Не подведи меня, Ким Тэ Хо (СИ) - Яловецкий Ярослав - Страница 3
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая
– Босс! – раздался голос, и трое крепких парней с военным прошлым выскочили из внедорожника, который как раз подъехал и остановился в нескольких метрах от моей машины. А бедолагу–ларечника со всей "нежностью", которой обладали эти парни, положили лицом на асфальт. В следующее мгновение мир погрузился в непроглядную черноту, и лишь отдаленным эхом доносились до меня взволнованные, но четкие переговоры моих телохранителей.
– Пусик! Пусик! – меня вывели из небытия встряской и громкими криками. – Я же говорила, он очнулся!
– Девушка, ну нельзя же так! – послышался женский голос, почему–то показавшийся мне знакомым. – Если вы продолжите, вам запретят находиться рядом с пациентом.
– Поучи меня тут! Если я захочу – тебя вообще уволят.
– Никого не уволят, – прохрипел я пересохшим горлом, с трудом открывая глаза, в которые словно из брандспойта ударил яркий свет.
– Пусик, ты очнулся, – прильнула ко мне с поцелуями высокая брюнетка модельной внешности с внушительным, для ее тощего тела, третьим размером груди. Звали ее Полина. Она с гордостью утверждала, что работает моделью, хотя, если быть честным, слово «эскортница» куда точнее описывало ее образ жизни. Познакомились мы в Дубае – она тогда с видом умирающего лебедя грустно сидела в одиночестве за соседним столиком. До сих пор не понимаю, как я повелся на этот жалкий трюк.
Впрочем, почти все в ней меня устраивало. Почти – до этого момента. Сейчас я не просто не хотел ее видеть – даже звук ее голоса вызывал раздражение. Особенно это ее приторное «пусик».
– Стоп, – отодвинул ее, точнее попытался отодвинуть, вот только моя левая рука не послушалась приказа и осталась лежать на кровати.
– Вам сейчас нельзя много двигаться, давайте я подниму вам кровать, – сказала медсестра и нажала кнопку рядом с моей койкой, от чего часть кровати начала подниматься, переводя меня в сидячее положение.
– Добрый день, Максим Сергеевич. Я бы хотел пообщаться с вами наедине, но если вы против... – сказал вошедший в палату тот самый Яков Моисеевич... или Моисей Яковлевич... Черт, все мысли в кашу.
– Я никуда не уйду, я его…
– Поли, выйди, – добавил я приказных ноток в голос.
– Хорошо, Пусик, я за дверью подожду, – сказала брюнетка, эффектно крутанулась на каблуках и покинула палату.
– Рука… – кивнул я на левую.
Врач на мгновение замолчал, будто подбирая слова.
– Максим Сергеевич, у вас был микроинсульт. Мы ввели вас в медикаментозную кому – на фоне угрозы отека мозга. Вы провели в этом состоянии почти неделю, пока ситуация не стабилизировалась.
Он посмотрел мне в глаза.
– К сожалению, инсульт затронул двигательные центры. Сейчас подвижность левой стороны тела частично утрачена. Мы не можем гарантировать полное восстановление тем более до того…
– До того, как сдохну, – перебил его я.
– К сожалению, да, Максим Сергеевич. И еще... – замялся он.
– Что еще? Не думаю, что вы меня уже чем–то удивите.
– Ваша болезнь оказалась еще более агрессивной, и первоначальный прогноз оказался…
– Черт, док… Я ошибся. Ты смог... – прохрипел я, скалясь то ли в усмешке, то ли в гримасе ужаса. – Сколько?
– Неделя… может, две. За то время, пока вы находились здесь, болезнь прогрессировала очень быстро. Вы не чувствуете боли только потому, что я распорядился назначить вам сильное обезболивающее. Но скоро и оно перестанет помогать, – спокойно, почти буднично сказал он.
– И что вы мне предлагаете? Лежать тут, как живой труп? – буркнул я, отвернувшись.
– Я могу лишь посоветовать: попрощайтесь с близкими, завершите все дела. Мы сделаем все возможное, чтобы эти дни прошли для вас максимально спокойно.
– Спокойно… черт, – выдохнул я сквозь зубы и закрыл глаза.
– Если вы хотите отдохнуть, я распоряжусь, чтобы к вам сегодня никого не пускали.
– Лучше принесите мне мой телефон. Мне надо поговорить со своей ассистенткой.
– Если вы об Анастасии Георгиевне, то она сейчас тут. Я могу позвать ее.
– Позовите. И эту... ну, вы поняли... больше не пускайте, – сказал я ему, на что он молча кивнул и покинул палату.
– Неделя, сука… – выругался я, скривившись от внезапной боли. Она пронзила так резко, что в глазах потемнело. И где, к черту, его хваленые обезболивающие?..
– Максим Сергеевич, с вами все в порядке? – послышался встревоженный голос Насти, подбежавшей ко мне. – Может, врача? Я сейчас…
– Не надо, – выдохнул я, постепенно приходя в себя.
– Но…
– Я сказал, не надо! – рявкнул я. – Лучше давай по делу. Что–то случилось, пока я… ну, пока валялся?
– Офис… Там все серьезно.
– Что? Налоговая? УБЭП? ФСБ? Ты Самойлову звонила? Или он тоже в доле?
– Да. И на всех наших объектах сейчас приостановили работу – по распоряжению городской администрации.
– Вот же суки… Я еще ласты не склеил, а они уже начали рвать по кускам. Хотя... чего я удивляюсь. На их месте я бы сделал то же самое. Здесь все просто: кто первый встал – того и тапки.
– А счета?
– Тоже заблокированы.
– Тогда рассчитай всех сотрудников с резервного кипрского счета. Думаю, до него они еще не добрались. Не хочется и после смерти остаться в долгах.
Я на мгновение замолчал, затем добавил:
– А с Самойловым… с этой сукой… я разберусь сам. – Я достал смартфон, открыл одну старую, почти безжизненную страницу в соцсети и установил отложенную публикацию. Дата – через три месяца. Маленький прощальный подарок. Он его точно не забудет.
– И еще… – начал я, но остановился. – Хотя нет. Все. Можешь идти. Позаботься о наших. А потом… я бы на твоем месте уехал. Из города, а лучше – из страны. Слишком многое ты знаешь.
Конечно, за неделю можно было бы успеть многое. Очень многое. Но… зачем? Какой в этом смысл? Пусть дерутся между собой. Может, поубивают друг друга – вот будет потеха.
– Я сделаю, Максим Сергеевич, – ответила она спокойно, с тем самым деловым тоном, за который я ее всегда ценил. Затем молча вышла, оставив меня в палате одного.
И чем мне заняться? Я совершенно разучился отдыхать за последние годы. И даже когда вроде бы был на отдыхе, все равно занимался делами компании, не выпуская смартфон из рук. Вот же дилемма... Времени почти не осталось, а занять его нечем. Как–то даже обидно.
– Как самочувствие, Максим Сергеевич? – зашла в палату медсестра.
– Жив пока, – ответил я, присмотревшись к лицу этой женщины, которое показалось мне знакомым. Да и голос... – Дар…
– Ложитесь на живот, – перебила она меня, надевая перчатки.
– Зачем?
– Как зачем? Будем ставить свечку.
– Чего?
– Свечку... ну, это ту, что…
– Да никогда в жизни! – рявкнул я.
– Черт, Сыч, видел бы ты свое лицо! – рассмеялась она таким знакомым смехом, что где–то в глубине моей зачерствевшей души что–то екнуло.
– Чокнутая! – усмехнулся я. – И вообще, взрослому мужику предлагать совать что-то в зад – это преступление! И знаешь, Дашка, что за шутки над пациентом, замечу – смертельно больным пациентом? Там у тебя в груди что, ничего не екнуло? Хотя в какой груди – ты же как была доска, так и осталась.
– Значит, узнал... И, кстати, к моим размерам, насколько я помню, у тебя претензий не было. Да и чего ты так смущаешься? Ты сам полгода назад проходил обследование, и я лично видела, как заходил к нашему урологу. Так что в этом для тебя нет ничего нового, Сыч.
– Я уже давно не Сыч, а уважаемый, кстати, человек. Так что давай попочтительнее – к ВИП–клиенту, – буркнул я. – А насчет твоих размеров… Так я же к тебе в трусы залезть хотел, вот и не говорил всю страшную правду.
– И залез. А я–то, глупая, думала, что это любовь… – сделала она страдальческую рожицу, а потом подошла поближе и провела рукой по шраму у меня на правом виске. – До сих пор остался. Ты же богатый – почему не удалишь?
– Да чтобы при встрече с тобой, безжалостная женщина, ты вспоминала, на какие жертвы я ради тебя пошел.
– На какие такие жертвы? Ты просто хотел залезть мне в комнату через крышу и чуть не убился, рухнув с пятого этажа.
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая