прошу». И конечно же, каждая музыкальная композиция отняла немало времени, поэтому с Аллой Демидовной я просидел до самого закрытия музыкальной школы. Во-вторых, молодую и внешне привлекательную преподавательницу я не мог не проводить до дома, ибо в этом северном микрорайоне Москвы разных подозрительных личностей, и просто бытовых хулиганов хватало с избытком. А в-третьих, с этой барышней просто-напросто было интересно общаться. Мы пока шли из музыкальной школы успели поговорить о литературе, о поэзии и философии. Кстати, мою танцовщицу Машу такие высокие материи совершенно не интересовали. И нужно было видеть как вытянулось лицо Аллы, когда она узнала, что я профессиональный футболист. А по поводу песен она сказала, что изначально была неправа и у всех этих произведений очень большой потенциал, так как они сочетают в себе простоту, мелодичность и глубокий смысл.