Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 29

Но вот что не исчезло — так это заносчивость. И сейчас передо мной стоит её воплощение. Индус снова сверлит взглядом меня:

— Кто вы такой?

Друзья-мазаки, поставьте плиз книги лайк, кто еще не успел! Это отлично помогает писать много!

Ольга Валерьевна ведёт себя именно так, как и должна вести себя великая княжна. Она полностью игнорирует заносчивые вопросы индуса и в первую очередь смотрит на меня — спокойно, с достоинством.

— Данила Степанович, — произносит она ровным тоном, слегка поворачиваясь в мою сторону, — позвольте представить: тхакур Арун Раджвирани.

И здесь Ольга — настоящая умница. Ни слова в ответ на упрёки и наглые расспросы, чистый игнор. Представление подаёт строго по этикету — называет его мне, а не наоборот. Этим жестом она мгновенно расставляет приоритеты: кто здесь выше по рангу, а кто — всего лишь залетный иностранный гость. Браво.

— Господин Арун, — говорит она во вторую очередь дойдя и до индуса, — это Его Величество Данила Степанович Вещий-Филинов, — напирает она на моем королевском титуле. — Я заглянула к нему — у нас с ним интервью. И нам есть что обсудить.

На секунду становится тихо.

Арун резко поворачивается ко мне, потом снова к Ольге Валерьевне — и, словно не выдержав, срывается:

— Так вы ещё и интервью с ним будете проводить⁈ — в голосе уже не просто обида, а откровенная злость. — А почему вы не проводите интервью со мной, а⁈ Почему я, Арун Раджвирани, лицо индийского дворянства, должен вести свои передачи без вашего участия⁈ Даже ближайший эфир — и тот без вас! А ведь это вы меня пригласили в Россию, Ольга Валерьевна!

Что ж… Настоящий взрыв — на весь коридор. Эксцентричная индийская звезда попалась. Неужели он и правда настолько нужен «Новостному Льву»?..

Ольга Валерьевна отвечает ему холодно, не повышая голоса:

— У нас с вами контракт, господин Раджвирани. Контракт на цикл из семи передач об индийской культуре. Согласно соглашению, я не обязана в них участвовать. Это не предусмотрено форматом. К чему сейчас ваши требования?

Арун моргает. Будто не верит, что его только что поставили на место одним вопросом.

— Но я… я надеялся на большее, Ольга Валерьевна, — растерянно блеет индус.

И вот здесь я решаю вмешаться.

— Господин Арун, — произношу я холодным голосом, — понимаю, что в вашем контракте с «Новостным Львом», вероятно, не прописано требование вести себя вежливо с дамами. Возможно, это большое упущение. Но вы сами упомянули, что у вас сейчас съёмка? Не лучше ли поторопиться? Иначе, если вы не выйдете вовремя, боюсь, это уже будет нарушением контракта. А он, как я понимаю, не гибкий.

Он вскидывает брови, хмыкает, но затем резко разворачивается на каблуках и театрально выдыхает:

— Да, пожалуй, я пойду!

И уходит, громко топая, как обиженный султан, которого не впустили к любимой наложнице.

Ольга Валерьевна едва заметно выдыхает, словно сбрасывая остатки напряжения. В голосе звучит лёгкая вина:

— Спасибо, Данила Степанович. Честно говоря, я уже и сама жалею, что согласилась на контракт с господином Аруном. Но это часть международной инициативы. Мы хотели выйти на индийский рынок, расширить присутствие нашего вещания…

Я спокойно киваю:

— Понимаю. Потерпите — и справитесь. Насколько мне известно, контракт у вас ограничен по числу выпусков?

— Именно так, — с заметным облегчением подтверждает она.

В следующую секунду княжна, словно опомнившись, бросает взгляд на часы:

— Ой… вам же нужно вернуться в гримёрку и закончить подготовку!

— Верно, — с лёгкой улыбкой откликаюсь я.

— Спасибо вам еще раз!

— Пустяки.

Разворачиваюсь и иду обратно. На полпути, не оборачиваясь, чувствую — Ольга всё ещё стоит на месте и провожает меня взглядом, прижав руки к груди.

Проходит немного времени. Я сижу в гримёрке один — все приготовления закончены, визажисты и стилисты уже удалились, оставив меня в тишине.

И вдруг — лёгкий, почти извиняющийся стук в дверь.

Входит Арун Раджвирани. Тот самый, недавний «султан» в обиде. Только теперь он улыбается — широко, почти по-голливудски, как будто сцены в коридоре вовсе не было и он всегда был безупречно вежлив. Ну прямо другой человек.

— Данила Степанович, — произносит он с вкрадчивым кивком. — Я буквально на минуту. Знаете, хотел извиниться. И… так сказать, подружиться и пожать с вами руки. Простите за моё чрезмерное чванство. Меня, правда, занесло. Просто эфир скоро, а я волнуюсь, как воспримут в другой стране.

Он говорит и смотрит мне в глаза. Вот только я — телепат. Мы обладаем колоссальным опытом сопоставления мимики, поз, жестов и интонаций с реальными внутренними импульсами. И порой это даже полезнее, чем лезть в голову напрямую — потому что никакие ментальные щиты от этого не спасают. И вот сейчас прямо вижу как Арун соловьем заливает. Сомневаюсь, что у индусов настолько иной поведенческий код, что их нельзя считывать по общим человеческим паттернам.

Но виду не подаю. Встаю, сдержанно улыбаюсь и протягиваю руку.

— Конечно, тхакур, — киваю с лёгкой учтивостью. — Прекрасно понимаю. Волнение — штука опасная. Может заставить сказать такое, от чего потом будешь годами ходить красным, как варёный рак.

Арун едва заметно морщится, но руку всё же пожимает. Похоже, за этим-то он и пришел.

И в этот момент я уже активирую Легион. Один мысленный щелчок — и на позициях оказываются друид, кровник, геномант… и, на всякий случай, Жора.

И не зря.

Как только его пальцы касаются моей кожи, легионер-друид мгновенно поднимает тревогу. Споры оседают на поверхность — мелкие, но геномант чувствует все что происходит с эпидермисом. Подключаюсь глубже, направляю внимание внутрь, позволяя геноманту проанализировать предполагаемую реакцию.

Это не просто грибок — а тонкая, магически выведенная инфекция, рассчитанная на контактную передачу. Медленная, но весьма эффективная. Сначала — лёгкий зуд. Потом — покраснение, шелушение. А затем и язвы.

Хитрый расчёт. Индус надеется, что я выйду в эфир как почесывающийся недоумок с лицом, покрытым сыпью.

Какой же мстительный индус! Ну правда, будто я ему что-то плохое сделал! Но теперь-то по-любому сделаю.

Смотрю ему в глаза и улыбаюсь.

— Приятно, что вы зашли и сказали такие искренние слова, господин Раджвирани. Искренность — вещь редкая, — произношу спокойно.

А сам тем временем прижигаю споры на коже — быстро и бесследно. Как? Мой Дар Пустоты с такими мелкими штуками справляется играючи. Мелочь вроде этой просто не выдерживает прямого контакта — для меня это как сдуть пыль с полированного стола.

Вообще, Пустота в моём случае работает почти как иммунитет. Лёгкие касания вражеских техник не причиняют вреда — ни стихийная агрессия, ни яды, ни прочая изощрённая дрянь.

Себя вылечил. Осталось заняться местью.

Мы всё ещё жмём руки. Причём Арун сам проявляет инициативу — сжимает ладонь дольше, чем нужно. Видимо, хочет убедиться, что передаст как можно больше спор.

Улыбка у него располагающая, не сползает ни на миллиметр. А вот в глазах — злорадный блеск.

Я активирую геномантию. Пока ладони всё ещё сцеплены, запускаю технику через контактную зону — мягко, без всплесков, с отложенной активацией. Поверхностный дерматит: незаметный, но с замедленным действием. Сначала будет лёгкое покалывание, потом — зуд. А уже в кадре всё это превратится в яркое зрелище.

Арун — всего лишь Воин. Слабоват для сопротивления точечной высокоранговой геномантии. Тем более такой тонкой. Он даже не почувствует, как я его «обработал». Я бы на его месте с ручками поосторожнее был.

Наконец разжимаем руки. Он всё ещё улыбается, только теперь искренне. Представляет плоды своего подарка, наверно.

— Ну что ж, — говорит Арун, наконец отпустив мою руку. — Рад, что мы теперь поняли друг друга.

— Конечно, — отвечаю, кивая. — Я вас точно понял.