Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 55

Он был генералом в этой войне, не главнокомандующим. Над ним существовала воля древнее и могущественнее, направлявшая потоки Бездушных из-за Грани. Именно оттуда приходили бесконечные подкрепления, но каждый такой прорыв, каждый Гон требовал колоссальных ресурсов.

Каждый павший человек или животное пополнял их ряды, но истинный источник лежал глубже. За туманной чертой, где пространство теряло привычные свойства, формировались новые легионы. Многовековая воля, старше богов и империй, ткала их и направляла в мир живых. Река, текущая только в одну сторону — от пустоты к поглощению, от смерти к не-жизни.

Его внимание вернулось к непосредственной задаче. Первые ряды Низших уже заполнили рвы своими телами, Усиленные карабкались по импровизированным мостам из павших. Защитники расходовали боеприпасы — вспышки выстрелов становились отчаяннее. Без магов им не продержаться долго.

Потеря двух драгоценных Глашатаев ослабила его ментальное воздействие, но не критично. Трое оставшихся усиливали его волю, позволяя координировать атаку с хирургической точностью. Использование фамильяра для дальнобойной атаки было неожиданным — такую тактику следовало запомнить и учесть.

Глашатаи оказались не единственной дорогостоящей потерей. Изначально под его командованием находилось четверо Древних, но первый и второй штурмы обошлись дорого — все пали под стенами проклятого острога. Пришлось срочно перебрасывать Древних с других участков Гона, оголяя фланги наступления. Сейчас под его началом было лишь трое, но и этого должно хватить против острога без магов.

Древние начали основной удар с запада. Отвлекающие манёвры на других направлениях выполнили задачу — защитники распылили силы, пытаясь закрыть все бреши. Классическая ошибка обороняющихся против превосходящих сил.

Пора было приблизиться. Не для личного участия — это расточительно и недальновидно, но чтобы в решающий момент обрушить всю мощь ментального удара, сломить последние очаги сопротивления. Кощей двинулся вниз по склону, оставляя позади полосу увядания.

Скоро Угрюм падёт. Логика подсказывала — не более часа. Затем поглощение, усиление армии, движение к следующей цели. Владимир, Москва, все Бастионы — пока весь мир не познает освобождение от бремени существования. А если не сегодня, то завтра. Если не в этом веке, то в следующем.

Время работало на Бездушных. Люди старели, умирали, сменялись новыми поколениями — хрупкими, недолговечными. Бездушные же оставались неизменными. Даже если потребуется тысяча лет, результат будет тем же. Энтропия всегда побеждает. Пустота всегда поглощает. Это закон мироздания, выступая против которого человечество могло лишь отсрочить неизбежное.

Позади него Глашатаи усилили пульсацию, готовые к финальному аккорду. Победа была вопросом времени. Как и всегда.

Борис стоял на северной стене Угрюма, сжимая в руках штуцер. Утренний туман медленно рассеивался, открывая картину, от которой даже у бывалого охотника холодело в груди. Они шли — тысячи мёртвых тварей, растянувшись от горизонта до горизонта. Земля дрожала под их поступью, словно сама природа содрогалась от приближения этой орды.

— Командир, а где же наши маги? — тихо спросил молодой дружинник Петька, нервно поглаживая приклад винтовки. — И воевода тоже…

Борис бросил быстрый взгляд на парня. Восемнадцать лет, руки дрожат, но держится.

— Всё идёт по плану, боец, — твёрдо ответил командир дружины, хотя сам чувствовал, как тревога холодным комком ворочается в животе. — Воевода знает, что делает. А мы своё дело знаем — держать стену.

Рядом материализовался сержант Панкратов, его седые усы топорщились, как у рассерженного кота. Ветеран окинул взглядом притихших бойцов и громко рявкнул:

— Чего носы повесили, вояки? Думаете, без магов мы беспомощные котята? Я двадцать лет в Стрельцах отслужил, половину — без всякого колдовства в отряде! Главное — дисциплина, меткость и холодная голова!

Кузьмич прошёлся вдоль парапета, хлопая растерянных новобранцев по плечам.

— Вон, гляньте на наши игрушки! Оптические башни видели? Синим огнём жарят, что твоя молния! А ловушки инженера Грановского? Да эти твари передохнут, пока до стен доберутся!

Словно в подтверждение его слов, первые ряды Трухляков достигли внешнего периметра обороны. Земля под ними внезапно провалилась — волчьи ямы, замаскированные ветками и дёрном, поглотили десятки тварей. Но остальные шли прямо по телам павших, заполняя ловушки мёртвой плотью.

— Огневые карманы, приготовиться! — заорал Борис, увидев сигнальный флажок от наблюдателя.

По всей линии обороны вспыхнули факелы. Дружинники швыряли их в подготовленные рвы, наполненные смесью нефти и экстракта Дымянки. Огненная стена взметнулась на три метра в высоту, отрезая первую волну атакующих от основных сил. Вонь горящей плоти ударила в ноздри.

— Пулемётчики, огонь по скоплениям! — скомандовал Панкратов.

Тяжёлые Трещотки застрочили с укреплённых позиций, выкашивая Бездушных десятками. Свинцовый град превращал иссохшие тела в решето, но твари продолжали идти, пока не оставалось совсем уж ничего.

На восточной бастионе ожила оптическая башня. Массивная конструкция из линз и кристаллов, фокусирующая силу Светобоя развернулась в сторону врага. Артиллерист навёл прицел, и синий луч толщиной с бревно ударил в гущу Стриг. Бронированные твари выли и корчились, их панцири трескались и плавились под концентрированным светом.

— Вот это да! — восхищённо выдохнул кто-то из новичков.

— Не зевай, боец! — рявкнул Борис. — Гранатомёты к бою!

Бойцы, вооружённые подарками от князя Оболенского заняли позиции. Люди ждали, когда враг подойдёт ближе — гранаты стоили дорого, тратить их зря никто не собирался.

Внезапно из леса поднялась стая Летунов. Сотни крылатых тварей устремились к оптическим башням, явно целясь в самое опасное для них оружие.

В этот раз появление птицеобразных чудовищ не стало для защитников сюрпризом.

— Прикрыть башни! — заорал Борис, вскидывая штуцер.

Десятки стволов развернулись к небу. Воздух наполнился треском выстрелов, свистом пуль и визгом падающих Бздыхов. Но часть прорвалась. Один из Летунов камнем упал на восточную башню, вцепившись в механизм поворота. Артиллерист выхватил Степной Орёл и разрядил из пистолета в тварь полмагазина, но та успела повредить шестерни. Башня заклинила.

Однако Грановский с парой ремонтников уже находился неподалёку, готовый прямо в условиях боя отремонтировать конструкцию. Прошлый штурм показал, насколько важно, чтобы «артиллерия» Угрюма всегда находилась в боеспособном состоянии.

— Сукины дети! — выругался Панкратов.

Стриги тем временем достигли рогаток — заострённых брёвен, вкопанных под углом. Первые ряды напоролись на них, но следующие просто перелезали через корчащиеся тела собратьев. Система Грановского сработала идеально — перекрещивающиеся на разной высоте брёвна создавали настоящий лабиринт, где крупные твари застревали и становились лёгкой мишенью.

— Спринклеры! — скомандовал Борис.

Из труб, проложенных вдоль стены, вырвались струи взвеси на основе Дымянки. Едкий туман окутал подступы к стене, заставляя Бездушных замедлиться. Их движения стали вязкими, им хотелось убраться как можно дальше, и лишь чужая неумолимая воля заставляла их двигаться вперёд.

— Вот теперь жарьте! — заорал Кузьмич.

Гранатомёты заговорили в полный голос. Шесть гранат без перезарядки — чудо инженерной мысли. Взрывы вспарывали ряды врагов, разбрасывая куски мёртвой плоти во все стороны.

И всё же Бздыхов было слишком много. На каждого убитого приходило трое новых. И что хуже — из леса показались массивные фигуры Жнецов. Древние твари двигались размеренно, словно знали, что время на их стороне.

— Мать честная… — пробормотал кто-то из ветеранов.

Борис почувствовал, как по рядам защитников прокатилась волна страха. Без магов против Жнецов им не устоять — это знал каждый.