Цвета - эН Ая - Страница 4

Он улыбнулся.

– Прости, я не смогу тебе объяснить. Это надо всё рассказывать за последнюю тысячу лет, начиная с Всеобщей декларации прав нечеловеческих видов.

– А почему у него на груди мобильный телефон висит?

– Так вот что это! – воскликнул Марциал. – Средство связи?! А он думает, что это ритуальный жезл жреца древней религии! У вас же была религия, где поклонялись пчёлам?

Семён заморгал.

– Что, нет? Я сам так думал, – расстроился физик. – Это его трофей, сапиволки очень любят копать, это у них от маламутов. Они входят во все археологические экспедиции, Рха очень хочет стать археологом. Это его первая находка, первый трофей в охоте-на-древние-вещи. Пожалуй, это хорошо! Ты слышал, Большой? Подадим заявку на исследование!

– Он нас слышит? Вы ему… позвонили? – догадался Семён.

– И Зиль тоже слышит, мы связаны… как это – одной линией. Общий звонок, да! Через Тень.

– А почему я вас понимаю? Если язык поменялся?

Марциал склонил голову чуть набок и сделался очень похожим на Зиль.

– Ну ты же умный мальчик, Семён. Тень переводит мои слова на твой язык. У вас же уже были автоматические переводчики в ваше время или ещё нет? Ты знаешь, что такое электричество?

– Знаю, знаю, – отмахнулся Семён, – и про электричество, и про интернет, и про Большой взрыв и атомы.

Ведущий физик рассеянно поглядел в тёмное небо.

– Это хорошо, – пробормотал он. – Правда, атомная теория – это такая древность, она безнадёжно устарела, мы больше не говорим «атомы», дело же скорее в том, зачем и почему материя решила обрести здесь ощущаемую нами плотность. Это если совсем просто.

Семён ничего не понял и решил не переспрашивать. Ему надо вернуться домой! У него там 3D-ручка не распакована. И вообще, Семён задумался, он начинал сильно скучать. Марциал встал, протянул руку, и на ладонь ему из темноты опустился светящий неярким синим светом шар. Распался на лепестки и растаял. «Доставка, – догадался Семён. – Наверное, Яндекс-дрон какой-нибудь. А здорово они с упаковкой придумали, раз – и всё рассыпалось! Не надо ничего складывать, выносить на мусорку».

В руках у Марциала оказались какие-то странные приборы, которые Семён не смог бы описать при всём желании. Какие-то баллоны с проводками и наростами металлических ракушек. Из одного баллона Марциал выпустил какое-то вещество, которое окутало ватрушку, как облако синеватого газа, осело и впиталось в ткань. Второе создало вокруг лёгкую, едва заметную плёнку. С маленькой палочкой, похожей на пульт, Марциал подошёл к склону, потыкал в разные объекты: в папоротники, деревья, кусты, на лету поймал ящерицу и её тоже измерил своим гаджетом. Постучал по нему, навёл на ватрушку. Палочка пискнула.

– Ну вот, всё готово, – с гордостью объявил он. – Можно ехать.

– Что это? – с тревогой спросил Семён.

– Там, на склоне, в основном органика. – Марциал махнул вниз. – Я сместил это транспортное средство… как вы его называете… ватрушка? Хм, что за странная идея – кататься на еде! Ну неважно, я сместил его по фазе. Ты проедешь сквозь.

– Сквозь как… – не понял Семён.

– Прямо вперёд назад в прошлое! – радостно сказал физик. – Садись и езжай. Не бойся, ты ни во что не врежешься. Пройдёшь через.

– Но там же деревья…

Может, он просто ударился головой и ему всё кажется? Лежит сейчас в сугробе и замерзает. Марциал поднял палку и ткнул ею в ватрушку. Палка легко прошла сквозь ткань. «Точно ударился», – решил Семён.

– Когда ты сядешь и накроешься этой… этим… – Физик пощёлкал пальцами, потом просто ткнул в прозрачную плёнку. – …то сможешь проходить сквозь все органические объекты. Камни и земля не органика, в них ты не застрянешь. Просто садись и езжай. Только быстрее… – Он опять защёлкал пальцами. – У этой…

– Фиговины, – подсказал Семён. Папу всегда выручало это слово.

Марциал просиял.

– Какой дивный языковой концепт! – восхитился он. – Да, точно. У этой фазовой фиговины недолгий срок действия. Максимум час. Ну что, готов? Сначала накройся, а потом садись, иначе провалишься.

Семён взял у него палку, для проверки ткнул в ватрушку. Та прошила её поверхность, словно она была из воздуха. И правда работает эта… как её… фазовая фиговина.

Он встал у края. Там, далеко внизу, дрожал белый огонёк Зиль и Бигоса. Маленькая смешная девочка с зелёными глазами, мечтающая о подарках, и разумный волк, который хотел стать археологом.

– Мне садиться и ехать… Да? – Он обернулся к Марциалу. – Прямо так, да? И я попаду домой?

Марциал пожал плечами.

– Я не знаю, – сказал он. – Хочешь остаться? Мои коллеги были бы рады, если бы ты остался, но я настоял, что тебя надо попробовать вернуть домой. Всё-таки это несчастный случай, который произошёл по нашей вине.

Семён помотал головой.

– У вас здорово, я вижу, – сказал он. – Я бы хотел. Но там мама. Папа. Илья, брат мой. И ещё там дарят подарки.

Он взял плёнку, решительно ею накрылся и сел в ватрушку. И сразу оглох, мир онемел, звуки стали далёкими, неясными. Марциал что-то сказал, но он не услышал – тот догадался и сделал движение ногами, шаркая по земле. И Семён толкнулся что было силы, ватрушка дрогнула и понеслась на зелёные перистые копья папоротников, дерево выбросило навстречу острый чёрный сук, Семён сжался, ожидая удара, но сук пролетел сквозь руку и тело, а потом лес набросился на него – листья, ветки, перепуганные ящерицы, пеньки, похожие на чёрные остатки зубов, всё летело сквозь него, проходило навылет, и только ветер холодил его разгорячённые щёки. Края ватрушки засветились, он уже не ехал, а валился в какую-то невообразимо гигантскую воронку, куда закручивались склон, лес, деревья, небо, огонёк Зиль, размазанный в белую дрожащую полосу. А потом в лоб ему врезался камешек, и Семён зажмурился.

– Хочу в прошлое! – завопил он.

Ватрушка пролетела, прыгая по земле, Семён держался изо всех сил, она ударилась обо что-то твёрдое и остановилась.

Семён осторожно открыл глаза. Снег. Это снег! Это их парк! Он дома! Он…

Овраг заливал яркий дневной свет. Вокруг стояли громадные сосны, каких Семён никогда прежде не видел. Лазурные глыбы льда, намного выше него, упирались в серые валуны. По дну оврага, прорезая толстый, полутораметровый, слой снега до земли, тёк ручей. А в ручье ворочался здоровенный медведь.

– Мамочки, – сказал Семён, стягивая с себя плёнку. – Мамочки…

Медведь выпрямился, повернулся. В пасти он держал бревно, и огромные оранжевые резцы методично перемалывали его в труху. Семён понял, что это какой-то странный медведь. Очень похожий на бобра. Двухметрового бобра. Злого двухметрового бобра. Медведебобр глянул на него свирепыми чёрными глазками, выронил бревно и зарычал. Семён пискнул и рванул вверх по склону, волоча за собой ватрушку. Ветки, коряги, лёд, лёд, много льда, горы льда, стены льда. Какие-то птицы орали над головой, какая-то хищная тварь лязгнула зубами над ухом, Семён в ужасе отмахнулся ватрушкой – откуда только силы взялись! Залетел наверх и обмер. Сосны вдали кончались, и ввысь поднимался бугристый пологий склон ледника – морщинистый, серый, покрытый толстым слоем потрес-кавшегося снега. Сквозь трещины светилась глубокая чистая лазурь.

– Мамочки! – пробормотал Семён. – А теперь куда я попал?

На поляну, раздвигая боками заросли колючих кустов, выбралось чудовище. Семён только успел увидеть пасть, полную зубов, и буро-серую шерсть с подпалинами. Чудовище вздёрнуло тупорылую морду, сверкнув злыми чёрными глазками, издало короткий рык и деловито направилось к нему.

Семён пискнул, прыгнул на ватрушку – та поехала вниз, но упёрлась в камень. Тварь распахнула пасть, перешла на бег и прыгнула…

Семён в полуобмороке повалился на спину и накрылся плёнкой. Огромная лапа ударила по голове… и пронеслась сквозь, мальчику послышался издалека вой, громадная тень металась над ним, наваливалась и била, и это было так страшно, что он зажмурился… а потом чудовище ушло.

Семён выждал ещё немного и осторожно высунул голову. Сосна за его спиной была полностью разодрана, клочья коры, нежно-зеленоватые с изнанки, свисали вдоль ствола, плоть дерева была разбита и расщеплена. Смола медленно копилась по краям ран. Прямо напротив его лица в дереве застрял коготь – чёрно-жёлтый, окровавленный. Семён выхватил его, накрылся волшебной Марциаловой плёнкой, толкнулся ногами, и ватрушка понеслась вниз.