Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 14

Вообще-то у Анны Драй-Фир был уже третий «свайс»-удостоверение. Безусловно, имя и доля крови оставались прежними — на столь жуткий подлог никто не пойдет, да он и совершенно излишен. Иное подправлялось. Но, как говорят судейские, «по совокупности» мало не будет. Попадется преступница, тогда многих может утянуть.

Но не попадется, поскольку приходит к максимально достижимому результату и завязывает с незаконными хитростями. Вот прямо сегодня и приходит.

Форт Белл был уже рядом — торчали каменные стены за земляным валом, во рве копошилась арбайтен-команда, чистила дно лопатами, прел под солнцем охранник-арбалетчик. По мощеной — еще официально городской — дороге катили фермерские возы, ревел недовольный осел. У рейсовой станции уже толклись пассажиры. Сам рейсовый фургон отдыхал в тени, под стеной местного гаштета. Анн привела в порядок платье, напялила чепчик и поправила волосы. Кончилась прогулка. Оставалось «надеть лицо».

— О, уже управилась, прекрасная медицинен? — поприветствовал кучер, сидящий под навесом в плетеной качалке с малой кружечкой пива.

— Ничего сложного, отчего и не управиться, — сказала, улыбаясь, Анн.

Кучер предложил угостить, девушка отказалась — «службы еще много». Чуть поболтали. Анн сделала в памяти пометку «ездить в Белл по нечетным дням». Кучер неплохой мужчина, из тех, что и просто милую женскую улыбку ценят, без продолжений с задранным подолом. Но наверняка запомнит пассажирку, а в работе Анн это лишнее. Вот помощник у возницы нормальный — исключительно на бедра пялится, лицо не запомнит.

Наконец-то погрузились и двинулись. В фургоне благоухало дневным человеческим потом и раскаленной дорожной пылью. Сейчас в ущелье въезжать, там еще гуще завоняет — людям в страхе свойственно обильнее потеть. Но иначе и не бывает, закон физиологии. Анн прислонилось виском к дергающейся стойке, и закрыла глаза. Дремлем, времени не теряем. Если что случится, останется лишь вспомнить о богах, и подумать о хорошем. В сумке лежат ножны со скальпелем — еще старым, стальным, жутко дорогим, производства Старого мира. Но от ужасов Хеллиш-Плац таким оружием вряд ли отмашешься, да и какой боец из медицинен-сестры 1-го класса? Остается надеяться на удачу и храбрых мужчин.

Уплывая в сон, Анн подумала, что пива хочется просто невыносимо.

Трясся по дороге между напирающих склонов фургон, смотрели на ничтожный экипаж тысячи древних окон и галерей. Спала взрослая девушка, снилось ей что-то неопределенное, но, против обыкновения, приятное. Вроде бы мужчины и выпивка. Анн любила и то, и другое. Мужчин, конечно, не всех подряд, а уникальных и избранных — такие, слава богам, все же случались в ее жизни. А выпивку медицинен-сестра любила любую, но, увы, ограничивала себе строжайше. В будущем можно будет позволить себе окончательно спиться и с облегчением сдохнуть. Если выбирать между казнью на Фатерлянд-плац, штлагом и арлагом, то упиться до летального исхода куда предпочтительнее. Прямо даже откровенное счастье. Но до него еще дожить нужно.

Сошла Анн с фургона, как только миновали Новый мост. Обаятельный кучер пожелал «хорошей службы», это пожелание было кстати. Клиент жил в домах у ограды Заводов — ревматизм у бедняги, ноги едва ходят — влажность и близость реки сказывалась. Инженеру бы переселиться, но он из средних специалистов, а смена квартиры в Хамбуре еще тех финансовых затрат требует. Впрочем, давать советы не дело медицинен-сестры 1-го класса.

Еще двое клиентов, эти «битые», один от взрыва на «Имперско-Оружейном» пострадал, другой — боевой полковник. Усталые, в общем-то, учтивые господа, без лишних сложностей. Знают, что в процессе массажистку лучше не отвлекать. Третьей была вдова высокого морского чина — сгинул в океане, но, поскольку имел «Рыцарский крест с золотыми пи-лумами», а сама вдовушка крови халь-дойч, жилье за ней оставили. Благоденствует, две служанки, сама не прочь по вечерам в гаштет-клаб заглянуть, двое постоянных любовников — чем не жизнь? Лечебный массаж ей нужен, как тому фермерскому ослу свежая «Эстерштайнская торговая» — вообще не к месту, от ожирения массаж не спасает. Но фрау пользуется положенными медицинскими благами — она по официальной очереди идет, визит к такой пропустишь — жалобу в Канцелярию завтра же и жди. Впрочем, «изображать массаж» и «лечить» — совершенно разные действа, в данном случае слушать глупейшую болтовню и поддакивать утомительнее, чем руками собственно работать.

Анн получила два пфеннига «чаевых», попила на кухне со служанками ритуальный чай, заодно перемолвились с девицами насчет дел в любимой Медхеншуле. Вышла на улицу — после благословенной прохлады толстостенной квартиры в роскошном четырехэтажном доме дневной жар ударил с новой силой. Анн поспешно перебежала в гаштет — рядом с Фюрер-штрассе они были сплошь дорогие, но сегодня можно себе позволить.

Обеденный зальчик был почти пуст, Анн заказала легкий лигхт-суп, служанки болезненной вдовы сунули гостье роскошный бутерброд с копченым окороком, предусмотрительная медицинен-сестра неизменно носила медную коробку как раз для таких уместных подношений. Вообще приходить в гаштет со своим съестным — дурной тон, но тут видно, что сестра на службе, уж простят как-нибудь.

Действительно простили — хозяин извинился, подсел, поднес кружку восхитительного апфшоле[5]. Понятно, на консультацию надеется. Поговорили о болях в локте — с таким в Дойч-Клиник не сунешься, а мучает изрядно. Свободно служащая городская сестра — это для сведущего человека вполне себе профессиональная рекомендация. Анн посоветовала мазь, в аптеках Хамбура с лекарствами было так себе, вечно норовили что-то дорогостоящее и малополезное болящим подсунуть, сдери им башку. Побеседовали, от чаевых за обед хозяин благородно отказался. Нужно будет в этот гаштет почаще заходить.

Анн навестила удобства, умылась холодной водой. Оценила себя в зеркале. Сойдет, остальное «игрой лица» подправим. Визит был по официальному списку, но слегка особенный. Не обязательно, но весьма вероятно.

Майор Йоз был военным отставником, но состоящим на гражданской службе — возглавлял отделение коммунальной Городской инспекции. Контора занимала первый этаж жилого дома, имела служебную бричку и вооруженного стража на дверях. Очень военизированные, прямо спаси нас боги. Анн показала планшет с утвержденным планом лечебных посещений, собственный «свайс» — номера торжественно записали в пропускную книгу, проводили в кабинет начальника.

Сам майор скорее нравился Анн, а не наоборот. Воспитанный мужчина, пусть и с некоторыми недостатками. Нет, искалеченные ноги недостатком не считались, медицинен-сестра по умолчанию видит много больше больных людей, чем здоровых. Года два назад у майора Йоза были повреждены обе ноги — ранение в рейде, но вытащили и спасли. Обошлось без ампутаций, заражение вычистили, но нельзя сказать, что аккуратно, по сути, не голени и ступни у мужчины, а сплошные шрамы.

— Рад видеть, фрау Анна, — сказал, тяжело поднимаясь из-за стола, майор.

— Захожу к вам с неизменным удовольствием, — заверила Анн. — Как самочувствие?

— Не так плохо, как кажется, — неопределенно пробормотал майор.

Доставая из сумки крем и прочее, Анн чувствовала его взгляд на своей шее, и ниже. Что ж, не удивительно. Майору тридцать лет, за исключением ног, он абсолютно здоров, желает естественного. Чего ему, мускулистому, с такими четкими скулами и волевым подбородком, и не желать-то.

Обработали бы раны своевременно, был бы сейчас на боевой службе и с красивыми полковничьими погонами. Или обер-полковничьими? В нюансах офицерской карьеры Анн разбиралась все-таки недостаточно, но для халь-дойч повышения в званиях даются легко, это всем понятно. Менее понятно, отчего именно медицинен-сестра его так «тонизирует». Возможно, майор считает, что физические недостатки для Анн не имеют значения, но в этом она далеко не уникальна. В наше время найти в Эстерштайне мужчину обеспеченного, с положением, с хорошей кровью, да еще абсолютно здорового, практически невозможно. Или полоумные, или сопляки-студенты, или вот такие.