Идеальный питомец для космического генерала (СИ) - Буланова Алиса - Страница 23

— Из Сиэтла, — отвечаю в конце концов.

— Круто! А я из Чикаго, — он улыбается мне, чуть прищурив глаза. Я хмыкаю, чтобы хоть как-то показать, что мне не пофиг. — А как ты оказалась на Кирии?

Я шумно вздыхаю вспоминая. Не хочется пересказывать ему всю историю с братом, поэтому решаю ограничиться финалом:

— Я упала с фуникулёра.

— Бедняжка. Должно быть, это было страшно, — произносит он, словно пытается сочувствовать. — А я спрыгнул с моста. Не самого высокого. Но всё равно было страшно. Казалось, что конец мой пришёл. Даже когда очнулся на Кирии, не сразу понял, что всё ещё живой.

Алекс неловко отводит взгляд. Странно видеть его таким… настоящим?

— То же самое, — киваю я. — Подумала, что в ад попала. Но очень быстро поняла, что в аду не может быть лучше, чем в мире людей.

На сей раз наступает момент мне почувствовать неловкость. Я словно бы пытаюсь давить на жалость. Всё-таки разговоры по душам — это не моё.

Он поджимает губы и вдруг усмехается:

— Твоя правда! Я ведь был неудачником на Земле. Ходил по квартирам и продавал наборы ножей. Всё пытался заработать денег. Потом по глупости связался с барыгами. Взял товар, чтобы толкать на районе. Но меня поймали, избили и ограбили. А через месяц барыги пришли ко мне домой. Я пытался объяснить им, что произошло. Но они даже слушать не хотели. Отвезли меня с моста и заставили спрыгнуть вниз. Думаю, хотели показать остальным, как не стоит вести дела.

Алекс откидывается на спинку стула и задумчиво смотрит в потолок.

— И вправду неудачник, — говорю я с кривой усмешкой. — Тебе не приходило в голову, что это барыги подослали к тебе тех грабителей?

— Когда я подумал об этом, уже стоял на том мосту, — в голосе Алекса появляется досада.

Это странно, но после того, как я узнаю его историю, он почти перестаёт бесить меня. Наверное, дело в том, что я теперь понимаю: Алекс такой же, как я. Он не взялся из ниоткуда весь такой заумный. Ему, как и мне, пришлось научиться жить здесь.

— А как ты смог выучить кирийский? — после длительного молчания спрашиваю я.

— Моя первая и единственная хозяйка научила меня, — отвечает Алекс и тяжело вздыхает. — Эта рогатая старушенция была настоящей грымзой, поэтому под старость лет осталась совсем одна. Из-за возраста ей было тяжело выполнять работу по дому, и поэтому я начал помогать ей.

— И так она поняла, что ты разумен? — предполагаю я.

— В точку! — кивает Алекс, поднимая указательный палец. — Она начала учить меня буквально как ребёнка, показывая картинки. Продолжала в течение нескольких лет, постепенно повышая сложность. Она хотела, чтобы в момент, когда она станет совсем немощной, я занялся делами от её имени. Она знала, что это незаконно, но ей было плевать. Она говорила: «Ну и что они мне сделают? Арестуют? Казнят?»

— Похоже, она довольно забавная, — я невольно улыбаюсь. Замечаю, как жилка на его виске дёргается. Но понять, почему мне не удаётся, ведь уже в следующий момент лицо Алекса расслабляется и становится меланхоличным.

— Была, — он поджимает губы. — Три года назад её не стало. Так я стал собственным хозяином. И честное слово, когда обретаешь свободу таким образом, начинаешь совсем по-другому к ней относиться.

Я умолкаю на некоторое время, размышляя над его историей. Значит, Алекс от имени той женщины продал себя Тенебрису. А когда время обучения завершится, он выкупит сам себя назад. Довольно любопытная схема. Хотя и не идеальная.

— Мне кажется несправедливым, что земляне находятся в таком ущемлённом положении здесь, — произносит Алекс, решительно поднимаясь из-за стола. — А ты как считаешь?

— Я считаю, что любой, кому не нравится, как обстоят дела, может вернуться на Землю, — отвечаю, ощущая странное давление.

До сих пор разговор шёл своим чередом. Но прямо сейчас я слышу фальшь в его тоне. Приходится напомнить себе держать ухо востро. Я уже знаю, что Алекс — прекрасный оратор, а ещё мужчина, обладающий своим особым очарованием. И он, как и я, землянин и может быстро забраться мне под кожу, используя схожие моменты, что мы проживали на Земле. Но Алекс мне не друг. Он слишком мутный, чтобы я могла позволить себе сблизится с ним.

Слышу, как снаружи срабатывает электронный замок. Это Тенебрис. Сердце начинает биться быстрее. Я уже собираюсь подняться, чтобы встретить его в дверях. Но прежде чем я успеваю отодвинуть стул, Алекс неожиданно оказывается рядом. Его рука ложится мне на плечо, откидывая волосы, словно бы по-дружески. Но этот жест в его исполнении не кажется невинным. Он склоняется ближе над самым моим ухом и вдруг произносит полушёпотом:

— Тебе нет нужды притворяться. Я видел, что он делает с тобой.

Моё лицо вспыхивает, по телу проходит дрожь. Я начинаю лихорадочно перебирать в голове всё, что произошло с момента его появления у нас. Пытаюсь понять где, когда и что Алекс мог видеть. И что вообще могут означать его слова? В этот момент я замечаю Тенебриса в дверном проёме. Он смотрит на меня — точнее, на руку Алекса у меня на плече. Его глаза темнеют, выражение лица становится суровым. Должно быть, то, что он видит, выглядит для него подозрительно.

— Ну, я пойду, пожалуй, — Алекс треплет меня по плечу и направляется к лестнице, ведущей на второй этаж.

Я провожаю его взглядом. Хочется бросить в ответ что-то гадкое или спросить, что он имел в виду. Но я боюсь, что если заговорю с ним сейчас, то всё только усложнится. Тенебрис ведь не понимает наш язык. Я поднимаюсь и медленно подхожу к Тенебрису. Он не двигается, только смотрит на меня. Знать бы, о чём он думает. Я ведь не дала ему повода не доверять мне, верно?

Я подхожу к нему вплотную и наваливаюсь, утыкаясь лбом в его грудь. Он некоторое время стоит неподвижно, потом вздыхает и заключает меня в объятия. Я не знаю, что там себе напридумывал Алекс, но он явно понятия не имеет, что между мной и Тенебрисом. Иначе не посмел бы прикасаться ко мне прямо у него на глазах.

Тенебрис

Таша стоит, навалившись на край стола, и разглядывает упаковки с моими готовыми обедами. Свет от навесного диодного модуля отражается в её волосах, придавая им мягкий янтарный оттенок. На её лице озадаченность, и мне хочется выяснить, в чём дело. Неужели переживает, что я ем лишь упакованную еду? Она в последнее время готовит себе сама. Методом проб и ошибок нам удалось найти местные ингредиенты для земных блюд.

Я подхожу ближе. Не дотрагиваюсь до неё сразу, даю время заметить меня и обернуться. На самом деле у меня есть и другая причина: наблюдать за Ташей, когда она занята, так интересно. Её мимика живая. А ещё она забавно ругается на земном языке. А когда видит меня, то смущается и прячет глаза. Она действительно очень милая. И я люблю её.

— Хочешь? — спрашивает Таша, указывая на свою еду.

— Я хочу тебя, — отвечаю, подходя ближе, и обвиваю её за талию. — Таша. Ты моя…

Я касаюсь её шеи языком и ощущаю, как дрожь охватывает тело. Мои руки ложатся поверх её рук.

— Нельзя, — она поворачивает голову, и на её губах появляется эта грустная, еле заметная улыбка. — Не время.

Она быстро и коротко целует меня. Касание губ и ничего больше. А после отстраняется, стремясь выскользнуть из моей хватки. Я не удерживаю её — просто смотрю, как Таша перемещается к рефрижератору. Думаю, я понимаю, что она хочет сказать. Она ведь, в конце концов, в процессе приготовления ужина. И всё же…

Это происходит не первый раз. Уже некоторое время я замечаю, что между нами что-то изменилось. И это «что-то» трудно назвать, но его не спутать ни с чем. Раньше Таша касалась меня без страха и сомнения. Обнимала в любое время дня и ночи. Позволяла делать с собой всякое и сама проявляла инициативу. Сейчас всё, на что я могу рассчитывать, — только поцелуи украдкой и быстрые объятия. Таша словно бы боится, что нас застанут врасплох.

Я пытался объяснить это себе её недоверием к Алексу. Возможно, Таша просто не хочет, чтобы тот видел что-то компрометирующее между нами. Может быть, боится, что Алекс донесёт, или что появятся слухи. Но я всерьёз опасаюсь, что дело вовсе не в Алексе. Может быть, причина — во мне. Или в самой Таше. Она избегает меня — это очевидно. Но вот Алексу позволяет быть рядом. Тот даже прикасается к ней. И каждый раз, когда он это делает, я чувствую, как между мной и Ташей вырастает ещё одна незримая стена.