Измена. У тебя есть другая (СИ) - Ярина Диана - Страница 7

— Ладно, что все про меня? Давай зайдем куда-нибудь перекусить и поболтаем.

— От твоего Жорки я подобного не ожидала! — ахает подруга после того, как я ей рассказала о случившемся. — Ой, прости, Георгий, конечно!

— Жорка, — говорю я. — Жорик!

— Надеешься, что его имя будет вызывать у тебя негатив?

— Уже вызывает.

— Как же так? Вы были такой роскошной парой, с виду жили душа в душу.

— Жили. Были. Да сплыли... Я мерзкая для него, Танюш! — пробормотала я и уронила голову на руку. — Мерзкая, понимаешь? Это и так невероятно сложно — заполучить климакс в таком возрасте, а еще и эти слова, взгляды. На их стороне даже дети! У него — другая, а я... просто отработанный материал, прирученный питомец.

— Кошмар какой!

— А самое обидное, что я уже справилась с этим всем, Тань. Справилась. Я больше не воняю псиной, не испытываю приливов, больше никакой сухости там...

Татьяна понимающе кивает.

— Мужика хочется? — спрашивает осторожно.

— Я как раз покупала сексуальное белье, хотела его порадовать. И услышала... это. Хочу узнать, кто она такая! Опиши ее...

— Ну такая, Лан. Типичная давалка. Я бы ее вообще никак не выделила из тысяч таких же — типичное лицо, фигура. Выглядит, как эскортница, которая отыгрывает хорошую девочку. То есть... платьице скромное, но разрез и чулочки, минимум украшений и мейка, смущающийся взгляд, но между делом мацает мужчину за его член... Короче, все то, от чего мужики прутся.

— Ясно. Что ж, пусть... как ты сказала? Прется и дальше!

— На развод подашь?

— Уже.

— Имущество делить?

— Честно, я колеблюсь, рискнуть или не стоит. Он же меня закатает в асфальт так, что ни следа не останется, ты это понимаешь?

— И что теперь, с голой задницей уйдешь? Вот же бессовестный хер! Ты посмотри на него, повелся на молодую письку и нос по ветру, ничего не замечает, а ты... Все, не плачь.

— Я не плачу. — говорю севшим голосом.

— Плачешь. Прекрати! Слушай, а ты не беременна, часом?

— У меня климакс устаканился, Тань. Какая беременность?!

— Ну знаешь, моя троюродная сестра тоже все думала: климакс, климакс, пока пузо расти не начало, а она еще, дура такая, думала, отеки! Пресс качать хотела... Так что...

— Я не беременна.

— И все-таки проверься, на всякий случай, а то подобные случаи сплошь и рядом.

Я пытаюсь вспомнить, когда у нас с мужем последний раз был секс. Вспомнила и сразу же скривилась от подробностей: мужу потребовалось немало лубриканта, чтобы хоть как-то обеспечить скольжение, а я лежала под ним, стиснув зубы, и смотрела в сторону, считала минуты до того, как это закончится...

Он встал и ушел.

Так и не кончил.

Почему-то сейчас я думаю, что это был финал.

После этого он и решился на секс с другой...

— Значит, ты скоро станешь свободная и самостоятельная. Живешь...

— На съемной.

— Чем заниматься планируешь?

— Ищу варианты. Вот только кому нужна тетка, которая за всю свою жизнь даже пяти лет стажа не наскребет?

— В задницу эти стажи! — восклицает Татьяна. — Слушай, мне администратор нужен. Моя девочка ушла в декрет, а я не вывожу. Меня люди то бесят, то доводят до слез...

У Татьяны небольшой, но очень уютный магазинчик цветов и уютного декора для дома: милые вещицы, включая парфюм для дома, ароматические свечи.

— Я даже не знаю, не хочу тебя подвести.

— Ты меня не подведешь, ты меня выручишь! Уж я-то знаю, что со вкусом у тебя все в порядке, я тебя введу в курс дела. Ну, что, возьмешься?

Это так неожиданно.

А с другой стороны, почему бы и нет?

Потому что я, пытаясь найти работу, уже успела сильно приуныть…

***

Спустя две недели

— Выходит, это правда, — раздается до боли знакомый мужской голос.

Я едва не выронили стебли длинных пионов, с трудом удержала их в руке, принялась подстригать их покороче, для того, чтобы собрать букет по заказу.

Звук шагов.

Неторопливых, полных осознания собственный силы и уровня состояния.

Ненавижу его шаги.

Муж останавливается напротив меня:

— А я уже думал, в розыск тебя подать, дорогая.

— С дорогой ты погорячился. Чего тебе? — спрашиваю хмуро, едва посмотрев в сторону Георгия.

Он неторопливо расстегивает манжеты на рубашке и закатывает рукава, демонстрируя сильные запястья с красивым рисунком вен.

Мне всегда нравились его руки, а теперь я не выношу их вид, как и все — в нем.

— По знакомым пронесся слушок, что моя жена на работу вышла. Злые языки переиначили, мол, у Колосова Георгия дела идут хуже некуда. Настолько, что жена аж вынуждена работать! Понимаешь?

— Не очень.

— А ты потрудись! — приказывает.

— И не подумаю. Ты меня отвлекаешь от работы. Либо делай заказ, либо проваливай.

Муж сверлит меня взглядом несколько секунд, будто собирается прожечь во мне дыру.

Потом цедит сквозь зубы.

— Заказ. Я буду делать заказ. Мне нужен… роскошный букет. Для любимой, — скалится. — Будь добра, собери!

Вот подонок!

Пришел ко мне покупать цветы для своей шалавы.

Ножницы в моих руках задрожали. Я усилием воли заставила себя продолжить:

— Придется подождать, я уже работаю над букетом для клиента.

— Подожду, я никуда не спешу. Заодно поясню кое-что: твое поведение отбрасывает тень на мою репутацию. Совсем необзятельно было уходить из дома. Это первое. Устраиваться на работу, — желваки ходят на его скулах. — Это второе. Резюмируя все вышесказанное, ты меня позоришь, Свет. Твой уход меня опозорил! — добавляет возмущенно.

— Я сделала правильно.

— Для кого? Для тебя бы ничего не изменилось! — возражает он. — Жила бы и дальше, как сыр в масле каталась!

— Отстирывала бы твои рубашки, гадая, уловлю ли я сегодня на них аромат другой женщины, обнаружу ли след ее помады. Готовила бы для тебя разносолы и ждала тебя часами напролет на ужин, когда ты удовлетворяешь свою похоть? Ничего бы не изменилось для того, кто давно не любит.

— А ты меня до сих пор любишь? — перебивает, подловив на слове.

Я застываю, с ненавистью смотря на мужа, все еще мужа.

Он раскачивается с носка на пятку и обратно, внимательно скользит взглядом по моему лицу и усмехается:

— Ответ ясен. Вопрос отпал. Ты же меня каждой порой своей кожи ненавидишь!

— Да.

Откладываю ножницы, не дай бог, наброшусь с ними на этого мерзавца.

— Ты размазал меня, как женщину, ты возненавидел меня… за что? За состояние в болезни?

Он собирается меня перебить, но я предупреждаю.

— Это болезнь. А если не веришь, как мне плохо было, могу сунуть тебе под нос свои многочисленные анализы. С такой разбалансировкой и проблемами, как у меня, любая, даже ангел, стала бы ведьмой… Но хуже всего то, что ты клялся любить, быть рядом в болезни и здравии, клялся быть верным! — подчеркиваю. — А сам полез на шалаву какую-то! В браке… Если я тебе опротивела настолько, мог бы расстаться и потом совать свой причиндал куда угодно! Знаешь, — хмыкаю. — Все-таки женщины любят сильнее. Я тебя очень любила, Жорик. Очень.

— Я тебе не Жорик! — темнеют его глаза.

— ЖО-РИК. Мерзкий, противный, скользкий гад Жорик и его два продажных змееныша. Вот кто вы такие! — подчеркиваю я. — Вот во что ты превратился сам и превратил наших детей. Их отношение ко мне зеркалит твое и нет, ты не выйдешь на теме, мол, она такая нервная стала, с ней невозможно рядом находиться! Почему-то я все ваши выкрутасы терпела, и каждый ваш острый шип и взбрык заворачивала заботой и нежностью! А что касается того, что я стала невыносимой, то рекомендую тебе вспомнить, каким невыносимым ты был сам, когда у тебя был перелом бедра в аварии, и ты был лежачим.

Я делаю шаг вперед, ткнув пальцем ему в грудь:

— Да я утки из-под тебя выносила и задницу твою загаженную подмывала! А все потому, что ты стеснялся, когда твои какахи будет выносить другая. Ты других вынести не мог, а я, что, справлюсь… Ты не подумал, что ты мне в тот момент тоже противным стал, а?