Развод. Моя новая жизнь (СИ) - Безрукова Елена - Страница 33

— Я вас слушаю, — встала я на ноги и опёрлась бедром о рабочий стол. Взгляд, полный внимания, устремила на гостя.

— Любовь Сергеевна, я хотел бы поговорить с вами по поводу вашего студента — Серова Павла.

— Да, был такой, — вздохнула я. — Отчислен за систематическое непосещение занятий. А вы ему кем приходитесь, простите?

— Я — его отец, Михаил Сергеевич Серов.

Он протянул мне руку, и я вежливо, но довольно сухо её пожала.

То-то я и подумала, что мне лицо мужчины показалось смутно знакомым….

Теперь черты лица Павла Серова, его сына, чётко угадывались в лице его отца.

Значит, уже доложил папе сам, или деканат просветил отца насчёт прогулов отца.

И теперь всё зависит от того, как сам Михаил относится к прогулам сыночка.

В любом из сценариев сдаваться и идти на попятную я была не намерена.

Пусть что хочет с сыном теперь делает — я ему зачет не поставлю.

— Очень приятно, — вежливо сказала я.

— Это взаимно, — улыбнулся мужчина, но глаза его оставались холодными, как льдинки, и слегка сужеными — наблюдал за мной, изучал.

— А я, как вам, думаю, известно уже — преподаватель Павла Серова на практике в этой больнице.

— Да. Это мне известно.

— И как я сказала ранее: ваш сын не посещал много занятий подряд и был отчислен с практики. Это влечёт за собой автоматическое отчисление из вуза, как вам тоже должно быть известно. Но почему вы пришли говорить об этом со мной, а не с деканом факультета, на котором обучается Павел?

— Вы правы. Конечно, правы. Посещать занятия — его обязанность, но я хотел бы обсудить с вами его возможность возвращения на практику. Как вам известно, это уже декан решить не в состоянии. Только вы решаете, Любовь Сергеевна, вопросы отчисления студентов с практики. Скажите, что нам нужно сделать, чтобы вы допустили Павла продолжить занятия? От себя я могу вам обещать, дать слово Серовых, что он пропускать больше не будет. Он получил нагоняй и всё понял.

— К сожалению, я ничем вам помочь не могу тоже, — развела я руками. — Он не посетил занятия три и более раз, о чем стоят отметки в журнале, и по условиям контракта, заключенного между вами и университетом, он будет отчислен. Вы можете претендовать на поступление в следующий год.… Но вам лучше уточнить это уже непосредственно на кафедре университета…. Их правил я точно не знаю. У нас тут больница, а не кафедра студентов.

— Любовь Сергеевна, — улыбнулся он снова. И снова как-то холодно и опасно. Меня стали тревожить его такие улыбки — оскал волка какой-то, ей-богу. — Я думаю, в нашем мире нет ничего нерешаемого, так ведь? Всегда найдётся выход. Удобный для всех.

— Конечно, найдется выход, — ответила я. — Удобный ли для всех — тут спорно. В данном случае я вам одну из альтернатив предложила: восстановление на курсе в следующем году.

— Но мне бы хотелось, чтобы мой сын продолжил обучаться в этом году, а не следующем.

— Вам бы — хотелось. А вашему сыну, судя по всему — нет. Иначе он бы не прогуливал занятия.

— Ну, Любовь Сергеевна, — улыбнулся он в третий раз, и я почувствовала, что мне хочется после таких улыбок поскорее завершить диалог. — Пашка — парень молодой. Буйна головушка ногам покоя не даёт…. Ну погулять ему хочется еще — должны же вы понимать это. Вы и сами недалеко от него ушли. Сколько вам лет? Лет тридцать шесть?

Я внимательно вгляделась в Михаила.

Врёт про возраст наверняка. Лесть применить решил, чтобы я его сыночка допустила к практике после таких грубых нарушений дисциплины.

Я, конечно, очень освежилась и помолодела после всех манипуляций с моей внешностью и гардеробом, но выглядеть на тридцать шесть и шесть вряд ли стала.

— Мой возраст совершенно не важен в данном вопросе, — постаралась я вернуть диалог в нужное, деловое русло. — Михаил Сергеевич. Давайте еще раз по порядку. Ваш сын нарушил условия контракта с университетом и был удалён с практики по вполне справедливым причинам. Не в моих правилах потакать тем, кто нарушает дисциплину. Я уже при всей группе заявила, что он не будет допущен к практике. Что теперь вы хотите от меня? Чтобы я взяла свои слова обратно? На каком основании? Это подорвёт мой авторитет как преподавателя. Студенты станут нарушать дисциплину — ведь одному было спущено всё с рук. Понимаете меня?

— Понимаю, — кивнул Михаил Сергеевич. — Но все-таки я считаю, что придумать причину его отсутствия можно и…. задним числом. Если только вы пойдёте мне навстречу.

— А если не пойду? — вскинула я подбородок.

Угрожать мне начнет тогда?

Серов-старший какое-то время помолчал, а потом спросил четко и ясно:

— Сколько?

— Вы о чем спрашиваете, простите? — сузила глаза я. — Вы же не взятку мне предложить хотите?

— Конечно, нет, — улыбнулся он, понимая, что я не согласилась на его предложение, и продолжать диалог в таком ключе бессмысленно. — А позвольте вас пригласить в ресторан?

— Зачем это? — подняла я брови от столь неожиданного предложения.

— Нуу.… Зачем мужчины предлагают поужинать с ними? Хотел бы пообщаться и познакомиться. Меня впечатляют такие принципиальные женщины, как вы.

— Я боюсь, что не найду времени на вечер с вами, — развела я руками.

Идти с ним мне совершенно никуда не хотелось. Опасный, скользкий тип — вот что я думала о нем, глядя в его холодные глаза. Я даже не уверена, что он искренне всё это говорил, а не чтобы просто в неофициальной обстановке не заговорить о деньгах повторно.

— Вы такой занятой доктор, что даже окошка для простого депутата не найдется?

— Увы.

— А если я хочу поговорить о возможном выделении бюджета в вашу больницу?

— Э-э-э.… — растерялась я. Такой разговор отшивать, конечно, глупо, хоть и ясно, что он снова меня пытается подловить или подкупить, чтобы я согласилась на приватную встречу. — Об этом вам лучше поговорить с Романом Сергеевичем.

— А мне он сказал, что вы — практически его правая рука, и я могу говорить обо всём и с вами.

Так и сказал? Приятно и неожиданно. Но сейчас я должна думать не об этом.

— Вопросы по хозяйственной части я точно не решаю.

— Начнёте. Мне приятнее провести вечер с дамой, чем обсуждать всё в скучном кабинете больницы.

— Ничем не могу вам помочь, Михаил Сергеевич, — снова развела я руками. — Не в моей компетенции решать такие вопросы.

— Вы решаете только вопросы отчислений юнцов, испортившим вам показатели?

— Не без этого.

— И все-таки…. Не откажите мне провести вечер в вашей компании. Наше общение все больше и больше интригует меня. Вы такая.… смелая женщина. Воин. Амазонка.

Мне стало жарко от его слов. И они казались мне какими-то неприятными, лживыми…

Или даже какими-то…сальными. Не хотела я, чтобы он на меня так вот смотрел бы и тем более не хотела бы составлять ему компанию.

— Вы женаты? — припечатала я его в лоб.

Сейчас скажет, что — да. Знаю я такие фрукты. И я смогу ему отказать уже с аргументами.

— Моя жена умерла пять лет назад, — ответил он и я почувствовала жгучий стыд.

Ну вот — навешала ярлыков на мужика. А может, и зря.

Может, и не такой уж он и плохой, просто я сейчас, обиженная бывшим мужем, предвзято смотрю на всех мужчин? Романа ведь я тоже строго как-то сужу и не подпускаю к себе. Может, дело в моём восприятии всё, а не в мужчинах, вокруг меня?

— О, простите…. Было бестактно с моей стороны напомнить вам о такой потере. Но я не знала.

— Не корите себя. Я уже понял, что вы не знаете ни меня, ни моей биографии, — обезоруживающе улыбнулся мужчина. — Но так даже лучше. Вы, может быть, наконец увидите во мне человека, а не кошелек на ножках. Так что вы скажете мне насчёт ужина в моей компании в очень приличном месте? Только ужин. Мне уж очень хочется продолжить с вами этот прекрасный словесный пинг-понг.

Он ждал ответа, а я не знала, к чему прислушаться: к доводам разума или чувствам?