Две невесты генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 21

Я напряглась. Быть может тут еще человек двадцать стоит вокруг нас, видимых только ему.

— Я вижу комнату, — заметил генерал, а я поняла, что ему действительно хочется с кем-то поговорить. — Обставленную довольно убого.

Ну, если это — убого, то возможности семьи Моравиа действительно впечатляют. Мне же казалось, что здесь дворец.

— Вижу женщину, которая похожа на одну женщину, которую я знал, — заметил генерал, переводя взгляд на меня.

— И? — спросила я, осматриваясь по сторонам. — В комнате есть еще кто-то?

— Нет, — отрезал генерал. — Сейчас нет.

Пока что я видела вполне себе здравомыслящего мужчину, отдающего себе отчет в том, что вокруг него. Никаких признаков безумия или ярости. Но я же отчетливо видела вспышку. Да что там видела! Я чуть не пострадала от нее. Каким только чудом генерал сумел остановиться, одному богу известно. Подумав о том, что он остановился, я вдруг воспрянула духом. Значит, есть надежда, что он сможет контролировать себя.

— А потом кто здесь будет? — спросила я, откладывая книгу на столик.

— Потом будут голоса, — заметил генерал. — Много голосов.

— А что делают голоса? — поинтересовалась я, осматривая комнату. Голоса — это тревожный знак.

— Хватит! — дернулся генерал, испепелив меня взглядом.

— Пожалуй, да, — ответила я, стараясь проявлять терпение. Ну, если судить по генералу, сегодня он мне рассказал куда больше, чем мог бы. — Как скажете.

Несколько минут мы посидели в тишине. Я снова взялась за книгу, пытаясь понять, что происходит вокруг. Чувство было такое, что в этом каменном мешке впору самой сойти с ума. Ни окон, ни дуновения воздуха. Темница! Просто темница. Да тут даже здоровый человек чувствует себя неуютно, не говоря уже о больном.

Я осторожно приблизилась к нему, чувствуя, как напряжение незримо витает в воздухе. — приступ ярости. Лицо генерала напряглось, словно он пытался бороться сам с собой.

Я знала, что мои попытки — это лишь начало, что это будет долгий и трудный путь. Но я решила не сдаваться сразу. Я села рядом, аккуратно, чтобы не спугнуть его, и мягко сказала:

— Кам, я здесь. Всё хорошо. Я рядом.

Он дернулся, словно почувствовал мой запах, и резко оттолкнул меня. Его глаза загорелись дикой яростью, и я почувствовала, как всё внутри сжалось. Он кричал, его голос был полон гнева и боли, а крики превращались в рычащие, безумные звуки.

Я отступила чуть назад, стараясь не показывать страха, хотя внутри всё кричало от ужаса. Он был страшен — и одновременно ранен. За его грубой, яростной внешностью скрывался человек, который, кажется, давно потерял надежду, давно забыл, что значит быть любимым или понятым.

Я глубоко вздохнула и решила начать с другого — с терпения. Я медленно протянула руку, осторожно, чтобы не спровоцировать новую волну ярости. Постаралась говорить тихо и спокойно:

— Я здесь, чтобы помочь. С тобой всё будет хорошо. Только постарайся мне довериться.

Он снова дернулся, рычаще и яростно, будто протестуя против моего присутствия. Его тело напряглось, и я поняла — пока что мои слова и добрые намерения не находят отклика. Он отвергает меня — и это понятно. Внутри у него бушует шторм, и он не знает, как его успокоить.

Я сжала руки в кулаки и мысленно зажгла в себе решимость. Мне нужно было проявлять терпение, даже если всё внутри кричало: «Отступить! Не трать время на этого зверя!» — я знала, что за этой яростью скрывается его раненая душа. И я должна была найти способ помочь ему, даже если это означало ждать, пока он сам разрешит себе расслабиться.

Я стояла неподвижно, когда вдруг его ярость взорвалась с невероятной силой. Он сорвался с места, его глаза наполнились безумным огнем.

Мне вдруг стало так страшно, что я едва не потеряла сознание.

— Это все! — пронеслось в моей голове.

— Убирайся! — послышался крик. На меня смотрели обезумевшие глаза, а я, казалось, сжалась до крошечной точки. — Вон отсюда! Вон из моей головы… Вон!

Меня тряхнули так, что у меня чуть не отлетела голова. Даже мысли в этот момент спутались, а я почувствовала, как меня оттолкнули от себя. Толчок получился такой силы, что я упала в кресло и перекинулась вместе с ним.

В голове звенело, боль в локте была такой, что впору выть. Я не сдержалась и тихо всхлипнула.

Осторожно, пытаясь встать, я терла локоть и мотала звенящей головой. Еще спиной приложилась! Прекрасно. Только я так умею падать. Зажмурившись от боли, я стиснула зубы, чувствуя, как по щекам текут слезы.

Но даже в этой ситуации я не потеряла самообладания. Я сжала зубы и выдохнула медленно, чувствуя, как внутри все еще бушует, но я держусь. Я знала: паника или страх сейчас только усугубят ситуацию. Я осталась лежать, не сопротивляясь, и в этот момент он вдруг остановился. Его глаза расширились, он сделал шаг назад, будто осознав, что натворил.

Я медленно поднялась, не показывая боли, и, глядя прямо в его глаза, тихо сказала:

— Кам, я здесь. Я не боюсь тебя. Просто посмотри на меня.

Он застыл, словно не веря, что я осталась на месте, и в его взгляде смешались страх и удивление. Его крылья по-прежнему были напряжены, а дыхание — тяжелое, как будто он сам борется с внутренним штормом.

— Так ты настоящая? — внезапно произнес голос, а в серых глазах стоял ужас.

Я пыталась что-то сказать, понимая, что боль меня пока не отпускает.

— Да, — протянула я, чувствуя, как пытаюсь превозмочь боль.

В этот же момент Камиэль стоял передо мной. Жар, идущий от его тела был настолько осязаем, что я даже удивилась. Он еще не верил своим глазам, глядя на меня. В его глазах я видела растерянность.

— Ты что здесь делаешь? — резко произнес он холодным голосом.

— Тебе помогаю, — прошептала я, а боль начала отпускать. В сознании чуточку прояснилось.

Я смотрела в его глаза, видя, как за его грубой маской скрывается человек, который давно потерял контроль и боится потерять себя окончательно. В этот момент я почувствовала, что моя терпеливость, мое спокойствие начинают работать. И, несмотря на его безумие, я пыталась дать ему понять, что я рядом, что я не отступлюсь.

— Я знаю, что внутри тебя идет война, — тихо добавила я, — и я готова ждать, пока ты сам позволишь себе успокоиться. Ты не один. Ты больше не один. Что бы ты не сделал, я не уйду, пока тебе не станет легче. Я знаю, что ты другой. Пусть мы с тобой не были знакомы близко и познакомились при крайне неприятный обстоятельствах, но даже этой встречи хватило, чтобы понять, кто ты такой. Ярость — это не ты. Ярость — это болезнь. Ты и ярость — это не одно и тоже.

Я не обижалась на него.

Я знала, на что и ради чего я шла. И понимала, что речь идет не о кухонном боксере, который просто попутал границы и почувствовал себя всемогущим. Речь идет о приступах болезни. И обижаться на такое бессмысленно. Нельзя обижаться на человека за то, что у него болит желудок. Так и здесь.

И только сейчас до меня дошло, что он смог остановиться.

— Спасибо, — мрачно произнес Камиэль, пытаясь успокоиться. — Теперь у меня появился еще один повод ненавидеть себя.

— Прекрати так говорить! — не выдержала я. И тут же взяла себя в руки. Если сейчас у него момент просветления, то почему бы не воспользоваться им.

— Кам, услышь меня. Король боиться что ты слетишь с катушек окончательно, обернешься драконом и разгромишь полстраны. Пострадают невинные люди. Я здесь, чтобы помочь тебе. Понимаешь? Иначе тебя убьют. Ты слишком опасен.

Камиэль посмотрел на меня, а потом сказал то, чего я не ожидала услышать.

— Пусть убивают. Я согласен, — твердо произнес генерал. — После того, что я сотворил, я заслужил трибунал и смерть. Так будет справедливо. Я стал убивать своих. В порыве ярости я видел в них врагов. Я не знаю, что на меня нашло.

Я смотрела на него и чувствовала, сколько боли он вложил в эти слова.