Salvatio. В рассветной мгле - Ильин Юрий Николаевич - Страница 1

Дизайн Владимира Егорова

Иллюстрация на обложке Юрия Ильина

© Ю. Ильин, 2021

© Издательство «Симпозиум», 2021

© Издательство «Симпозиум», оформление, 2021

Ровно в положенное время из центра донеслись отзвуки государственного гимна. Многократно отраженное от десятков стен, эхо барабанов слилось в неритмичное уханье, духовые и струнные — в сплошной гудящий аккорд.

К нему вскоре примешались совсем другие звуки. Под единственным на сотни метров вокруг работающим фонарем прошли, гремя ботинками, трое патрульных. Они явно были в дурном настроении и искали, на ком бы его выместить.

Когда они удалились на приличное расстояние, от кирпичной стены отделилась высокая фигура и неторопливо двинулась к центру города.

Умение становиться невидимым Виктор оттачивал годами, и оно не раз его выручало даже в самых опасных ситуациях, будь то встречи с патрулями или окраинной шпаной. Для гопников, впрочем, у него была припасена тяжелая трость.

В кармане задергался телефон. Со скрытого номера пришло сообщение: «Не сегодня. Извините».

Виктор пожал плечами. Он не любил центр города. Людям можно оставить впечатление, будто ты — сгусток воздуха, а вот с «умными» камерами это не работает. Им достаточно зафиксировать отсутствие форменных нашивок, и тебя подсветят…

Воспоминание о том, что сегодня в «Ассамблее» поет Принцесса, подвернулось как бы само собой. Прекрасно, вечер пройдет не впустую. Надо только заскочить за вечерним костюмом — последним оставшимся.

Издалека снова послышался топот. Зажав трость под мышкой, Виктор повернулся и скользнул в темный проулок.

— …силована и избита до полусмерти. Пять часов назад она пришла в сознание, первичный допрос…

— Офицер, говорите помедленнее и поразборчивее.

Снова этот голос… Плосковатый баритон, всегда преисполненный равнодушной любезности. Бержер поняла, что она злится. А допускать этого нельзя ни в коем случае.

Уже шесть лет прошло с тех пор, как Сесиль Бержер, капитана Комитета по поддержанию равновесия и стабильности, прикомандировали к корпорации Kordo Konduktria. За все это время она регулярно слышала этот голос, но ни разу не видела его обладателя.

— Ну? Я вас слушаю, говорите, — снова раздалось из-под потолка.

— Как я уже сказала, пять часов назад она пришла в сознание, — произнесла Бержер как можно отчетливее. — Ее показания подтвердили: акт насилия совершен патрулем Службы общего контроля. За последние две недели это уже третий случай на поднадзорной мне территории. Так продолжаться не может.

— Офицер, вы же сами все прекрасно понимаете, не правда ли? — ответил голос. Сквозь любезность проступило едва заметное раздражение. — Мы все знаем, что с теми, кто чист в помыслах и безупречен в делах, никогда ничего не случается. Их не бьют и не насилуют, их дома не сгорают, их родные и близкие не погибают во время уличных беспорядков, а сами они не бродят по закоулкам, не прячутся от патрулей, не заводят сомнительных знакомств и не забивают себе голову всякой скверной. Вы согласны?

Бержер почувствовала прилив гнева — и моментально обратила его на саму себя. Так нельзя. Голос прав. Сомневаться недопустимо.

— Да, — с некоторым усилием ответила Бержер. — Однако… Однако факт остается фактом: на поднадзорной территории люди, поставленные защищать наше спокойствие, совершают преступления. Я считаю необходимым принять меры.

— Это всё? — осведомился голос.

— Так точно.

— В таком случае спокойной ночи. Не засиживайтесь.

Несколько мгновений капитан Бержер, не двигаясь, оставалась на месте, скрестив руки и глядя в окно.

В кабинете было темно и пусто. Из мебели — только неопределенного назначения шкаф, рабочий стол и придвинутое к нему кресло. Единственным сколько-нибудь существенным источником света служило огромное окно, из которого открывался вид на город. Крыши, крыши, стены, окна и — нависающая надо всем огромная башня, похожая на человеческую фигуру, вскинувшую вверх руку с факелом. Шпиль башни венчала алая эмблема Нортэмперии, замысловатый символ, напоминавший не то два вертикально скрещенных камертона, не то огромный глаз с расходящимися в стороны острыми шипами.

На горизонте переливалось оранжевое зарево: где-то снова что-то горело.

Несколько мгновений Бержер, не мигая, вглядывалась в это тревожное зрелище. Затем резко отвернулась и, подойдя к столу, нажала кнопку коммутатора.

— Зайдите.

Дверь раскрылась, из ярко-желтого прямоугольника в кабинет вступила темноволосая женщина в корпоративной форме. Нашивки свидетельствовали о ее принадлежности к финансовому отделу. Закрыв за собой дверь, она вытянулась по стойке смирно:

— Явилась по вашему вызову. Добрый вечер, госпожа капитан!

Бержер уселась за стол и несколько мгновений холодно рассматривала собеседницу. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. На деле — тридцать три. Худощавая, невысокая, подтянутая, с усталым лицом и взглядом, словно обращенным внутрь. Гладкий овал подбородка, высокий лоб, черты лица в основном тонкие, но нос широковат; узкие, плотно сжатые губы. Ее сложно было бы назвать первой красавицей, но она определенно должна вызывать интерес у мужского пола…

— Я вкратце ознакомилась с вашим прошением, — сухо произнесла Бержер, прожигая вошедшую взглядом. — Теперь хочу, чтобы вы изложили мне устным порядком основания, по которым мне следует дать ему ход. Слушаю вас.

— Я считаю, что в другом отделе смогу приносить корпорации больше пользы, чем на нынешнем месте, — без выражения ответила женщина. — Я работаю не по той специальности, которую получила в учебных заведениях, и полагаю…

— Вы полагаете, что лучше, чем руководство корпорации, знаете, как вам жить и кем работать, — перебила ее Бержер. — Это я уже поняла. Но вот я смотрю ваше личное дело, и что вижу? А вижу я тут множество проблем. Руководители отдела характеризуют вас как личность скрытную и необщительную. Отношение к своим обязанностям формальное: уходите почти всегда сразу после окончания рабочего дня. От коллективных увеселений уклоняетесь. Так, смотрим дальше: конфликты с сослуживцами, конфликты с руководством других отделов… Да, вот и Комнрав вас на завтра вызывает. Прекрасные предпосылки для удовлетворения прошения, просто прекрасные.

Наталия М. — так звали новоприбывшую, — молчала. Ее взгляд теперь был устремлен куда-то в небытие.

— Я смотрю, вы совершенно потеряли чувство реальности. Забыли, какая у нас обстановка? — Что ж, я вам напомню. Подойдите к окну.

Наталия подчинилась, но встала так, чтобы не терять Бержер из виду.

— Видите зарево? С пожарами не могут справиться уже больше десяти лет. Это проблема, — произнесла назидательным тоном Бержер, подходя к Наталии. — Падение производительности труда — это проблема. Падение нравственности среди служащих корпорации — это проблема. Уличная преступность — проблема. Вот это всё — серьезные проблемы, решение которых требует колоссальных усилий. А вы предлагаете руководству тратить время на мелкие капризы всем недовольных посредственностей! — Бержер осознала, что повышает голос. Надо взять себя в руки. Она вернулась за стол, уселась, прикрыла глаза и сдавила пальцами переносицу.