Медведев. Пограничье (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 2

Порыв ветра подхватил девушку и понёс к ограде. Она тихо вскрикнула, но не от страха, скорее от неожиданности. Едва не врезалась в металлические прутья. Но успела ухватиться за них и с новым потоком ветра легко, словно сорванный с дерева лист, перелетела через верх забор. Она упала в траву за оградой и перекатилась, обхватив себя руками. Я отметил это почти автоматически, буквально в следующее мгновенье рванул следом. И почти успел.

Удар пришёлся в спину. Он был тяжёлый и крепкий, словно меня наотмашь хлестнула гигантская ладонь. Я не сразу понял, что именно меня толкнуло. Просто полетел вперёд, потеряв опору, словно кто-то выдернул землю из-под ног. В следующее мгновение совсем рядом раздался рёв — глухой, с хрипотцой, слишком близкий, чтобы можно было надеяться, что зверь остановится.

Я вскочил на ноги и, не оборачиваясь, метнулся к забору. Попробовал снова притянуть к себе на вдохе остатки силы Но внутри было пусто. Остатки силы выгорели, и Плетения не слушались.

Я побежал без поддержки, на морально-волевых. Так быстро, как мог. Едва ощущаемый силовой щит держался на тонком остатке воли и пульсировал в такт биения моего сердца. Он дрожал, как мыльная плёнка, но всё ещё был, и теоретически мог спасти меня от одного удара хищной лапы. А может быть, даже от двух.

Я никогда в жизни не бежал так быстро. Земля едва касалась подошв, каждый шаг отдавался толчком в позвоночник, кровь стучала в ушах, а легкие словно раскалились. Но я не останавливался.

Позади раздался очередной оглушительный рев. Оглядываться не было необходимости. Я знал, что медведь с каждой секундой был все ближе к тому, чтобы схватить меня и подмять под огромной тушей. Казалось, затылок обдало жаром. Будто дыхание зверя уже касалось кожи. Тёплое, тяжёлое, с запахом шерсти, земли и чего-то едкого, мускусного. Этот запах вбивался в ноздри, проникал глубже, чем хотелось бы.

Дорожка уходила в сторону, но я не свернул. Просто побежал по прямой, срезая угол т рискуя запнуться о торчавший из земли корень дерева или угодить ногой в чью-нибудь нору. Но впереди уже виднелся забор. Он всё ещё казался слишком высоким, но выбора не было. Я чувствовал, как тело напряглось до предела. Руки, ноги работали сами, будто на автомате. А в голове билась только одна мысль: только бы успеть.

Я ускорился. Отменил плетение силового щита, и кровь закипела от остатков силы. В несколько широких шагов я подбежал к ограде, активировал плетение рывка, земля ушла из-под ног. А меня словно подхватил порыв ветра. И я с трудом поднялся над оградой. Пролетел над острыми пиками, которые венчали кованые прутья. Внизу мелькнула трава, чёрные линии тени.

И я тяжело приземлился с другой стороны забора, уходя в кувырок, чтобы погасить энергию прыжка. Мне показалось, что в позвоночнике что-то хрустнуло, но обращать внимания на такие мелочи мне не хотелось. Я просто распластался на спине, тяжело дыша и раскинув в стороны руки на влажной и прохладной земле.

Надо мной качались светлячки. Те самые, разноцветные магические. Они медленно кружили в воздухе, как будто наблюдали. Некоторые зависли почти над лицом и мерцали в такт тому, как стучала кровь в висках.

Где-то сбоку, за границей этого полубессознательного покоя, послышались голоса. Потом хлопки. Не сразу понял, что это аплодисменты. Кто-то стоял рядом и смотрел. Оценивал мое спасение. Мне лень было поворачивать голову, чтобы смотреть на то, кто подошел. Возможно, это был жандарм. Или кто-то из местных егерей. Но я просто улыбаясь лежал на земле. Мне было всё равно. Главное было в том медведь остался по ту сторону забора. А я был по эту. И был жив.

— Молодой человек, зачем вы так рисковали?

Прозвучавший рядом голос был ровным. Спокойным. В нем не было укора или претензий. Просто вежливая необходимость, с которой обычно общаются малознакомые аристократы.

Я медленно повернул голову. Первым делом увидел черные, начищенные до зеркального блеска ботинки, которые стояли довольно близко. Если бы я протянул руку, то мог бы пощупать их и определить, из чего они сделаны. Я поднял голову, чтобы рассмотреть человека чуть лучше и увидел слугу с гербом семьи Кировых. Ровная осанка, сдержанное лицо, короткая стрижка Даже стрелки на штанах брючного костюма, казалось, были выверены до миллиметра. Мужчина смотрел на меня с той самой выученной нейтральностью, которую слуги в доме оттачивают с юности.

Слуга протянул мне руку. Это движение было скорее ритуальным, чтобы не нарушить приличий. Я взялся за его сухую, холодную ладонь, и поднялся. Охнул, чувствуя, как в коленях всё ещё отзывается недавний бег. А все тело отзывалось дрожью.

— Мне ничего не грозило, — выдохнул я, всё ещё стараясь дышать ровно.

— Конечно, — кивнул мужчина, словно отметил это как факт, не споря, но и не соглашаясь. — Хотя эта зверюга, похоже, была иного мнения.

Он скользнул взглядом за мою спину. Я не сразу обернулся. Как будто внутренне не хотел видеть зверя. Но всё же повернулся через плечо.

За забором, в нескольких шагах от нас, стоял медведь. Большой. Даже огромный. Настолько, что я невольно задержал дыхание.

Зверь топтался у самой решётки, раздувая ноздри. Шерсть лоснилась, плечи тяжело поднимались и опускались. Он шумно дышал, и казался недовольным. Вся его громадная туша выражала раздражение за то, что добыча ушла. Морда в складках, глаза чёрные, почти без белков. Он не рычал, не бросался, просто смотрел. С укором. Словно хотел сказать: «Ну и зачем ты сбежал? Так хорошо играли…»

Я подумал, что хорошо, что не видел его вблизи, когда бежал. Потому что тогда, возможно, не побежал бы вообще.

— А он хорош, — пробормотал я и провёл ладонью по голове. Пальцы зацепились за спутанные волосы. Кожа была горячей и влажной.

— Его привезли из Сибири, — произнёс слуга. Голос был ровный, словно бы объясняющий. — Доставка обошлась в целое состояние. Он почти не поддаётся магическому воздействию и эликсирам, так что охотиться на него было… непросто.

— Я заметил, — сказал я, с усилием выдохнув. Голос получился сиплым. И снова провёл рукой по волосам, разглаживая мокрые пряди.

На мгновение повисла тишина. Я чувствовал, как воздух вокруг начинает уплотняться от чужого присутствия. Это прибывший явно был не очень доволен моему здесь нахождению.

— Поэтому, — раздался недовольный голос, — никто в здравом уме не пошёл бы через парк без сопровождения егерей.

Этот голос был другим. Он звучал надменно, выверенно, с лёгкой снисходительностью, как у тех, кто привык, что их слушают прежде, чем видят. Я обернулся, хотя и узнал по голосу прибывшего человека.

К нам подходил полноватый мужчина в голубом спортивном костюме с белыми лампасами. Его лицо было гладким, с румянцем, губы были сжаты в довольную линию, глаза скользнули по мне с ленивым интересом.

Позади него, чуть в отдалении остановилась его свита, которая почти одновременно в знак уважения едва склонила головы. Слаженно, будто отрепетировано.

— Кто бы сомневался, — произнёс мужчина, глядя прямо на меня, — что именно вы окажетесь во владениях этого хищника этим вечером.

Я едва заметно усмехнулся и натянул на лицо вежливую улыбку и протянул ему ладонь:

— Мастер Киров. Рад встрече.

Собеседник крепко пожал мою руку и с улыбкой уточнил:

— Итак, мастер Медведев, — не торопясь продолжил Киров, как будто заранее знал, что диалог будет ему в удовольствие, — зачем вы проникли ночью на частную территорию? Неужели так хотелось воочию оценить красоту и мощь сибирского медведя?

Он приподнял бровь, чуть склонил голову, глядя на меня с вежливым любопытством, в котором слышалась прикрытая официальным обращением насмешка. Окружение за его спиной едва слышно переговаривалось, но мигом замолкло, когда я поднял взгляд.

— Вовсе нет, мастер, — ответил я спокойно. Голос немного хрипел. — Про меня действительно ходит немало слухов, и многие из них не самые лестные. Но даже самые ядовитые из них не рисуют меня глупцом. Я полез в парк не из праздного интереса. А просто хотел помочь. Спасти девушку, которая оказалась в беде.