Договор (СИ) - Видум Инди - Страница 3

Изувеченный саквояж и тряпки я выбросил в иллюминатор, предварительно убедившись, что мы все также летим над лесом. Кроме обтянутой тряпкой картонки, которая выполняла роль второго дна, — у меня на нее были планы. Остальное решил пока оставить: там не было ничего, что указывало бы на владельца, но в паре предметов присутствовала некая неправильность, на которой мозг спотыкался, не желая давать нужный ответ. Так что решение по ним я отложил на утро и приступил к изучению своего саквояжа.

Он порадовал куда меньшим: сменой белья, тощим портмоне с одной-единственной бумажкой и мелочью внутри, расческой, коробкой с зубным порошком, изрядно поюзанной зубной щеткой в узком холщовом мешочке, артефактной складной вешалкой и допотопной папкой с какими-то бумагами.

Вешалкой я воспользовался тут же, потому что при взгляде на нее сразу всплыли ее функции: чистка и глажка. Моя одежда в этом однозначно нуждалась после знакомства с полом туалета. Нашлось место и для брюк, и для тужурки, и для фуражки.

На этом мое стремление к познанию мира закончилось. В голову при малейшей попытке использовать её по назначению словно вонзался раскаленный гвоздь. При таких вводных изучать бумаги — пустое дело. Голова не работала вовсе. Хотелось спать и есть. Причем последнее желание оказалось настолько сильным, что я открыл коробку с вражескими бутербродами и вгрызся в первый же. На удивление, он оказался весьма недурен: на вкус казался только что приготовленным, а не пролежавшим весь день в саквояже при жаре. Наверное, сказывался голод, а еще то, что я подсознательно считал бутерброды добычей, которая априори вкуснее. Нет, мамонт, конечно, был бы вообще вне конкуренции, но мамонта еще предстояло найти и убить, а бутерброды уже в руках и никуда не убегут.

После того как умял половину бутербродов, захотел пить. Выходить в коридор я опасался, поэтому рискнул приложиться к фляге, из которой в рот полился коньяк. Причем очень недурственный коньяк. Но я точно помнил: когда открывал флягу в чужой каюте, обнаружил в ней воду. От удивления у меня аж мозги прочистились. Я завинтил флягу и с подозрением на нее уставился. Выглядела она точь-в-точь как та, во вражеской каюте. Но когда я открутил колпачок, там опять оказался коньяк.

Разбираться в этих странностях не было ни сил, ни желания, поэтому я решил, что коньяк пить безопасней, чем непонятно откуда налитую воду. Меньше вероятности заполучить кишечные проблемы. И вообще коньяк — это же намного лучше воды. Я приложился к фляжке еще пару раз, чувствуя, как напряжение отступает, а я, напротив, сродняюсь с телом полностью. Гвоздь из головы коньячные пары выбили, но ясности, разумеется, не добавили. Тело к спиртному было слишком непривычно: в голове зашумело и координация опять нарушилась.

Решив больше не испытывать судьбу, крышку фляги я закрутил, улегся на койку и провалился в мутный темный сон.

Глава 2

Утром я проснулся и какое-то время лежал, вслушиваясь в себя и в окружающий мир. Чувствовал ли я себя единым целым? Пожалуй, нет. Если тело уже казалось моим, то знания прошлого владельца тела подгружались лишь при изрядном напряжении, что сопровождалось болью. Возможно, причина была в том, что на виске обнаружилась шишка, дюже болезненная при прикосновении. Но тут, как и говорил мой наниматель, часть процессов должна завершиться сама, поэтому были убраны только критические повреждения. А дальше — организм молодой, справится сам.

Я опять прикрыл глаза, пытаясь осознать всё, что случилось. Получалось плохо. Не знаю, сколько я пробыл в виде бесплотной души, но часть личных воспоминаний оказалась стерта, а часть были такими размытыми, что казались чужими. Наверное, это к лучшему: не буду страдать по тем, кто остался в прошлом мире. Потому что сейчас они казались актерами в давно просмотренном фильме. Совершенно чужими людьми, почти все ниточки к которым оборвались после моей смерти. Странное чувство… Предаваться философским размышлениям я не мог: жизнь продолжалась и надо быть готовым к любым поворотам.

За окном серело, а значит, совсем скоро мой полет закончится, поэтому я поторопился дойти до туалета в уверенности, что сейчас на меня никто не нападет. Был бы у убийцы сообщник — у меня не получилось бы спокойно проспать всю ночь. Но револьвер с собой я прихватил: если не испугаются вида, то всегда можно стукнуть увесистой рукояткой.

Пугать оказалось некого. В туалете я умылся и почистил зубы, разглядывая в зеркале не столько себя, сколько злополучную шишку, которая выделялась не так сильно, как болела. Воду из крана пить не стал, вспомнил, что поутру должны разносить чай. Но рот прополоскал несколько раз, чтобы убрать повышенную сухость.

Закончив в туалете все необходимые утренние дела, я вернулся в каюту, где с новыми силами принялся изучать оставшиеся чужие вещи. Поскольку голова теперь худо-бедно соотносила увиденное со знанием местной жизни, я сообразил, что и фляга, и коробка под бутерброды являлись вещицами артефактными. И если функцией коробки было всего лишь сохранение продуктов в том состоянии, в котором заложили, то во флягу можно было залить три вида напитков и выбирать нужный, всего лишь передвигая рычажок. Бывший владелец залил только две жидкости: воду и коньяк, но я ничуть не жалел, что вчера попробовал не то, на что первоначально рассчитывал. Сегодня же спиртное, каким бы качественным оно ни было, будет лишним. Так что я отпил лишь немного воды, удивляясь ее вкусу и прохладе.

Затем приступил к осмотру несессера. Он не только казался новым, но и был им. Похоже, бывший владелец утерял часть багажа и перед полетом спешно обзаводился новым имуществом: металлические предметы блестели, а мыло вообще не было распаковано. Расчесок было две, и одна явно предназначалась для усов. Помазок и зубная щетка тоже были новехонькими, как и опасная бритва. Очень острая — такой бритвой не только щетину можно сбривать, она пойдет и как оружие. Жестяная коробочка с зубным порошком ни разу не открывалась.

Все содержимое я выложил на стол, но второго дна в несессере не обнаружил, как и каких-либо подозрительных уплотнений. Он был именно тем, чем выглядел: новой вещью, впопыхах заполненной тем, что попалось под руку. Поди, еще и за счет денег, заплаченных за мое убийство. Потратил мои деньги, сволочь, на расческу для усов. Мог бы остаток своей жизни обойтись без ненужных приспособлений.

Пачку папирос я тоже вскрыл, но и там оказалось именно то, что было заявлено на этикетке: папиросы. Соответствие содержимого этикетке я проверить не мог, и не только потому, что зажигалки не было: убийца уронил на землю вместе с собой. Но и потому, что раньше Петя курением не баловался, не стоит начинать и сейчас. Пачка полетела в приоткрытое окно, я лишь удивился, что не сделал этого ночью.

Ни одна из оставшихся вещей не указывала на бывшего владельца, а значит, не несла для меня опасности, поэтому я вытряхнул все из моего саквояжа и принялся заполнять его правильно. Поместил на самое дно револьвер и чужие деньги, отложив несколько купюр в свое портмоне, прикрыл картонкой, сложил все остальное, кроме бумаг, среди которых нашлись: обратный билет на вечер этого дня, паспорт, копия экзаменационного листа и обязательство по уплате сбора на прохождение Лабиринта. Все остальные листы были результатами проверки на магию традиционными, так сказать, способами: когда приезжий маг с сертификатом на выявление дара обследовал за небольшую плату желающих. Петя с завидным постоянством желал, но ни разу не получил то, ради чего платил сбор.

Платил деньги отчима, других источников дохода у парня не было. Мог ли отчим таким образом решить вопрос с пасынком? По воспоминаниям Пети, отношения в семье были хорошими, а стоимость попытки пройти Лабиринт была куда ниже обнаруженной во вражеском саквояже суммы. Так что если отчим и заказал пасынка, то уж точно не из-за денег. В этом вопросе он был щедр, правда, и лишнего не давал.

Как бы еще понять, связано ли покушение с разбитыми реликвиями или нет? В воспоминаниях гимназиста ничего не позволяло пролить свет на этот вопрос. Стук в дверь отвлек от размышлений. Меня вычислили или пришли убивать? Внутри все сжалось от страха, но я постарался этого не показать и внешне спокойно сказал: