Билеты в один конец - Доронина Слава - Страница 9

Поезд гудит, колеса отбивают ритм, но он теряется в грохоте крови, что нарастает в ушах.

От Тани меня отделяет лишь ткань ее трусов. Сдвигаю их в сторону и касаюсь влажной плоти. Пальцы утопают в соке, и, наверное, именно в этот момент я окончательно превращаюсь в похотливое, изголодавшееся животное, которое не в состоянии здраво мыслить. Натягиваю презерватив и приставляю головку к половым губам.

– Сама, – командую, наблюдая за Таней. – Опускайся.

Поначалу она двигается медленно, с нервными стонами, будто пробуя, подбирая темп, а потом – быстрее, яростнее, и я не могу оторвать взгляд от ее лица и груди. Сердцебиение зашкаливает из-за адреналина. В поезде я еще ни с кем не трахался. И ладно бы поезд. Снежок вроде замужем. А на этот счет у меня пунктик.

Был.

– Ну все. Подоминировала, и хватит с тебя.

Крыша съезжает на фоне ярких ощущений. Еще немного – и меня к черту разорвет.

Переворачиваю Таню и прижимаю к ковру. Ее ноги тут же обвивают мою спину. Двигаюсь я жестко, без пауз, не оставляя шанса на передышку. Никому.

С чувственных губ срывается всхлип. А через секунду Таня вгрызается в мой рот – остро, жадно, до крови. Чья она, – ее или моя – плевать. Ее тело выгибается, я чувствую, как по нему пробегает судорога, Таню сотрясает, наверное, до самых кончиков пальцев. Не останавливаюсь, продолжаю вбиваться. Она хватается за мои плечи, запрокидывает голову.

Шея открыта, вена бешено бьется под кожей, будто просит оставить след.

Присасываюсь к этому живому ритму, вжимаюсь в Снежка до упора и кончаю. С такой силой, что виски сводит от боли и темнеет в глазах. Запоздало приходит осознание: это не я отключился, это поезд нырнул в тоннель.

Будто вечность изливаюсь в презерватив, пока Таня пульсирует на члене. Запредельное наслаждение, которого давно не было…

Поезд выскакивает из тоннеля, и в купе врывается свет. Я вижу синяк на шее – мой отпечаток. Завтра он посинеет, станет напоминанием о мимолетном безумии.

– Боже… – хрипло произносит Снежок, выглядит она дезорентированной.

Я поднимаюсь на ноги и помогаю встать ей. Мы словно после жесточайшей войны. Сажусь на диван и смотрю, как она натягивает футболку.

Член опять оживает. Таня косится на стояк и швыряет в меня одеждой.

– Прикройся, бесстыдник!

В моем воображении мы повторяем все снова. Здесь много разных поз можно попробовать. Надо только закрыться. И где-то раздобыть презервативы.

Снежок опускает глаза на свои ладони, досадливо прицокивает языком – одна по-прежнему кровоточит. Хочу опять пошутить про иголку, но сейчас опасно. Еще во мне окажется.

– Как ощущения?

– Не знаю… – Таня наконец сталкивается со мной взглядом, а там… Пиздец.

Как и предполагал изначально. Разнообразие поз отменяется? Вернулась правильная девочка?

Ну теперь уже все. Неправильная. Поздно пить боржоми.

– Иди ко мне. – Хватаю ее за локоть, усаживаю рядом, обнимаю.

Поддается, но смущается. Отводит глаза. Я беру ее за подбородок, смотрю на губы. Вспоминаю, какие они вкусные, и член даже не думает успокаиваться. Ни хера не соображаю в таком состоянии.

– Все нормально?

– Да, – кивает Таня. – Я же сама хотела…

– Понравилось?

– Наверное, в этом и проблема. – Она облизывает припухшие от моих поцелуев губы. – Но больше не хочу.

В чем есть сомнения. Однако настаивать не берусь. Хотя…

Я легко веду пальцем по ее руке, поглаживаю грудь через ткань футболки. В глазах напротив появляется паника. А мне опять сносит крышу. Все в этом небольшом закутке насквозь пропахло нашим сексом.

Касаюсь Таниных губ. Углубляю поцелуй и… Безумие начинается по новой. Я меняю презерватив, и мы трахаемся на диване.

Оба теряем тормоза. Мгновенно. И это до одури заводит. От перепада эмоций нехило клинит.

Распяв Таню под собой, я вколачиваюсь, ускоряясь. На задворках сознания мелькает мысль, что за характерные звуки нас высадят из поезда на первой же станции. Но это какой-то гребаный пиздец. Как черная дыра. Мало!

Кончаем одновременно. Затылок простреливает вспышкой боли, и я дергаю уголком губ, зачем-то представляя, что именно сейчас накроет приступом, и Снежок получит психотравму.

Но боль вскоре отпускает.

Отдышавшись, приподнимаюсь на локте. Таня не шевелится. Лежит подо мной с закрытыми глазами. Рвано дышит.

– Ты как? Жива?

– Не знаю. Больше… больше не прикасайся ко мне, ладно?

– Больше и не получится. Презервативы закончились.

Я чувствую, как она вздыхает от облегчения.

– Все настолько ужасно? – Сажусь.

– Скорее наоборот. – Снежок тоже садится и подтягивает колени к груди.

Курить хочется – пиздец. Открыв телефон, я смотрю, когда следующая остановка. Через двадцать минут. Там можно и защитой разжиться.

Во второй раз наблюдаю, как Таня одевается. Сам натягиваю штаны.

– Я… я в туалет… Привести себя в порядок… – Она берет сумку и выходит.

Жду десять минут. Пятнадцать. Поезд скоро остановится. Я иду проверить, как она. Но…

Дверь открыта, а Снежка нигде нет.

Умывшись холодной водой, вытираю лицо салфеткой и плетусь обратно в купе. Там тоже нет. Ни недотроги, ни сумки.

Поезд тормозит. Остановка пятнадцать минут.

Я выхожу на перрон. Курю и смотрю по сторонам.

Документы! На столе был кошелек с Таниными документами. Возвращаюсь – ничего. Ни намека, что у меня была попутчица.

Заебись.

Просто ушла и даже номер не чиркнула?

Ну что, господин адвокат, как будем искать? Или, может, оставим все как есть? Спустили пар, помогли недотроге сравнять счет с мужем-изменником и на этом все? Таков был ее расчет?

Если так, то из плюсов – возможно, я не дал распасться одной из семей. Из минусов – нарушил свой принцип. Но занесем в жизненный опыт.

Так себе, конечно, оправдание.

Хотя мне не привыкать их находить.

Голова не соображает. Вообще. Сердце колотится, надрываясь, а перед глазами – лицо разрисованного. И его татуировки. Всевидящее око. Череп – жуткий, на всю шею, со щелью вместо рта. Да там все разом: пентакли, переплетенные змеи. Сатанист самый настоящий, а не юрист… Или адвокат дьявола?

Я смотрю на мужика рядом, который курит, затягиваясь так, будто за один вдох собирается выкурить всю сигарету. Тоже хочется, хотя я ни разу, никогда… Впрочем, то, что вытворяла в купе, я тоже никогда не делала. Не спала с первым встречным. Не стонала, впиваясь ногтями в его лопатки… Вообще, такое ощущение, что это вовсе и не я была, а какая-то сущность, вылезшая из-под кожи, когда Алексей провел языком по моей шее.

Алексей… Имя режет язык, будто осколок стекла. Между ног ноет, губы горят, словно их обварили кипятком. Все тело – сплошной синяк. Даже колени содраны. Казалось бы, я не питала иллюзий, когда отдалась накатившему желанию, а теперь… Тело помнит каждый толчок, каждый укус. И предательски тянется назад, к тому вагону.

Сатанист. Точно. Провел магический обряд. Другого объяснения случившемуся у меня нет.

– Хочешь? – лыбится незнакомец и протягивает пачку.

Да, осталось накуриться. А можно и с этим первым встречным трахнуться. Вон прямо там, за углом. Слабо, Тань?

Мысленно даю себе оплеуху. Еще в чувство вины скатись. Но за что себя винить? Хорошо ведь было. А Толик… Не вернусь я к нему. Наш развод – лишь формальность.

– Не буду, – отрицательно качаю головой и отхожу в сторону.

Наверное, от меня за версту пахнет сексом. И удовлетворением.

Определив название станции, я покупаю в интернете новый билет. Благо мы проехали большую часть пути и до Сочи уже можно добраться на «Ласточке». Надо только найти банкомат – двух сотен, что есть в джинсах, мне явно не хватит на дорогу.

В ушах все еще шум: стук колес, сбившееся дыхание моего попутчика, мои собственные стоны, которые вырывались против воли, против всех этих лет «правильного» брака. Я сама от себя такого безрассудства не ожидала.