Операция "Ловец Теней" (СИ) - Март Артём - Страница 7

Новицкий пошел было прочь, но обернулся на остальных. Чуть-чуть погодя за ним пошли и Волков с Барсуковым. При этом каждый из них наградил меня суровым взглядом.

Только когда они спустились по лестнице на первый этаж, я вошел в полутемную ленинскую комнату.

«Чего ж они такого скрывают, сучки?» — Подумалось мне.

Впрочем, долго я не гонял в голове эти мысли. Все же у меня и правда было важное дело.

Я занял одну из парт, а потом принялся писать письмо своему брату Саше. Давно мы с ним письмами не обменивались. Пора бы узнать, как он там.

— Ну привет, бродяга, — улыбнулся я, отпирая клетку Булата.

Следующим днем, после наряда, который длился с раннего утра до полудня, я зашел к своему старому другу.

И хотя было жарко, в питомнике преимущественно стояла тень. В обнесенный рабицей двор питомника ее бросало здание вольера. А в выгулах, где сидели заставские собаки, и вовсе не пекло. Собак защищали от солнца навесы.

Тут пахло пылью и сухой травой. Привычный, терпкий аромат собачьей шерсти узнаваемо щекотал нос.

Пес тут же подошел ко мне, виляя пушистым хвостом.

Я опустился к нему, запустил руку в жесткую, маслянистую шерсть на загривке, второй стал трепать его по мохнатой голове.

— Как ты тут без меня, а? Живешь?

Булат, вывалив язык, заглянул мне в глаза. Потом вдруг подобрал его и закрыл пасть, потянулся большим, мокрым носом к моему лицу, понюхал, как бы стараясь еще раз почувствовать мой запах.

Ничего поделать было нельзя. После того как меня перевели в стрелки и дали под командование отделение, с Булатом я больше не работал. Пса надлежало передать в новые руки. Новому солдату-хвосту, кто только вчера пришел к нам на заставу.

Не скрою, от этого было мне немного грустно. Но в то же время я испытывал и определенную гордость. Гордость тем, что смог помочь травмированному псу снова встать в строй. Пережить утрату своего прошлого хозяина.

Булат снова вывалил язык и вдруг лег к моим ногам. Принялся поскуливать.

— Ну ты чего, дружище? — Сказал я с улыбкой, — Я ж никуда не деваюсь. Приписаны мы друг к другу не будем, но зато видеться сможем регулярно. Буду тебя навещать. Ну? Чего нос повесил?

Булат протяжно заскулел, положил голову на лапы. Однако его орехово-желтые глаза все равно пристально смотрели на меня. Не теряли из поля зрения. Не теряли так, будто он хотел насмотреться на меня в последний раз.

— Ну чего ты на ровном месте драму разводишь, а, пес? — Я улыбнулся. — Мы с тобой все равно навеки останемся друзьями. Буду приходить к тебе. Чистить иногда. Гулять, играть. Ну?

Булат совсем по-человечески вздохнул. Грузно поднялся и уселся рядом со мной. Принялся тыкаться носом мне в лицо, облизывать щеки.

— Знаю-знаю. Если б была моя воля, я б тоже с тобой остался, дружище, — улыбнулся я, стараясь отстраниться от слюнявой морды пса. — Но сам понимаешь, раньше у меня был один ты, а теперь целый десяток парней, за которыми нужен глаз да глаз.

Булат поднял голову и звонко гавкнул.

— Да ладно тебе, Буля. Не нагнетай, — разулыбался я. — Чего ж это я, не справлюсь с десятком погранцов, по-твоему? В прошлой жизни вон ротой рулил, и ничего. Удачно рулил.

Буля опустил нос и пристально уставился мне в глаза, задрав светло-желтые брови.

— Уж с тобой справиться было посложнее, чем с отделением. Так что будь спокоен.

Пес, конечно же, мне не ответил. Только сделал такой взгляд, будто вот-вот что-то мне скажет. На миг мне даже показалось, что Буля, в общем-то, и мог бы заговорить, такие умные у него были глаза, да только не хотел. И, конечно, не заговорил.

Вместо слов пес подошел ближе и как бы совершенно случайно положил большую голову мне на плечо. Я обнял Булата.

— Хорошо все будет, Буля, — прошептал ему я. — Я тебе сам, лично, бойца подберу. Толкового. Будешь из него пограничника воспитывать.

Я аккуратно отстранил его голову от себя, заглянул в глаза.

— Ведь будешь же?

Пес звонко, с определенным энтузиазмом гавкнул.

— Ну и хорошо, — я улыбнулся. — Обещаю, что парень будет толковый. Ну, чтоб тебе с ним поменьше возиться пришлось. Но если что — ты знай, я у всегда у тебя на подхвате.

Буля снова гавкнул. А потом вдруг напрягся. Уставился куда-то над моим плечом.

Я обернулся по его взгляду.

За моей спиной, в нескольких метрах, замер молодой солдат. Один из тех, кто приехал к нам на Шамабад только вчера.

Довольно высокий, примерно с меня ростом, но сухощавый, он держал в руках миски с собачьей кашей. Солдат, кажется, растерялся, когда понял, что я его заметил. Видимо, слушал, как я разговариваю с Булатом.

— Ты чего тут? — Спросил я.

Солдат осекся, будто бы вздрогнул и проговорил немного растерянно:

— З-здравия желаю, товарищ старший сержант. Да вот… Дневальным по питомнику поставили… Меня товарищ старший сержант Нарыв ввел в курс дела. Сказал…

— Можно на ты, — перебил его я. — Тебя как звать?

Парень походил на мальчишку. Несмотря на возраст совершеннолетия, выглядел он младше — лет на шестнадцать или семнадцать.

Казалось, за его ростом тело не поспевало, и оттого плечи его все еще оставались узковатыми, а шея по-мальчишески тонкой. Лицо — с округлыми, мягкими чертами.

— Илья меня звать, — проговорил парень чуть смущенно. — Илья Кузнецов.

— Сам пошел в собачники, или так определили?

— С-сам, — парень явно смутился от моего вопроса. Даже опустил глаза. Потом добавил: — Я всегда хотел с собакой служить. Думал даже призваться со своим кобелем, с Рексом. Но мне Рекса забраковали. Сказали, старый для службы уже.

Я хмыкнул. Глянул на Булата. Тот смотрел пристально, оценивающе.

— Как тебе? — Спросил я, почесывая Булю по широкой груди.

— Ну… Красивый, — улыбнулся Илья немного смущенно, — почти такой красивый, как мой Рекс. Только этот молодой.

— Ты меня, конечно, извини, Илья, — рассмеялся я, — но я вообще-то не тебя спрашивал. Так как он тебе, Булат?

Пес звонко гавкнул. Потом вывалил язык и склонил большую голову немного на бок. Принялся вилять широким хвостом.

Кузнецов только что рот не разинул от удивления.

— Кажется, ты нравишься Булату, — обернулся я к Илье. — Ану, подойди. Попробуй его погладить.

Парень немного опешил от такого предложения. Стал зыркать по сторонам, как бы ища поддержки, пусть даже и у остальных собак.

— Я? — Спросил парень удивленно.

— Ну не я же. Давай. Не робей.

— А он не кусается? — С настороженностью спросил Илья.

— Кусается, — кивнул я. — Еще как кусается. Это ж пограничный пес. Ему кусаться по службе положено. Да, Буля?

Булат гавкнул, быстро и радостно задышал, снова завилял хвостом.

Парень тем временем неуверенно замялся.

— Или не хочешь? — Хитровато улыбнулся я. — Если нет — то ничего страшного. Тогда Таран тебе какую-нибудь другую собаку припишет.

Илья уставился сначала на Булата, потом, с угрюмой задумчивостью, себе под ноги. А затем решился.

Он опустил чашки с кашей на землю. Медленно пошел к нам с Булатом.

К моему удивлению, пес не насторожился. Кажется, не чувствовал он в молодом, пока еще совсем неопытном «хвосте» никакой угрозы. А это был хороший знак. Я бы даже сказал — определяющий.

Когда Илья приблизился, то на несколько мгновений замер, уставившись на крупного овчара. Тот смотрел в ответ. Мне показалось, что во взгляде Булата, направленном на паренька, читалась даже какая-то покровительственность что ли.

Я молча наблюдал за мальчишкой. Смотрел, решится ли он подойти к большому, незнакомому псу.

Илья Кузнецов решился. Он наконец приблизился и опустился рядом с Булатом. Принялся аккуратно гладить его по загривку.

— Ну, и он как тебе? — Хмыкнул я.

— Отличный пес! Мощный! — Разулыбался Илья Кузнецов.

Я тоже улыбнулся, глянул на молодого солдата. А потом проговорил:

— Это я опять не тебе, Илья.