Как же я тебя любил… - Рей Полина - Страница 2

… мой бывший муж.

Марк Александрович Гранин.

Вихрь настолько острых эмоций поднялся в моей душе, что я лишь в последний момент удержалась от того, чтобы не вскочить и не умчаться прочь. Туда, где Гранин никогда меня не отыщет.

Он растянул губы в ледяной улыбке и отсалютовал мне бокалом, на что я ответила единственно правильным образом. Отвернулась, сделав вид, что не узнала бывшего.

Медленно отпила ещё глоток воды, хотя и хотелось опустошить бокал до дна, а потом попросить ещё. Желательно сразу бутылку.

– И давно Гранин вернулся?

Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я бы сообразила, о чём вообще спрашиваю. Тему Марка не стоило поднимать в принципе. И уж тем более не нужно было делать это с Лесиным, который был с моим бывшим в прекрасных отношениях.

– Недавно, – ответил он уклончиво. – Людмила себя не очень хорошо чувствует. Марку придётся быть возле матери.

Я сцепила челюсти, хоть и старалась изо всех сил не реагировать на то, какой сонм эмоций поднялся внутри из-за упоминания бывшей свекрови. Впрочем, смысла проявлять себя хоть как-то в эту сторону не имелось никакого.

– Понятно, – просто пожала я плечами, и попыталась переключить своё внимание на лёгкие закуски.

Хотя и понимала, что мне кусок в горло не полезет, потому что каждое мгновение я продолжала ощущать на себе пристальный взгляд Марка.

– Настя, ну расскажите же мне что-нибудь ещё! – по-видимому, верно истолковав моё замешательство, попросил Лесин.

Я вздохнула и попыталась придумать тему, что не была бы связана ни на грамм с той историей, которая была до сих пор жутко болезненной.

А я ведь надеялась на обратное…

Вскоре ужин приобрёл размах, который обычно и бывал на таких мероприятиях. Гости стали более раскрепощёнными – подсаживались друг к другу, сменяя декорации, выходили на балконы выпить шампанского и насладиться весенним вечером.

Гранина из поля зрения я потеряла, что было лишь к лучшему. И пока мы с бывшим мужем не столкнулись где-нибудь, собиралась потихоньку улизнуть. Хотя, откровенно говоря, сомневалась в том, что ему возжелается со мной беседы беседовать.

В крахе нашего брака он винил меня. Даже попытался переложить ответственность за рухнувшую семейную жизнь на мои плечи, обвинив в измене. А я, прекрасно зная, что именно он и сходил налево, была перед ним чиста. И даже мысли не допускала о неверности.

В тот момент доказывать правоту не стала. Раз он настолько слепо поверил каким-то там доводам, не видела смысла собирать алиби. Тем более, что перед разводом узнала о своей беременности, и мне важно было, во-первых, сохранить ребёнка в принципе. И, во-вторых, сделать так, чтобы Марк о наличии сына не узнал.

Это я после брака осталась почти ни с чем. Гранин же продолжал быть частью влиятельного семейства, которое, чего доброго, могло решить, что ему нужны все наследники, которых мой муж успел настрогать по миру.

Найдя Станислава Венедиктовича взглядом, я поднялась из-за столика и направилась к уборным. Вот приведу себя в порядок, попрощаюсь с Лесиным и теми, с кем успела переброситься несколькими фразами, и пора честь знать.

С этими мыслями я немного освежила лицо, по блеску глаз поняла, что те тщательно скрываемые эмоции, которые испытала помимо воли, просятся наружу, после чего вышла и собиралась вернуться обратно в зал.

И тут же застыла, потому что прямо ко мне размашистым шагом направлялся Марк Гранин.

Я же, вместо того, чтобы просто продолжить путь, стояла и смотрела на него, оцепенев. А он подошёл, взял моё лицо за подбородок и вдруг… поцеловал. Оставил на губах такой знакомый и родной, но уже забытый поцелуй. После чего шепнул хрипло:

– Как же я тебя любил…

Между нами за год, минувший с развода, не было произнесено ни слова. И вот сейчас вместо того, чтобы просто сделать вид, будто мы не знакомы, Гранин делает такое… И говорит, что меня любил.

– Вот и хорошо, что всё в прошлом, – шепнула в ответ, не сразу делая шаг назад.

Пришлось призвать на помощь все силы, чтобы отступить. Потому что мне нельзя всего этого чувствовать. Все эмоции в сторону Марка – под запретом. И это навсегда.

– Хорошо, любимая, – кивнул он, ухмыляясь.

Обращение – как издёвка. Потому что уже давно всё укрыто пылью минувших дней. И какой бы счастливо и влюблённой я ни была рядом с мужем, он потоптался и по мне, и по моей любви.

– Говорят, ты стала мамой совсем недавно? – спросил Гранин безразлично.

И это дало мне новый повод замереть от страха. Нельзя ничем показать, что меня поднятая им тема волнует в принципе. Но отвечать и не пришлось, потому что Марк поставил в нашем разговоре точку:

– Жаль, что я вовремя не понял, на какой дряни был женат…

Вот и славно. Пусть думает так и дальше, лишь бы был подальше от меня и моего сына. Ведь он действительно принадлежит только мне, и иной вариант я даже рассматривать не хочу.

Не ответив ему ни слова, я просто обогнула Гранина и ушла. Показалось, что он сделал в мою сторону неуловимое движение, но удерживать не стал. И зачем вообще проявил себя именно так – я не имела ни малейшего представления.

На губах всё ещё горел его поцелуй. Чувства не без труда, но всё же были взяты под контроль. Нужно сделать всё, чтобы это была наша последняя встреча с мужем… Иначе всё может закончиться плачевно.

– Анастасия, вы уже уходите? – нахмурился Станислав, когда я взяла клатч и собиралась попрощаться с Лесиным.

– Да, мне пора… Есть ещё сегодня дела, – ни капли не приврав, ответила доброму знакомому. – Всего хорошего, Станислав Венедиктович.

Прежде, чем в зал бы вернулся Гранин, я кивнула остальным и удалилась прочь. И каждую минуту думала лишь об одном:

«Какого же чёрта матери Марка стало плохо и он был вынужден вернуться сюда? Что же это, как ни моё личное проклятие?»

Когда я пришла домой, Тася как раз укладывала Тимошку спать.

– Ого, ты рано! – шепнула она, укачивая сына.

Потом нахмурилась, видимо, поняв по моему лицу, что я несколько обескуражена.

– Сейчас я его уложу и приду на кухню, – добавила тихо подруга.

Обычно если я возвращалась, а они с Тимофеем были в процессе засыпания, я уже не лезла, чтобы не будоражить сына. А сейчас так захотелось взять своего малыша, прижать к себе, чтобы поверить в то, что никто и никогда его не отнимет…

Но это будет проявлением моих сомнений, а их допускать не имею права. Кивнув, я дошла до кухни, где опустилась на стул и стащила туфли. Когда взгляд прошелся по дорогущей обуви, я невесело усмехнулась.

Покидая дом Граниных, я забрала с собой лишь одну-единственную сумку, в которую, сама не помня, как, пихала первые попавшиеся вещи. Так что лодочки были наследием жизни с Марком.

– Ну что там такое стряслось? На нас упал спонсор нашего дела, а ты боишься поверить в это чудо? – стала допытываться громким шёпотом Таська сразу, как появилась на кухне.

Я помотала головой.

– Нет. Там был Гранин. И он меня… поцеловал.

Глаза подруги распахнулись. Она приложила ладонь к губам и присела напротив.

– В каком смысле? Этот кретин хочет, чтобы вы снова были вместе? Он знает о ребёнке? – начала сыпать вопросами Таисия.

И каждое произнесённое ею слово заставляло меня вздрагивать и вздрагивать.

– Нет, Тась. Конечно, ничего он не знает… Точнее, в курсе, что я родила, но считает меня дрянью, которая ему изменила. Так что появился Тимошка от кого угодно, но только не от него.

Я посмотрела на стену, за которой располагалась спальня, где и находился сын. И добавила задумчиво:

– Так даже хорошо. Чем меньше он к нам лезет – тем лучше. Так что надеюсь, что мы с Граниным больше не увидимся.

В этот момент я не знала, что наша встреча произойдёт уже завтра. И что муж в данный момент выясняет, где я теперь живу, чтобы явиться ко мне как снег на голову.

Но лучше бы в середине мая случился именно снегопад, ей-богу…

***

Сегодня ответственной по пекарне была Тася. А я, проснувшись с утра в самом прекрасном расположении духа, решила не откладывать в долгий ящик идею, которая пришла мне перед сном, и планировала обдумать её от и до.