Измена. Право на ошибку (СИ) - Ярина Диана - Страница 9

На сына, будто злой демон, налетел муж. Они сцепились в жестокой драке, осыпали друг друга ругательствами.

Теперь Евгений лежит без чувств, совсем рядом.

Я даже боюсь посмотреть на него — лицо разбито, много крови.

Сжимаю телефон, но пальцы едва удерживают его — они дрожат. По щекам текут слезы, которые я не могу остановить.

Саша за рулем.

Его пальцы крепко стиснуты на руле, до побелевших костяшек. В зеркале заднего вида я вижу его разбитую губу и синяк под глазом. Его взгляд, обычно спокойный и уверенный, сейчас будто горит яростью.

— Ты едва не убил отца, — шепчу я, голос дрожит.

Сын резко поворачивает голову, как его глаза темнеют. Взгляд становится холодным. Сейчас он выглядит намного взрослее своих лет.

— Ты разве его не ненавидишь? — спрашивает Саша, почти выплевывая слова.

Я замираю, как статуя. В этот момент я не знаю, что сказать.

Слова застревают в горле, как ком.

Ненавижу? Да, я ненавижу мужа за то, что он разрушил нашу семью, за то, что он сделал с Сашей.

Но я не могу желать ему смерти.

Это было бы слишком жестоко.

— Нет, — вырывается у меня. — Я не желаю ему смерти. Ни за что... Это правда. Даже сейчас, когда все рухнуло, я не хочу, чтобы он умер.

Саша сжимает руль еще крепче. Воздух в салоне становится густым, он пропитан напряжением и страхом.

— Отвези его в хорошую клинику, — прошу я, мой голос звучит глухо. — Пожалуйста.

Но сын молчит. Его молчание давит на меня, как бетонная плита.

— Ты хорошо подумала? — уточняет сын. — Ты же видела, он злой, как черт. Очнется, станет еще злее.

— И что ты предлагаешь? Бросить его?!

— Нет! Но… Я не знаю, что делать, — выдыхает сын с отчаянием. — Не могу бросить его вот так и не могу оставить тебя без поддержки. Что ты будешь делать потом? Как жить?

Прятаться снова?

Последние дни в этой хрущевке на окраине сводили меня с ума. Я скучала по своей кровати, по чашкам в шкафу, по запаху дома. Привычная жизнь тянула назад, как магнит, но я не могла вернуться. Машина подпрыгивает на кочках, и я крепче обнимаю себя руками.

Сбоку от меня раздается хрип, и я оборачиваюсь. Евгений пришел в себя. Его лицо бледное, в крови, но глаза горят, как два факела в темноте.

— Юля! — хрипит он. — Выслушай меня. Черт… Все зашло слишком далеко. У нас в доме есть камеры… — его голос звучит слабо, но уверенно. — Так ты поймешь, что я тебе не изменял!

Он говорит это с таким вызовом, как будто пытается доказать свою невиновность.

Не изменял?!

Что за бред он несет!

— Я видела тебя с ней! Дважды! Ты ездил к ней.

— Лишь для того, чтобы сказать, чтобы она убиралась как можно дальше, а она устроила целый спектакль, надеялась соблазнить меня своими сиськами. Эта шлендра… — выдыхает муж и отключается на несколько секунд.

Я цепенею от страха.

— Саша, он потерял сознание! Немедленно вези его в больницу! — требую я.

Евгений шевельнулся.

— Пароль доступа... твой день рождения, — добавляет он, и я замираю.

Потом Евгений отключается и не приходит в себя до конца поездки.

Саша отвез отца в клинику, его сразу же забрали врачи.

Мы остаемся в коридоре, вместе.

Смотрим друг на друга: сын растерян, разбит.

Я впервые вижу его таким разбитым, лишенным ориентиров.

Мне становится совестно.

— Прости, Саш.

— За что?

— За то, что мы, такие взрослые, но втянули в свои разборки — тебя, нашего сына. Втянули и заставили выбирать сторону…

— Это ерунда, мам. Я бы всегда выбрал поддержать тебя, — отрывисто произносит сын, обняв меня. — Поедешь домой, мам?

— Я не знаю. Что, если это уловка? И он же мог просто все подчистить...

— Сомневаясь, ты ничего не узнаешь. Поехали вместе.

Я в кабинете.

Пальцы дрожат, когда ввожу свой день рождения в качестве пароля.

Система оживает. «Доступ разрешен».

Экран разделяется на четыре камеры.

Выбираю ту, что в гостиной, выставляю дату, проматываю, пока не замечаю фигуры мужа и Леры.

Камеры пишут звук, но мне приходится выкрутить ползунок громкости до предела, чтобы услышать, о чем они говорят.

Лера сидит на диване, вся в слезах.

— Евгений Викторович, я не знаю, что делать, — всхлипывает она, накручивая локон на палец. — Саша... Я его совсем не узнаю! Он прогорел, подсел на травку. Я боюсь: он становится агрессивным и начал играть в онлайн-казино. Проиграл большую сумму денег, залез в долги. Мало долгов в бизнесе, еще и это

Сашка рядом со мной бледнеет:

— Гадина лжет! Это ложь! Я не играю! Никогда!

На экране Евгений хмурится:

— Доказательства есть?

Лера кокетливо наклоняется:

— Разумеется, у меня есть фото, я сфотографировала быстренько его переписки. Там не очень четко, но разобрать можно.

Они начинают смотреть телефон, говорят еще о чем-то, но уже слов не разобрать. Ясно одно: она плетет ложь, словно паутину, и хорошо играет лицом.

Даже Евгений прислушивается, начинает сомневаться…

По камерам видно, что Евгений по привычке наливает себе коньяк, потом Лера обращается к нему с какой-то просьбой. Муж выходит. Камера четко фиксирует, как ее пальчики сыплют что-то в бокал.

Потом Евгений возвращается, они снова разговаривают: Лера вся в слезах, так и норовит припасть к плечу Евгения, он деликатно ее отстраняет, когда она решила разрыдаться у него на груди. Но, кажется, потом его развозит. Следующие кадры: Евгений засыпает в кресле. Лера тормошит его, помогает подняться и «заботливо» ведет в спальню.

Муж выглядит плохо соображающим, что происходит.

Дальше запись обрывается, но я вдруг понимаю, что в нашей спальне тоже есть камера.

Я застываю: камера. В нашей. Спальне.

Давно она там?! Зачем?!

Я знала только о камере над входом и в гостиной, а Евгений установил дополнительные камеры тайком!

Перехожу на запись в той комнате.

Лера раздевает его, оставляя в трусах. Ставит засосы на шее, спускается поцелуями ниже. Кажется, пытается возбудить моего мужа, но он в полной отключке. Раздевается, трется, оставляет царапины на его теле. Распускает себе волосы, мнет постель.

Я хватаюсь за голову:

— Боже... Я думала, он с ней трахался, а она…

Сашка стоит рядом, сжав пальцы в кулак.

Четкий ракурс: Лера возится с бесчувственным телом моего мужа.

Никакого секса.

Только подлая инсценировка.

Желудок сжимается.

Перематываю на момент, когда Евгений приходит в себя, слышу, какими словами он обзывает Леру: нет ни одного приличного.

Однако она оправдывается, говоря, что именно он ее соблазнил и, кажется, ей даже удается зародить сомнение и чувство вины в моем муже.

Что же такое она подсыпала ему?! Убойное!

В этот момент появилась я, и дальнейшее было мне известно.

— Мразь... — шепчу я. — Какая же она...

Не могу договорить. В горле ком. Но в груди — странное облегчение. Он не предавал.

Теперь я знаю правду о Лере.

Муж не изменял мне, а она просто хотела выбрать себе мужчину богаче и успешнее, чем Сашка, который прогорел.

Дрожь пронзает все тело, до самых кончиков пальцев.

Я закрываю окно просмотра, долго смотрю в потухший экран. Сын рядом со мной тоже замер, без движения.

— Выходит, он тебе не изменял, мама, — говорит Саша. — А она, тьфу, я и не подозревал, какая она мерзкая. Невероятно гнилая подстава!

— А ведь она мне сразу не понравилась, — говорю я едва слышно. — Сразу же, как только ты, сияющий от счастья, привел ее к нам, чтобы познакомиться. Я не знаю, что это было… Она играла скромную девочку, такую восторженную, благодарную, а внутри меня было такое чувство, что она не искренна с нами. Но я не показывала виду. Я не хотела выглядеть, как типичная свекровь-стерва, которая не хочет отпускать сыночку-корзиночку, — провожу ладонью по лицу, стирая эмоции. — А ты был такой счастливый, влюбленный. И я наступила на горло своим ощущениям, своей интуиции. Все это время она водила нас за нос, обманывала…