Измена. Право на ошибку (СИ) - Ярина Диана - Страница 2

Но я упрямо тяну чемодан на себя.

Пальцы соскальзывают с ручки.

Однако чемодан уже тронулся с места и грохнулся прямо на меня.

Я успела лишь немного отвернуть лицо в сторону.

Евгений, матерясь, как сапожник, дернул меня на себя, уводя от удара.

Но все-таки один из углов чемодана задевает меня по лицу.

Боль.

В ушах — звенящая тишина.

За спиной — тяжелое дыхание.

Я вижу нас обоих в отражении большого зеркала:

Мое лицо раскраснелось, прическа растрепана, а на лице красным наливается место удара.

— Ты едва не лишилась глаз, дурная. Успокойся! — встряхивает меня Евгений.

Муж возвышается надо мной, глаза горят, лицо искажено.

— Ты никуда не пойдешь, — говорит он тихо. — Поняла?!

Запоздало накатывает боль от удара.

Боль и страх: я ведь могла лишиться глаз!

— Никуда не пойду? А ты решил мне, можешь указывать, что мне делать?!

Эмоции спазмом перехватывают горло.

Голос от них превращается в хриплый шепот.

— И давно ты трахаешь невестку?!

Евгений молчит. Стоит, как каменный идол, сжав кулаки. Его взгляд прожигает меня насквозь, но в нем нет ни капли раскаяния — только ярость, густая, как смола.

Он всегда был тяжелым на характер, немногословным. Но сейчас... Сейчас он будто не человек, а холодный и незнакомый мужчина.

Чужак.

Себе на уме.

— Где телефон? — внезапно рычит он.

Я машинально прижимаю сумку к груди, но он вырывает ее одним движением.

— Отдай!

Я бросаюсь вперед, но он выставляет вперед плечо, и я врезаюсь в него, как маленькая моська — в большого и сильного слона.

— Это… — он издевательски поднимает мой телефон повыше. — Тебе не нужно!

— Что ты творишь? Не смей!

— Ты не в себе! Остыть тебе не помешает, иначе натворишь херни! — цедит он сквозь зубы и удаляется прочь размашистым шагом в сторону кабинета.

Я бегу следом, но едва переставляю ногами: они словно деревянные стали, совсем не сгибаются в коленях.

Через минуту я слышу, как щелкает замок — он запирает мой телефон в сейфе.

— Дежуришь под дверью? — хмыкает он, увидев меня.

Евгений обхватывает мой подбородок пальцами, тянет лицо вверх, будто поцеловать хочет.

— Меня сейчас на тебя стошнит. Не смей прикасаться ко мне после этой дешевой шалавы, — шиплю я, как змея.

— И не думал, — звучит возле моих губ. — За мной!

Раскомандовался!

Он тащит меня за собой, заталкивает в нашу спальню и… закрывает дверь снаружи.

На замок.

— Посиди здесь! Остынь!

Он запер меня?

Запер! Как узницу.

— Я сейчас все решу! — бросает он перед уходом.

Его шаги затихают вдалеке.

Я остаюсь одна.

В комнате, в которой противно находиться.

Остаюсь одна, с разбитым сердцем.

С вопросами, от которых тошнит.

Что он задумал?

Откупится от шалавы? Или... или что-то хуже?

Проходит неимоверное количество часов, прежде чем тишину разрывает звонок в дверь.

Я замираю в кресле, которое я развернула к стене, чтобы не видеть кровать со следами чужих развлечений.

Кто пришел?

Вскакиваю и сразу же падаю обратно: да, какая, в целом, разница?!

Ведь я заперта.

Не прыгать же со второго этажа. Я не хочу переломать себе ноги.

То есть, кто-то, кто пришел, так же и уйдет.

У меня нет возможности связаться со внешним миром. Ни одной!

Я совсем отчаялась, когда по коридору раздались чьи-то шаги.

Довольно легкие, как будто женские.

Меня осенило.

— Юлька, какая же ты забывчивая! — шепчу себе под нос.

Это же Алина, наша домработница.

Я сама вызвала ее вне привычного расписания, чтобы она помогла перестирать шторы и перемыть люстры перед семейным ужином, за которым соберутся все наши родственники.

У Алины есть ключи.

Она сперва позвонила, а потом, когда поняла, что никто не открывает, открыла своим экземпляром.

— Алина, это ты? — громко спрашиваю я.

Шаги.

— Юлия Сергеевна, здравствуйте. Да, это я! — за дверью раздается знакомый голос. — Вы отдыхаете? Мне приступать или будут другие распоряжение.

Алина. Домработница. Она.

Слава Богу.

Я резко вскакиваю, спотыкаюсь о край ковра, но все равно мчусь к двери. Пальцы дрожат, когда поворачиваю замок. Разумеется, он не поддается.

— Алина, как хорошо, что ты пришла. Я прилегла отдохнуть и что-то дверь заклинило, — лгу. — Попробуй открыть ключом запасным. Он там, в кладовой, в ящике со всеми ключами…

— Хорошо, я сейчас посмотрю, — отзывается домработница и уходит.

Мне пришлось подождать несколько минут, молясь, чтобы моя хитрость сработала.

И вот… наконец… долгожданный звук ключа, поворачивающегося в замке.

Я вызволена!

— Ой, что-то у вас... — Алина замирает на пороге, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Все в порядке?

Я не могу говорить. Не могу объяснить. Просто стою, сжав зубы, чтобы не разрыдаться.

— Заходи, — наконец выдавливаю.

Алина переступает порог, останавливается, увидев разбитый бокал на полу, смятые простыни, следы на ковре.

— Убираться будем? — осторожно спрашивает она.

Да. Убираться.

Убирать этот кошмар.

— Да, — киваю я. — Особенно спальню. Начни с нее.

Алина удаляется, возвращается с совком, метелкой и небольшим пылесосом. Она молча начинает собирать осколки. Я смотрю, как она аккуратно поднимает каждый кусочек, и вдруг меня осенила мысль.

— Алина... — голос звучит взволнованно. — Дай мне свой телефон. Позвонить. Пожалуйста.

Она поднимает на меня глаза. Умные, понимающие.

Она слишком долго у нас работает, поэтому сразу же поняла, что у нас в доме случилось что-то нехорошее, из ряда вон выходящее.

То, чего никогда не было.

Я бы никогда не стала просить позвонить, если бы у меня самой была такая возможность.

— Вам позвонить надо? — тихо спрашивает она.

Я киваю.

— Сыну.

Алина медленно достает телефон из кармана, проводит пальцем по экрану, протягивает мне.

— Только... быстро, — шепчет она.

Я хватаю телефон.

— Спасибо, Алин. Ты меня спасла… Я отойду поговорить, хорошо?

— Да-да, конечно, а я пока здесь приберу все.

Спустившись в гостиную, я смотрю на время и ужасаюсь: уже вечер!

То есть, я два с половиной-три часа здесь сижу, в каком-то забытье, как в кошмаре.

Неожиданно быстро пролетели эти три часа.

Но с другой стороны эти часы казались мне пыткой.

Я набираю номер.

По памяти.

Вот так, на память я знаю всего несколько номеров: свой, номер мужа, сына и нашего семейного врача — но лишь потому, что у него красивый номер, одни тройки.

Один гудок.

Два.

Третий гудок.

Все остаются без ответа.

Неужели он не поднимет?!

— Алло? — раздается в динамике голос Саши после череды каких-то шумов и шорохов.

— Сынок, — задыхаюсь. — Это я, мама.

— Мама? Почему ты звонишь с чужого номера? Что случилось?

— Кое-что… произошло. Саш, нам срочно надо поговорить.

Неожиданно за моей спиной очень громко хлопает дверь.

— Юля?! — рев Евгения.

Алина вскрикивает. Ее голос почему-то звучит где-то рядом. Неужели подслушивала?!

От неожиданности я роняю телефон.

Евгений уже здесь.

Дверь с грохотом распахивается.

Евгений стоит на пороге.

— Алина, забери свой телефон, — приказывает он.

Что?

Я оглядываюсь на домработницу, в ее глазах мелькает чувство вины, но еще есть какой-то странный блеск.

Перевожу свой взгляд с мужа на домработницу и, кажется, понимаю, в чем причина такого быстрого появления Евгения.

Очевидно, Алина позвонила ему и обо всем доложила!

Муж лезет в портмоне, отсчитывает несколько купюр.