Развод. Моя новая жизнь (СИ) - Безрукова Елена - Страница 32

Стёпа мне помогал возить дочь. Но кажется, его энтузиазм поуменьшился.…

Ему стало это явно лень делать как в обязаловку, потому что приходилось везти Варьку через весь город, а потом возвращаться в съёмную квартиру ему мадемуазель, и это действие не доставляло ему удовольствия.

Я стала замечать, что он ищет отговорки, чтобы не ехать, начал помогать через раз, и все-таки приняла решение не надеяться на него, а уходить с работы после пяти и сама забирать дочь.

Вот они — хвалёные обещания мужчин после расставания. Мы ешё развод-то не оформили толком, а помогать он уже не хочет, и это явно читалось в его поступках, несмотря на то, что на словах он как бы и не отказывался вроде. Пока — не отказывался. Но уже отмазывался, а это много о чём говорило.

Что ж.… Ничего удивительного. Иного от него я не ждала в этой ситуации.

Мне всегда так и казалось — что мужчинам и дети не всегда нужны после развода, и помогать им они хотят куда с меньшим рвением, чем тогда, когда вы все живёте одной семьёй. Для меня всегда было загадкой, почему для матерей — нормальных, адекватных, не кукушек! — дети не перестают быть важными и любимыми, когда те понимают, что родили их от, по сути, какого-то козла, как выяснилось спустя энное количество лет. В моём случае — двадцать девять. Но я же не перестала меньше любить детей из-за расставания с горе-папашей. Почему же мужики сплошь и рядом начинают терять интерес к собственным детям, едва их выставишь за порог и обидишь как истинно негодная жена?

Возможно, конечно, дело в материнском инстинкте: именно он заставляет женщин не отказываться от потомства, несмотря на то, что самец, произведший его, оказался немного хворый…. У мужчин, насколько мне известно, все же немного не так всё устроено, и привязанность к ребенку, с которым они не проживают на одной территории, ослабевает.

Звучит ужасно, но на деле я видела такое часто: у подруг, в кино, ток-шоу.

Возможно, наблюдаю теперь и в реальной жизни на собственном примере…

Заставлять я его прийти в себя не буду. Если у него нет желания помогать с детьми, то пускай катится колбаской по малой Спасской — дети ему потом вырастут и сами скажут своё “спасибо”. Тут выноси мозги или не выноси, а итог будет все равно такой: он будет все меньше и меньше участвовать в жизни детей. А как только его Крепкий Орешек родит общего ребенка может и совсем дорогу к нашим детям и позабыть.

Жестоко. Некрасиво. Мерзко. Но нередко именно такой расклад становится нашей реальностью… И я не тешила себя иллюзиями и мнимым превосходством, что с нами всё будет иначе. Вряд ли, очень вряд ли… И готовила себя решать эти проблемы самостоятельно.

Мои дети отныне — моя зона ответственности. Раз уж отец не хочет с ними возится, то я от них никогда не откажусь, и буду рядом с ними столько, сколько им потребуется прежде чем они станут самостоятельными и улетят из родительского гнезда…

Димка строго и недобро смотрел на отца, когда они встречались на пороге дома, в котором когда-то мы все были одной семьёй, и тот привозил Варюшу. Но сейчас Степан появлятся реже, и конфликтов Димы с отцом удаётся успешно избегать!

У нас прошло одно судебное заседание, на котором Степан согласился на все мои требования: не претендовать на квартиру и платить Варе и Нине до совершеннолетия алименты. Пока всё шло вполне нормально, но я пока не радовалась: ждала полного завершения бракоразводного процесса, потому как у обиженных мужчин может быть семь пятниц на неделе.

Ну и что, что это ОН мне изменял, и это у него была новая пассия, и он ушёл к ней, начав совершенно новые отношения, буквально впрыгнув в них как незрелое дитя, не завершив старые. Именно он считает себя обиженной стороной в нашем конфликте и разводе и продолжает винить в нем меня: не прямо, но косвенно, не буквально, но опосредованно. Несмотря на то, что ему, как казалось бы, наш брак был нужен меньше, чем мне, именно он в итоге строит из себя обижульку.

Мне же остается лишь пожимать плечами и делать то, что делала — продолжать бракоразводный процесс, чтобы к данной обижуленьке не иметь больше никакого юридического отношения.

С Романом Сергеевичем мы стали общаться несколько ближе. Ничего такого, никаких рамок мы пока не переходим, но может задержаться после обеда и попить вместе чая, разговаривая о космических кораблях, которые бороздят просторы. Но пока никто никого не торопит, и мне очень приятны эти легкие отношения: я получаю дозу внимания от видного мужчины, человеческое тепло и участие, но при этом никому ничего не обязана. Как давно я всего этого не испытывала на себе.…

А еще я начала по советам коллег и интернета заниматься с психологом.…

Мне казалось, что я не смогу раскрыть душу постороннему человеку, но мне даже понравилось. Психолог не даёт советов, что очень хорошо, но даёт увидеть ситуацию с разных ракурсов. В том числе себя… И мне кажется, это помогает мне увидеть мир другим, не таким…однобоким, что ли. Когда есть только черное и бело, только твоё мнение и неправильное, и ты понимаешь, что мир — он всех оттенков серого, да какой угодно, но никогда — категоричный, однозначный и черно-белый.

В очередной из дней я вела лекцию у студентов медицинского вуза, и всё шло как по маслу, пока нас не прервал стук в дверь.

Не дождавшись разрешения войти в учебный класс ввалился.…Серов.

— Здрасьте, — сказал он больше группе студентов, чем мне.

— Добрый день, Павел, — ответила я, прервав занятие и сложив руки под грудью. — Вы озарили нас своим присутствием — как приятно.

— Да. Решил, что хватит уже гулять! Я зайду? Опоздал немного.

— Нет, — сказала я твёрдо и встала на ноги. — Вы, Серов, опоздали на несколько недель. Я вас с практики уже отчислила. Поэтому вы немедленно покинете учебный класс сейчас и не будете мешать мне занятие. Для тех, кому это нужно, и кто все еще планирует сдать зачёт у меня и продолжать обучение в вузе. А вас уже ждут клубы и веселье. Не будем вас задерживать.

Студенты притихли. Серов, уверенно шедший до этого на свободное место на “галерке”, остановился и посмотрел на меня, сведя брови вместе.

— Ты хорошо подумала, что делаешь, училка?

— Серов, плохо из нас двоих думаю точно не я. У меня диплом уже есть, все зачеты я сдала, и на работу прихожу вовремя. И на “ты” мы с вами не переходили. Информация о вашем систематическом нарушении посещаемости уже передана вашему декану. Всего доброго, Серов.

Парень, нагло гоняя во рту жвачку, все стоял и смотрел на меня, будто я могла бы вдруг сказать, что пошутила, и всё в порядке — он может сесть и заниматься.

— Вы срываете нам лекцию, молодой человек, — поторопила я его. — Я вас попросила удалиться еще несколько минут назад.

— Нуу, курица. Посмотрим еще…. — проворчал парень и под шепоток однокашников все же покинул аудиторию.

К вечеру того же дня меня поджидал сюрприз.

Не очень приятный, надо сказать….

Под самое время уходить, когда я уже готовилась снимать халат и уходить, в ординаторскую втиснулся мужчина.

Втиснулся — потому что он был нереально огромный для этого дверного проема.…

Мужчина-шкаф буквально. Даже выше нашего гардероба для верхней одежды!

На его плечи поверх костюма с иголочки был накинут одноразовый халат.

— Здравствуйте. А это ординаторская, сюда посторонним нельзя заходить, — обратилась я к нему первой.

— Да-да-да, я понимаю. Но мне нужно побеседовать с Любовью Сергеевной.

Девочки, которые также завершали дела, переглянулись между собой.

— Я — Любовь Сергеевна, — ответила я, оценивающим взглядом окидывая чужака.

Кто бы это мог быть? Судя по виду, какой-то жутко важный дядька, скорее политик или бизнесмен. Неужто Серов уже нажаловался папочке?

— Можно ли переговорить с вами.… наедине? — указал он глазами на других докторов, находящихся в ординаторской.

— Ладно, мы пойдём кофе попьем, — Тая подхватила Таню и обе они вышли за дверь, оставив меня с посетителем с глазу на глаз.