Веретено - Позднякова Александра - Страница 11

– Давай его просто поймаем у хлева и искупаем самого в помоях? – заржал Ванька.

– Ага, а потом представляешь, что нам мать за своего любимчика сделает?! – скорчил рожу Петька. И, пародируя мать, пропищал: – Да как вам не стыдно? Такого хорошего мальчика обидели? Ай-яй-яй! Будете наказаны!

И уже нормальным голосом:

– И ведь придумает же что-то, чтоб мы ещё помучались. Нет, тут нужно что-то похитрее провернуть. – Петька задумчиво стал чесать подбородок.

В этот вечер братья так ничего и не придумали. В вечерних сумерках они не заметили, что их разговор слушал Коля, находившийся с другой стороны сарая. Когда Петька и Ванька пошли домой, Коля обошёл огород с другой стороны и задумчивый вернулся домой. Его план отомстить братьям, которые только собирались ему напакостить, созрел гораздо быстрее.

На следующий день, после того как задал корма животным и позавтракал, Коля сначала пошёл к сельскому магазину. Там, ловя моменты, когда никто не будет входить или выходить из магазина, насобирал несколько окурков около мусорного бака и, аккуратно завернув в клочок газеты, положил в карман.

Потом он отправился к местному алкашу.

– Здравствуйте, Вячеслав Митрофаныч! – Коля зашёл через незапертую калитку.

Как он и ожидал, дед уже успел накидаться пивом, и взгляд его был мутный. Постепенно Вячеслав Митрофанович сфокусировал глаза:

– А, Колька! Здорова!

Он попытался встать, но лавка, на которой он сидел за столом, зашаталась, обещая упасть, и дед рефлекторно опустился обратно.

– Заходи. Чё хотел-то? Дядьке Никите что-то нужно? Так он мне ещё топор не отдал, который на той неделе брал. Или отдал? – задумчиво почесал он жиденькую бородёнку.

– Да нет, – ответил Коля, – он ничего не просил. Я просто подумал: вы вот один живёте, дети давно не приезжали, может, помочь чего? По хозяйству?

– Эм…

Дед растерялся. Взял пивную бутылку со стола, хотел глотнуть, но она оказалась пустой. Поставил обратно и забегал глазами вокруг. Потом махнул рукой и снова поймал взглядом Колю. Перекинул ногу через лавку, развернулся, чтобы удобнее было смотреть на мальчика.

– Помочь, говоришь? Ну, коли и правда помочь хочешь, возьми вёдра с кухни и принеси воды из колодца. Тяжело носить-то уже.

Старик пошарил руками по штанам и залез в карман. Достал пачку «Памира», вытащил сигарету. Саму пачку положил на стол и полез за спичками. Прикурил, наблюдая, как малец вышел из кухни с вёдрами и направился со двора.

Когда Коля вернулся, деда уже разморило, и он дремал, положив голову боком на сложенные на столе руки. Мальчик поставил вёдра с водой на место. Вернулся и обошёл старика. Взял пачку сигарет со стола. Хотел вытащить три штуки, но их всего осталось три, и Коля забрал две. Так же аккуратно, завернув в клочок газеты. Уже подходя к калитке, кивнул сам себе и вернулся, чтобы забрать коробок спичек.

Жара в середине июня стояла днём жуткая. Придя домой, Коля сначала пошёл в комнату, где они спали с братьями, и положил под матрасы Петра и Ивана по сигарете. Потом вышел на улицу и, как и ожидал, обнаружил братьев в сарае – они каждый день прятались там от жары. Единственное место, кроме дома, где можно было более-менее свободно дышать: стены были сколочены из досок и не так сильно нагревались, а крышу прикрывала тень от листвы большого тутового дерева, растущего рядом. Дверь была приоткрыта, и, заглянув, Коля увидел на соломе разморённых сном братьев. Он аккуратно поплотнее прикрыл её. Около двери рассыпал бычки, а солому, которая торчала из щели, поджёг спичками. Сухая трава быстро занялась, и огонь начал лизать фанерную дверь.

Коля быстро ушёл с хоздвора и вышел за калитку. Развернулся и снова вошёл. Тут как раз тётя Нюра и дядька Никита появились на крыльце и увидели, как мальчик возвращается домой.

– Коля, – крикнула тётка. – Обед через пять минут. Мой руки и иди.

– Да хорошо, тёть Нюр. Я только сейчас… – он кивнул на хоздвор, где, помимо сарая и загончиков для скота, был туалет.

Когда Коля завернул на хоздвор, дверь сарая уже вовсю горела, а сквозь стены слышался крик пацанов. Он сделал испуганное лицо и заорал:

– Тёть Нюр! Дядь Никита! Пожар! Сарай горит!

И бросился в загон для свиней, в который ещё утром натаскал два ведра воды. В курятнике и коровнике тоже было припасено по два полных ведра.

Он выходил как раз с одним ведром, когда на хоздвор забежали дядя с тётей.

– В курятнике и коровнике есть вода, – крикнул Коля, проносясь с насколько это возможно полным ведром. В следующую минуту он уже с размахом выливал его на дверь.

Благодаря заготовленной заранее воде, пожар удалось погасить быстро. Петька и Ванька пострадать тоже не успели – испугались до чёртиков и измазались в саже. А вот когда их отец открывал погоревшую дверь, увидел на земле окурки. Убедившись, что мальчишки целы, он задал им такую трёпку, но те даже не поняли, за что.

С горящими от ремня задницами Петя и Ваня со слезами бросились к матери.

– Никита, да за что же ты ребят-то так? – обняв сыновей, спросила тётя Нюра.

– Да какие они ребята? – возмущённо заорал дядя Никита. – Вредители они! Самые натуральные! Мало того, что курили в сарае, так ещё и пожар устроили! Если бы не Колька! Не его привычка делать всё как надо: с утра воды натаскал на вечер скоту – погорели бы твои ребята!

– Как курили?! – Мать забыла, что пару минут назад жалела своих детей, и вздёрнула их за уши. Пареньки ещё больше заревели. – Куда вам курить?! От горшка два вершка! Ах, паразиты! – Она толчком развернула их спиной к себе и отвесила по смачному пенделю. – А ну быстро в речку отмываться, стирать одежду и чинить её! Коленька, – обратилась она к племяннику, – иди сюда, мой мальчик. Дай обниму тебя. Спасибо тебе!

Коля робко подошёл. Но когда тётка обняла его, ничего не почувствовал. Ни тепла, ни радости от ласки. Только смотрел исподлобья на братьев и чувствовал свою внутреннюю силу: отомстил!

Хельга собрала небольшую котомку. Положила туда тёплую одежду и плед – как никак в видении было снежно, а сейчас деревья уже сбрасывали последнюю листву. Несколько скляночек с лекарствами против воспаления, мошну с монетами, сухие грибы, вяленое мясо и немного хлеба. Нож был всегда при себе в специальном кармане сапога, да и основные травы в мешочках на тесёмочках тоже привязаны к поясу. Воду брать не стала – лишняя тяжесть: места эти она знала хорошо, как и каждый родник, спрятанный и в лесу, и на его опушках.

Хельга шла, глядя внутрь себя и пытаясь вспомнить, откуда ей знакома девушка из видения. Сначала воспоминания клубились мутной дымкой, и женщина решила рассредоточить внимание, позволяя любым образам приходить и уходить. И наконец в памяти всплыла совсем юная девочка, которая пришла к ней семь лун назад:

– Здравствуйте. – Девушка вышла в сумерках по тропинке из леса прямо ко двору её домика на окраине деревни.

Хельга стояла перед столом, на котором были разложены разные травы, и собирала из них скрутки для засушки.

– Здравствуй. – Женщина вопросительно посмотрела на неё, не переставая обматывать ниткой пучок травы.

Девочка была совсем юная, она стояла и мяла пальцами свою котомку. Потом вдохнула поглубже и сделала решительный шаг вперёд. Подошла ближе и остановилась. Посмотрела на пальцы Хельги, сжала сильнее свои и, резко подняв на травницу глаза, выпалила:

– Помогите мне избавиться от ребёнка!

Хельга удивлённо вскинула на неё взгляд. За свою жизнь сколько только женщин не приходили к ней за помощью. Большая часть просила помочь зачать, помочь выносить, сохранить, вылечить детей. Но ни одна никогда ещё не просила её о таком!

Тело Хельги в этот момент будто окаменело. То, о чём она мечтала всю свою жизнь, то, о чём не переставала ни дня молиться Великой Пряхе, и что до сих пор не сбылось у неё самой, эта девочка хотела уничтожить.

Хельге отчаянно захотелось отхлестать дуру по щекам. Но взгляд зацепился за пальцы с побелевшими костяшками, перескочил на упрямо поджатую нитку губ, на серые глаза, с вызовом смотревшие на неё. И в глубине их наконец Хельга увидела то, от чего её ярость сдулась, как воздушный шарик. В глазах девушки плескалась такая боль, от взгляда на которую у травницы будто на кусочки разорвалось сердце.