Две невесты генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 16

Я замолчала, его взгляд медленно смягчились. Кажется, он начал сомневаться. Я почувствовала, как внутри меня растет надежда, что все не напрасно.

— Почему ты здесь? — его голос стал чуть мягче, но все равно сдержан. — Почему ты — именно здесь, среди этого всего? Почему ты? Неужели не нашлось другого образа? Да хоть кого угодно!

Я улыбнулась — чуть тонко, чуть тревожно. Потому что я знала, что за этой улыбкой скрывается не только решимость, но и страх. Страх потерять его, если я не смогу его убедить. А я никак не могу его убедить. Он не верит самому себе.

— Хорошо, тогда я просто буду твоей галлюцинацией, — прошептала я. — Извини, что у меня не хватило времени привести себя в порядок. Просто раз уж являться галлюцинацией, то надо хотя бы накраситься. Ну, прическу сделать… А я не успела. Так что извини… Вот такая я у тебя неправильная галлюцинация. Понимаю, другие галлюцинации красивые…

Генерал посмотрел на меня, и в его взгляде зажглась искра — смесь недоверия и тайного любопытства. Мне даже показалось, что в ответ на мою шутку у него чуть приподнялись уголки губ.

И в тот момент я поняла: я здесь не зря. Мое сердце, охваченное надеждой, билось быстрее. Я не могла сказать, что именно меня привело сюда, но точно знала — я готова бороться за него до последнего.

Внезапно тело генерала напряглось, глаза расширились, и словно в его взгляде вспыхнуло что-то темное и необъяснимое. Он дернул головой, словно боролся с невидимой силой, и вдруг его голос поднялся до крика, разрывающего тишину:

— Убирайся! УБИРАЙСЯ ВОН! Пока не поздно!

Я вздрогнула. Его слова словно удар по моему сердцу. Вся его фигура наполнилась яростью — он кричал, словно зверь. Его руки схватили кресло, и оно хрустнула. Схватившись за голову, словно пытаясь что-то с ней сделать, Камиэль завертелся на месте. Резким ударом он скинул со стола хрустальный бокал, который разлетелся вдребезги, а потом, словно повинуясь внезапному порыву, начал крушить все, что попадает под руку. Стул взлетел в воздух и разбился о стену, зеркало за его спиной треснуло.

Я почувствовала, как страх пожирает меня изнутри. Это был не просто гнев — это была ярость, опасная и необузданная, как у дикого зверя. Он кричал, и в его голосе слышалось безумие, а его движения становились все более неустойчивыми.

— Я пришла, чтобы помочь! — крикнула я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри все сдавливал ужас. — Я здесь, потому что я хочу помочь тебе! Поверь мне!

Но он не слышал. Его глаза были полны безумия, и он продолжал крушить всё вокруг, не обращая внимания ни на мои слова, ни на мои попытки остановить его.

Я поняла — он находится на грани. Он может нанести себе вред, или мне, если я не смогу его остановить. В его ярости — смертельная опасность. И я чувствовала, как внутри меня растет страх за свою жизнь.

— Послушай! — крикнула я, делая шаг вперед. — Я не враг! Я действительно хочу помочь! Только скажи мне, что тебе нужно, и я сделаю все!

Но лицо генерала было искажено гневом, и он вдруг резко бросился в мою сторону, руками в воздухе, готовый нанести удар. В этот момент я поняла — у меня есть лишь мгновение, чтобы найти способ его остановить, иначе всё может закончиться трагедией, о которой мне не суждено будет прочитать в газетах.

Я застыла на месте, сердце колотилось, словно хотело вырваться из груди. Я ощущала, как его энергия разрушения разрывает пространство вокруг. Камиэль был словно зверь, загнанный в угол, и его глаза — полные безумия — смотрели прямо на меня.

— Отойди! — заорал он, и его голос прозвучал как раскат грома. — Не приближайся! Или я тебя убью!

Я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. Но внутри меня зажглась искра решимости. Несмотря на страх, я не могла оставить его в этом состоянии. Я должна была найти способ его остановить, иначе — кто знает, что произойдет.

Занесенная рука застыла в воздухе, словно он боролся сам с собой. И снова его неверие спасло меня. Видимо, где-то в глубине души, он допускал мысль о том, что я — настоящая. И только это останавливало его от удара.

— Послушай, — прошептала я, делая шаг вперед, — я не враг. Я здесь, чтобы помочь тебе. Поверь мне! Я знаю, что ты чувствуешь. Я хочу помочь тебе справиться с этим.

Его лицо исказилось от ярости. Камиэль шагнул на меня, обеими руками толкнув меня в стену. От внезапной боли у меня перед глазами потемнело. Я выставила вперед руку, чтобы защититься, и в панике крикнула:

— Нет! Пожалуйста, остановись!

Тонкие стены дрогнули от моего крика, и я заметила, как его глаза начали тускнеть, словно он борется с чем-то внутри себя. В его движениях — безумие и разрушение, но в глазах я увидела проблеск боли, страха и отчаяния.

Быстрее! — послышались крики санитаров и топот ног.

Меня потащили к двери, а я плохо понимала, что происходит вокруг меня.

Я почувствовала, как меня толкнули за дверь, прикрывая мой отход.

— Только не делайте ему больно! — закричала я, понимая, что мне невыносимо думать о его боли!

В этот момент генерал вдруг замер, словно сомневаясь, и в его взгляде появилась смутная искра разума. Он медленно задышал, словно пытаясь вернуть контроль над собой.

О, по его лицу было видно, сколько усилий ему стоило сдерживать натиск ярости.

В его взгляде мелькнуло что-то вроде внутренней борьбы, и я поняла, что, несмотря на ярость и хаос, он все еще человек. Мне оставалось лишь найти способ его вернуть.

— Ты цела? — спросила Мадам Лоуфул, когда я пыталась отдышаться.

Дверь с грохотом закрылась. И тут же в нее что-то врезалось с жутким грохотом.

— Да, — шепнула я. Надежда, что он сможет себя преодолеть, тут же угасла. Громкий жуткий драконий рев разнесся по больнице, а я предпочла бы не слышать его.

— Ну как тебе? — спросила Мадам Лоуфул, пока магия снова окутывала дверь. — Ну понятно. Ты еще под впечатлением. Теперь ты понимаешь, с кем тебе придется иметь дело?

Я промолчала. Мне еще сложно было что-то ответить.

— Теперь ты должна будешь настоять, чтобы он находился здесь пожизненно, — сказала Мадам Лоуфул твердо. — И постараться мягко, как ты умеешь, объяснить семье Моравия, что его состояние — неизлечимо. У меня пока не хватило духу сказать им правду. Может, получится у тебя?

Неизлечимо? В смысле?

Я все еще не могла поверить. Эти слова прозвучали, как приговор. Цепочка событий напоминала домино. Я, руководствуясь самыми лучшими побуждениями, толкнула первую костяшку, она уронила следующую и так по цепочке. И теперь я слышу, что последствия необратимы…

— О! Ночные визитеры? — внезапно услышала я голос Мадам Лоуфул. — Ну, видимо, привезли новую пациентку. Днем же им стыдно ехать! А то мало ли, что соседи скажут!

Санитар отошел от Мадам Лоуфул, что-то шепнув ей, а та вздохнула.

— Ну что ж! Иду принимать! — заметила она, оставляя меня в коридоре.

Я услышала, как цокают ее каблуки по полу, и как шелестит ее платье.

Не помня себя от мучительного чувства вины, я прошла по коридору и подошла к окну. Под фонарями стояла роскошная карета. Дверца открылась, а я увидела, как двое мужчин вытаскивают из кареты растрепанную девушку в одной ночной рубашке. Ветер трепал ее волосы, она вырывалась, кричала, а ее лицо было искажено гримасой боли. За всей этой картиной наблюдал молодой красивый мужчина, который тоже вышел из кареты. Он же поприветствовал кого-то, что-то объясняя на ходу. Я не видела, с кем он разговаривает, но понимала, что с кем-то из персонала. Жестом руки он указал на девушку, которая уперлась и с ужасом смотрела на окна.

Где-то неподалеку послышались приглушенные шаги и надрывный женский плач: “Пустите меня! Умоляю!”.

— … набросилась на меня с ножом, — уверенный мужской голос что-то объяснял в гулком холле.

— Неправда!!! — истерично закричал женский голос, захлебываясь от рыданий. — Неправда! Умоляю! Пустите!