Прекрасная месть (ЛП) - Райт Кения - Страница 6

Чен нахмурился и убрал руку:

– Лэй, когда умерла твоя мать, ты тяжело это переживал.

– Моя мать – это одно. Она была ангелом. А мой отец – серийный убийца.

Чен продолжал говорить, но я уже не слушал. Я отвернулся к окну.

Шанель была потеряна для меня навсегда. Я больше никогда не коснусь ее лица, не вдохну ее запах, не услышу ее голос.

Мне уже никогда не оправиться после ее смерти.

Я больше никогда не буду прежним.

И в моей жизни больше не будет женщин.

В голову всплыл последний образ Шанель. Отец усадил ее мертвое тело, нарядил королевой. Вокруг лежали деньги и украшения.

Гнев вспыхнул во мне.

Я ненавижу тебя.

Всю свою жизнь я верил, что моя судьба неразрывно связана с Шанель. Она должна была стать моей женой. Матерью моих детей – прекрасных карамельных малышей с ее улыбкой и моими глазами, с волнистыми или кудрявыми волосами. Мы должны были состариться вместе – седые, она с волосами, собранными в пучок, мы пьем чай, ухаживаем за садом, а вокруг бегают наши внуки.

У меня больше ничего не осталось. Больше нет смысла для чего жить. . .

После того как я покончу с отцом, я последую за Шанель в тот загробный мир, куда она ушла.

Чен внимательно посмотрел на меня:

– Лэй, ты меня слышишь?

– Оставь это. – Я достал из кармана пропитанный кровью кусок красной ткани. Я вырезал его из ее рубашки в тот день, когда она умерла.

В эту ткань был завернут деревянный кинжал, который она вручила мне во время церемонии посвящения много лет назад.

Я уставился на кинжал. Ручка у него была странной – изогнутой, с выпуклостями в неожиданных местах. Кто-то что-то нарисовал на ней. Чернила выцвели, но я все еще мог разобрать часть узора.

Я всегда носил этот кинжал с собой, веря в то, что сказал ей призрак. Он должен был меня защищать. Он должен был привести меня к моей судьбе.

Но я всегда думал, что моя судьба – это ты, Шанель.

На ее земле обитали призраки. По ночам они преследовали всех, кто не принадлежал к «Воронам Убийцам» или роду Джонсов. Ходило немало рассказов о том, как они издевались над людьми и доводили их до смерти.

Но странным образом, когда я пробирался на ее владения ночью, призраки никогда меня не трогали. Иногда они прятались.

Порой я замечал вспышки зеленого света в разных местах. Иногда слышал тихий смешок. Или шепот о судьбе и разоблачении преступлений людей.

Но в основном они оставляли меня в покое, пока я часами стоял у балкона ее кабинета, надеясь ее увидеть.

Я убрал деревянный кинжал обратно в карман и сжал кусок ткани, который вырвал из ее окровавленной рубашки.

Я так сильно скучаю по тебе, Шанель.

Я поднес ткань к носу и вдохнул ее запах.

Дак и Чен наблюдали.

И мне было наплевать, насколько безумным я выглядел.

Глава 2

Насилие у двери

Моник

Крик моей сестры Хлои разбудил меня.

– Но ты лайкнул десять фоток подряд у этой сучки, как последний похотливый ублюдок!

Затем послышались удары. Судя по звуку, кулаком по дереву.

Наверняка это моя вторая сестра, Джо, колотит в дверь ванной. По какой-то причине она не умеет вести себя спокойно и тихо. Все у нее громко и шумно.

И, как каждый чертов день, Хлоя и Джо опять делили ванную.

Нет. Я снова возвращаюсь ко сну. Будильник еще не звенел. У меня есть примерно двадцать минут.

Громкий стук.

Ну вы серьезно?

Раздался голос Джо:

– Хлоя, выйди из ванной! Мне срочно надо в туалет.

Голос Хлои был до краев наполнен раздражением:

– Потерпишь. У меня важный звонок.

Я перевернулась на другой бок, надеясь урвать еще хоть пару минут сна.

– Важный, как моя задница! Ну давай, Хлоя!

– Потерпишь, Джо.

В этот момент я осознала, насколько холодно в комнате. Лысая голова и щеки замерзли. Я натянула одеяло на голову.

Джо снова забарабанила в дверь:

– Хлоя, если ты сейчас же не откроешь, я нассу тебе в кровать.

– Только попробуй!

Хлое семнадцать, но вела она себя на сорок пять.

Джо, напротив, в свои двадцать уверенно приближалась к десяти.

– Тогда поторопись, блин! – рявкнула Джо. – Ты там даже не срешь и не писаешь! Это тебе не гребаная телефонная будка, Хлоя!

Стук снова раздался.

Хотя бы одно утро… Одно единственное утро я бы хотела проснуться под пение колибри или легкий ветерок, дующий сквозь гармоничный перезвон подвесок.

Прошлой ночью я рухнула на колени, прижала лоб к полу и молила Бога о милости. Мне нужны были деньги, чтобы обо всех заботиться. Я умоляла о деньгах и хоть какой-то перемене – каком-то выходе из той трагедии, в которую превратилась наша жизнь.

Ты меня слышишь, Господи?

Хлоя тем временем продолжила телефонный разговор на повышенных тонах:

– Тимми, ты тупой кобель, и я тебе не по зубам! Лучше не испытывай меня.

– Блин, у меня нет времени на это дерьмо, – Джо снова постучала в дверь.

Хлоя заорала:

– Тогда какого хрена ты лайкаешь все ее фотки, Тимми? Объясни мне это. Я ненавижу, когда парни врут. Да и вообще, она мне в подметки не годится!

– Хлоя, я сделаю это! – угрожающе заявила Джо. – Я нассу тебе в кровать.

Они бы никогда так себя не вели, если бы мама была жива.

С громким стоном я сбросила с себя одеяло и села в кровати. Все это время я держала глаза закрытыми, надеясь, что так смогу урвать еще пару секунд отдыха.

– Клянусь, я обмочу твою кровать, – повторила Джо. – А потом возьму твое любимое красное платье и вытру им задницу…

– Да заткнись ты уже, Джо! Мне нужно уединение! – Хлоя, похоже, пнула дверь. – Тимми, ты тратишь мое время. Если тебе нужна эта куриная задница, то катись к ней, голубок. Все, что ты делаешь – это играешь…

Очередной удар слился с бранью Хлои.

– Да и хрен с тобой! Я иду ссать в твою кровать!

– Только попробуй, Джо!

– Да хоть сейчас!

– Если сделаешь это, я тебя вырублю!

– Хлоя, если ты хотя бы во сне решишь меня вырубить, то лучше сразу проснись, хлопни себя по лицу и приходи ко мне с извинениями высшего уровня.

Господи Иисусе, возьми ты уже руль.

Уставшая, с закрытыми глазами, я заорала:

– Эй!

Квартира моментально погрузилась в тишину.

Зевая, я потерла глаза.

– Во-первых, заткнитесь и хватит ругаться! Ни одна из вас еще не доросла до того, чтобы платить за квартиру. Пока не начнете оплачивать счета – фильтруйте свою речь!

Ответа не последовало.

– И, Хлоя, выйди уже из ванной, – я снова зевнула. – И положи трубку, с кем бы ты там ни болтала, с этим твоим оборванцем-ухажером. Тебе нужно думать о своей успеваемости, а не о Томе или о том, что он выкладывает в Instagram.

Тело ныло.

Я потянулась в сторону, пытаясь размять затекшие мышцы.

– И собирайся в школу!

Вздох Хлои эхом донесся до моей комнаты.

– Тимоти, я тебе перезвоню.

Джо усмехнулась:

– Вот так-то. Пока-пока, Тимми-Тим-Тим.

Еще один громкий, трагичный вздох наполнил воздух.

Джо хихикнула:

– И поторопись там.

Скрипнула дверь.

– Да пошла ты, Джо, – топнула ногой Хлоя, проходя по коридору. – Ты нарочно ждала, пока я зайду в ванную! Ты всегда так делаешь!

– В этом нет никакой логики, – парировала Джо. – Тут вообще-то одна чертова ванная на всех.

– Перестань ругаться! – я наконец разлепила глаза.

Наступила тишина.

Господи, пожалуйста, пусть они помолчат хотя бы пять минут. Это все, чего я прошу на сегодня. Всего пять минут.

Голова была мутной, но я постепенно приходила в себя.

Я скинула с себя одеяло. Холодный воздух мгновенно ударил по телу. На мне была теплая пижама с Коржиком из детской телевизионной передачи «Улица Сезам», но даже она не могла справиться с осенним утром в Глори. По крайней мере, выглядела она мило – темно-синие Коржики парили в нежно-голубом небе и жевали шоколадное печенье.