Январский гром (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 23

— Не совсем так, Михаил Федорович — пока мы не сомкнем фланги у Шимска, но лучше к Сольцам поближе, немцы всегда смогут пробить брешь к окруженной группировке. Вообще, ваш фронт проводит две взаимосвязанных локальных операции — 34-й и 27-й армиями окружение и последующее уничтожение Демянской группировки. Наступление 11-й армии прикрывает 34-ю армию с севера, и в тоже время угрожает группировке противника у Новгорода с тыла — там одна дивизия, ее тоже нужно окружить и совместными усилиями уничтожить. Не нужно грандиозных планов, мы еще не умеем «Канны» устраивать, а вот нам запросто. Потому будем «рубить кусками» — окружаем по дивизиям и уничтожаем. Чем меньше окажется в одном «котле» вражеских войск, тем быстрее можно сломить их сопротивление.

Григорий Иванович еще раз внимательно посмотрел на карту, на которой цветными булавками была отображена ситуация в случае успеха операции — фактическое уничтожение большей части германской 16-й армии. А это сулило в будущем немалые перспективы. Но в этот момент Кулик изгнал из головы «разнообразье планов», сосредоточившись на главной задаче. Да потому что нельзя предаваться иллюзиям, пока еще не достигнут на поле боя осязаемый результат. Такое чревато сложностями, и немалыми.

— Сразу же нужно подтянуть к Ловати тяжелую артиллерию и перейти к жесткой обороне, выделив сильные резервы для проведения контрударов по наступающему противнику. В то же время кольцо вокруг окруженных должно быть наиболее крепким с западной стороны, откуда они попробуют нанести удар навстречу войскам, что попытаются их деблокировать. Вот здесь надо сосредоточить главные резервы, отсюда они могут действовать на двух направлениях, или подкрепить оба участка, если немцы начнут согласованное наступление. А они станут так действовать, обязательно. Даже мысль о плачевной участи окруженных войск, будет для противника нестерпима. Так что полезут, обязательно полезут, перебросят резервы из Германии — им это сделать быстро. Да и отдыхающие во Франции дивизии начнут выдергивать по одной, и вот тогда нам может поплохеть.

— Тогда придется отступать, Григорий Иванович, если только Северный фронт под вашим командованием к этому времени не сломит 18-ю армию. Главный удар ведь наносят ваши войска, а мы вспомогательный…

— Вот тут вы ошибаетесь, Николай Федорович — все наши удары, как ни странно, главные. Потому что если в одном месте мы не добьемся решающего успеха, то ситуация обернется против нас самих. Все зависит от согласованности действий, и определенной синхронности. Вот тогда немцам придется плохо, они будут вынуждены отступать. Понимаете, у нас с вами единственный шанс нанести поражение всей группе армий «Север», заставить ее откатится на рубежи, которые немцы занимали в начале августа. Если удастся это сделать, то ход войны для страны изменится в лучшую сторону. Но если мы бездарно упустим, то наступать дальше будем только ползком, сражаясь за каждую деревеньку, проливая потоки крови.

Кулик прошелся по кабинету, отстраненно посматривая на карту и размышляя. Затем негромко произнес:

— Наступление начнем через две недели, в наше Рождество. Но для этого нужен мороз, хороший мороз, сама природа должна помочь нам. И время еще есть, чтобы лучше подготовится. За неимением дополнительных танков придется уповать на одну артиллерию, было бы счастьем, если погода не даст авиации возможность летать…

Поставки американской и британской авиации по ленд-лизу были не менее существенны, чем привезенные к нам танки. И свою роль зимой 1941–1942 года сыграли в первую очередь английские «харрикейны», которые стали поступать в истребительные полки. Их принято ругать, но так ли плохи эти самолеты на деле, особенно в самый напряженный момент, когда увезенные в эвакуацию заводы еще не приступили к выпуску отечественных самолетов…

Перед глазами шли плотными шеренгами цифры, много цифр, и про каждую из них Григорий Иванович мог рассказать многое. Короткие строчки, всего из двух или трех цифр и следующих за ними букв, с каким-нибудь значком, говорили многое — «128 СД+» означала стрелковую дивизию, что воевала с первого дня войны, прошла три доукомплектования, и сейчас представляла очень боеспособное соединение. Соединение числилось уже в разряде «ударных» дивизий, сформированных наподобие гвардейских — 11 тысяч личного состава, вооружением обеспеченность полная, артиллерийская бригада из легкого пушечного и минометного полков пяти батарейного состава и гаубичный 122 мм дивизион. Намного меньше лошадей, почти втрое, лошадей, зато автомашин три с половиной сотни. Таких дивизий в составе войск Ленинградского сектора только четырнадцать, все бойцы проверены войной, вооружены орудиями новых образцов, именно в них идет большая часть производимых пистолетов-пулеметов. Остальные двадцать девять дивизий укомплектованы по «нормальному» штату — 10 тысяч бойцов и командиров, из артиллерии только легкий полевой полк на конной тяге. Тут все строго по пересмотренным Ставкой в начале декабря штатам — на взвод не четыре ДП, а два, в ротах нет станковых пулеметов, орудий меньше на треть, 120 мм и 82 мм минометов вдвое меньше, автоматов выдана самая малость. А вот легко-стрелковые дивизии, спешно формируемые повсеместно во всех округах вместо более слабых по штатам стрелковых бригад, на фронте отсутствовали как таковые, хотя их общее количество в РККА давно превышало сотню. Просто за три месяца затишья, благодаря постоянному притоку пополнений, численность всех дивизий не только довели согласно «расписанию», но и сформировали сверхштатный запасной учебный батальон.

Кроме этих 43 стрелковых дивизий в составе семи армий фронта имелись егерские дивизии, гораздо меньшие по численности — всего шесть тысяч бойцов и командиров, как в легко-стрелковых соединениях. Вот только качество личного состава было в них лучше, чем в гвардейских или воздушно-десантных частях. Народ там из северных областей, много поморов и карелов, привыкших к местному климату и условиям, всю жизнь прожили среди лесов, болот и валунов. Люди неторопливые и кряжистые, всю жизнь на земле — воевали, как трудились, размеренно и уверенно, на лыжах ходили с детства, многие охотники, не привыкшие зря тратить лишний выстрел на зверя. Тут не каждый крестьянский парень приспособится, про горожан балованных цивилизацией и говорить не приходится — даже спортсмены не выдерживали долгих маршей по болотам. Только сибиряки из таежных деревушек и заимок быстро приспосабливались, многие даже считали карельские и новгородские леса для себя близкими, чуть ли не родными. К тому же в полках было много пограничников, переведенных из НКВД — кадровые военные, их сама служба на границе многому научила, к тому же у всех имелся изрядный боевой опыт, полученный в боях и стычках с суровыми финскими парнями. Тоже из егерей — на болотах часто кипели самые настоящие схватки до полного истребления противника, в плен никто не сдавался. Но таких дивизий в составе фронта всего семь, еще две переданы на соседний Северо-Западный фронт, где точно таких же болот и лесов также с избытком.

— Всю кровь с меня выпил, прямо вурдалак, — по адресу известной персоны маршал выразился исключительно руганью. Отдать семь стрелковых дивизий, из которых две были гвардейскими, а еще одна получила это звание в боях, фактически целую армию, это полбеды, как оказалось. Хуже всего, что у фронта забрали оба с невероятными трудами сколоченных механизированных корпуса. И те воевали отлично, 123-я бригада стала 2-й гвардейской, что само по себе говорило об ее выучке. И остался он при двух танковых бригадах, причем одна была на формировании. Правда, 21-ю и 28-ю бригаду вернули, за ними отправили «разобранную» 124-ю с управлением и частями 3-го мехкорпуса генерал-майора Баранова. Возвратили в совершенно истерзанном виде, и понятное дело, без матчасти, с третью личного состава. Конечно, раненые вернутся по выздоровлению в свои части, такой приказ Верховным главнокомандующим отдан. Но и самоуправство никто не отменял, будет хорошо, если половина поправившихся танкистов возвернется. Но то будет позже, сейчас приходилось выкручиваться, как только можно. Все же танки Сталин дал — пришли семьдесят машин, но только два десятка «тридцатьчетверок», остальные Т-60. А дальше пришлось действовать как фокуснику, который достает кроликов из шляпы, а ленты из рукавов, вынимать танки оттуда, где их удавалось до поры до времени скрывать. А таких мест на фронте более чем достаточно — в Карелии и на перешейке имелись отдельные танковые батальоны, целых пять, и три отдельных мотострелковых полка двух батальонного состава. Приберегал как раз до крайнего случая, и таковой настал — теперь появилась надежда, что удастся задействовать проверенный в боях 3-й мехкорпус. Так что «восстановление» бригад уже заканчивается, хотя пришлось собрать буквально все боеготовые танки. Хорошо, что с завода пошли новенькие Т-50, их ждали с нетерпением. Но мало, к концу месяца будет два десятка, но обещают в январе удвоить выпуск продукции.