Геном хищника. Книга третья (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 12

Пожиратель выбрал Датча, либо почувствовал суету и нервозность в его попытках перезарядиться, либо реально понимал, как происходит этот процесс. Подпрыгнув на месте, он развернулся и, царапая когтями пол, почесал к голландцу. Начал набирать скорость, а возможно, и готовиться к прыжку.

Датч издал какой-то странный звук, видимо, смесь мата и чего-то капибарского, но зарядить обойму в пистолет ему это не помогло. Я не видел, в чём именно проблема, но стрелять ему было нечем. Выхватив револьвер, попытался прогнать его через ускоренную «Кондрашку», и разрядил весь барабан в правую заднюю лапу, превратив крысиную «коленку» в маленький дуршлаг. Лапа подломилась, и пожиратель упал. Заверещал так, будто врубил сигнализацию и, подтягиваясь на передних лапах, пополз к голландцу. Ещё и уцелевшей задней стал себя подталкивать.

В теории Датч мог убежать. Рвануть куда-нибудь в сторону, разорвав дистанцию, чтобы мы спокойно перезарядились и повторили разборку пожирателя. Но на практике бежать уже было некуда. На вой монстра подтянулась подмога. Из провала, куда уволокли тело, высунулось сразу две крысиных морды. Из противоположного одна, и полторы в виде двухголового мутанта появившегося за моей спиной. Радовало только одно — все вновь прибывшие были помельче. От тридцати до пятидесяти сантиметров в холке и с узкими челюстями, куда только человеческая шея и поместится.

Я тоже издал какой-то странный звук из разряда нервных смешков. И, прежде чем крысы на нас бросились, метнул в двухголового нож. Хорошо попал, сильно и глубоко в шею, прямо посередине голов, где шла общая артерия. Подсветка убойной зоны не подвела, метательный нож вошёл по середину рукоятки и сразу же на пол полилась толстая струя крови.

Я выхватил последний оставшийся нож и прицелился в спину пожирателя. Теперь, в ползучем состоянии, мне открылись все наросты, осталось только выбрать самый крупный. И попасть с большего расстояния, чем я привык. Метнуть нож в дальнюю точечную цель, конечно, не то, что выстрелить из снайперской винтовки, но я всё равно попробую. Я сфокусировался, замедляя время и сжимая пространство вокруг. Вцепился взглядом в убойную зону, представляя, как по руке летит импульс, словно пуля по стволу винтовки. Напряжение мышц, с резким выбросом сродни взрыву порохового заряда. Взял поправку на движения пожирателя. Полностью отринул мысль, что через два ползка Датчу отгрызут руки вместе с пистолетом, который он до сих пор пытался зарядить. Кивнул себе, что всё получится. И, наконец, высвободил силу пружины, которой сейчас ощущалось моё тело.

Нож пулей (по крайней мере, в моём представлении) полетел в пожирателя. Я и «Ауру страха» в него попытался заложить. Свистнуло, шмякнуло, и пожиратель резко обернулся на меня, наконец, выпучив глаза из костяных бойниц. На спине у него пульсировал кусок оголённого мяса, на месте срезанного вместе со шкурой нароста. Однако пробить убойную зону и срезать ей крышечку — это не одно и то же. Монстр зашипел, высунув серый язык, будто собирался зализать себе рану. И точно не собирался умирать. Но хоть от Датча отвлёкся.

Не рискуя тратить время на перезарядку, достал нож. Уже решил, что если выгорит, то назову его: смерть пожирателя!

Монстр снова заверещал, подзывая к себе помощников. Мой двухголовый, плавающий в собственной крови, уже не отозвался. А вот остальные, минуя Датча, пошли на меня. Совсем не как крысы, а скорее как псы или волки они выгнулись и, наклонив оскаленные морды, встали между нами, практически прикрыв собой пожирателя. А сам он дёрнул перебитой лапой. Один раз, потом второй раз. Уже более уверенно выпрямил её, а по полу зазвенели выпавшие из раны пули. С такой регенерацией у него, глядишь, и шишка на спине зарастёт.

Надо добивать! Но сначала пройти мимо мелких.

Я встряхнулся, принимая боевую стойку. Ладно, если выгорит, то назову его: крысорез. Я собрался вдарить «Аурой страха» по области и броситься на зубастых, но тут в дело вступил зверёныш. Он объявился на спине у пожирателя, прямо рядом с открытой раной. Ткнулся в неё носом, сморщился и чихнул, а потом посмотрел на меня.

Я аж руками развёл от удивления и возмущения. Рвать зубами надо, а не морщиться! Не знаю, может и какая-то сила генома в тот момент проснулась, что-то типа внушения малым формам живности. Умеют же змеи лягушек гипнотизировать! Ладно, не умеют: там доказали уже, что они на движение реагируют. Но зверёныш-то об этом не знает!

В общем, я ещё раз попытался внушить мелкому острое желание вонзить клыки в убойную зону. Даже губу себе прикусил нечаянно, почувствовав во рту привкус крови. Но сработало! Пасть «хомяка» распахнулась, челюсти застрочили, вгрызаясь в мясо. Жесть! Бультерьер там, наверное, курит в сторонке и завидует!

Я и моргнуть не успел, а зверёныш уже наполовину исчез из виду. Пожиратель сначала застыл, будто не понимая, что происходит. А потом заревел, выгнулся дугой и подскочил, мотаясь из стороны в сторону. Только зажившая лапа не выдержала и подломилась, уронив мутанта на пол. И пошла уже самая настоящая агония с рывками, плавно перетекающая в затухающие подрагивания.

Но это я уже позже увидел, когда вытирал кровь с ножа, о шкуру мелких монстров. Первого я подрезал в воздухе, когда он на меня прыгнул. Пробил шкуру, сломал рёбра и отбросил обратно на второго. И прыгнул следом, не дав ему отмотаться от прижавшей его тушки. Я собрался искать четвёртого, но тут раздались выстрелы. Датч, кажись, тоже отдуплился. Подстрелил мелкого, а потом, видать, на нервах сделал несколько выстрелов в голову пожирателя. Разразившись при этот длинной матерной речью на своём родном языке, от которого уже уши Детей леса свернулись бы в трубочки. И звание вегана-пацифиста у него бы точно отобрали.

— Датч, не расслабляйся, — крикнул я и наглядно показал, чтобы он снова зарядил оружие. — У нас ещё поединок!

Обострив чуйку, перезарядился сам. И револьвер, и двустволку. И метательные ножи пошёл собирать, заодно проверить, как дела у зверёныша. Грустно будет, если мы его потеряем внутри пожирателя.

На теле монстра, уже охваченном сиянием, «хомяка» уже не было. Хотя какой он хомяк? Хомеклык, а то и хомезверь или погрызатель и потрошитель пожирателей — теперь ему больше подходит. Рана, которую он прогрыз, выглядела скверно. Кровь была смешана с мелкими ошмётками синего цвета, что, вероятно, раньше было сердцем пожирателя или каким-то другим жизненно важным органом, порождённым мутацией.

Ковыряться я там не стал, лапки хомереныша оттуда не торчали. А вот цепочка кровавых следов этих самых лапок на полу прослеживалась чётко и пересекала следы утащенного в тёмный проём тела.

Я кивнул Датчу, показывая, что надо проверить. И первым подошёл к проёму. Чуйка молчала, слух тоже, а нюху я уже не доверял. Все запахи в этих залах оставляли желать лучшего. Когда глаза перестроились на темноту, зашёл внутрь. И через пару шагов натолкнулся на первое тело.

— Что там? — спросил голландец, держась пока у входа. — Кто?

— Не наш, — я пожал плечами, разглядывая обглоданный труп.

— В каком смысле?

— В смысле, что это не виверровый, — ответил я. — Давно здесь. То, что не съели, уже почти в мумию превратилось. Сдаётся мне, что свистят нам Крысоловы, не мы пожирателя разбудили. Этот вроде почти лысый, может, сам из Крысоловов.

— Я их не оправдываю, конечно, — сказал Датч, хотя звучал будто именно это и делает. — Но ты сам выбрал охоту.

— Что верно, то верно, — кивнул я и пошёл дальше.

Метров через пять, сразу за поворотом обнаружил ещё одно тело. Свежее. Этот уже «наш». Но пока это был не Хмурый. Осматривая тело, услышал шорох и шипение, сменившееся на фырканье. А потом что-то проскочило мимо меня на выход. И сразу же раздался вскрик Датча. Ругань и ворчание, что так заикой можно стать. Ладно, сбежал зверёныш, даже спасибо не выслушав.

Я забрал вещи виверрового: кожаную котомку, похожую на однолямочный рюкзак, флягу с водой, несколько пузырьков с эликсирами и серп. Всё это отдал Датчу, особенно упирая на необходимость иметь что-то режущее, раз быстро перезаряжаться не получается.