Январский гром (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 22

Григорий еще раз посмотрел на исцарапанную в кровь кожу — кровавые полоски за ночь запеклись, и тянулись на много сантиметров, словно взбесившаяся кошка когтями со всей дури многократно прошлась, когда он с нее живьем шкуру сдирал. А память, уже его собственная, услужливо показывала ночные «картинки», причем такие, что ему даже немножко стало стыдно, почувствовал, как кровь прилила к щекам. Вроде пожилой человек, и он сам, и реципиент, но нельзя же такое вытворять, на дворе сорок первый год, а не 21-е столетие, разве подобные экивоки здесь вряд ли допустимы.

— Времена разные, но женщины всегда одни, если влюблены…

Сказал сам себе тихо, снова посмотрев на грудь, плечи и руки. Григорий Иванович понял, что не во временах дело, а в женщине — молодая супругаа позволила ему многое, вернее все, никаких запретов, наоборот — девчонка словно с цепи сорвалась, и не подумаешь, что ей всего девятнадцать лет. А может «изголодалась», замужем только год, организм свое требует, природой человеческой так положено. Да и он после всего произошедшего с ним в жизни снова почувствовал себя мужчиной, ощутив давно забытое бурление в крови. К тому же их «конфетно-букетный» период еще продолжается, долго ли было пятидесятилетнему маршалу девчонке голову вскружить, а он просто воспользовался сложением всех факторов. К тому же статус у Кулика высокий, что девчонке чрезвычайно импонирует, пересчитать маршалов пальцев на одной руке хватит. Да и он не один такой по большому счету — у маршала Буденного с третьей женой такая же разница в возрасте, даже чуть больше вроде, на один год, но так Семен Михайлович и его самого постарше будет на семь с половиной лет.

Но жена похоже действительно любит — и сейчас его обнимала, крепко прижавшись горячим телом, русые волосы разбросаны по подушке локонами, лицо уткнулось куда-то в подмышку, посапывает во сне.

— Да уж, совсем старики распоясались, на молодок потянуло, — ехидно пробормотал Кулик, еще раз задумчиво поглядывая на свою кожу. И как не странно был доволен собой и своим новым организмом — какой-то гормональный взрыв произошел, «тормоза» разом отказали, и закружило-понесло по стремнине, и так что про войну впервые забыл. Ощущение, будто виагры горстями налопался, и никак остановиться не мог.

Странно, голова не болит, в груди не щемит, а после бессонной ночи ощущение не выжитого досуха лимона, а прилив пьянеющей бодрости, словно молодость снова вернулась, и ты готов горы свернуть. Осмотрел спальню, в которой оказался — как то вечером не удалось даже пройтись по комнатам, сам не понял, как все завертелось. И увидел гитару, обычную, на какой в юности перебирал струны. Посмотрел на пальцы, и впервые ощутил невероятный зуд — спустя тридцать лет захотелось перебрать ноты и сыграть. Желание оказалось настолько велико, что забыл про осторожность, осторожно выпутался из жарких объятий, уселся на кровати, и взял в руки гитару. И словно мозги напрочь отшибло — начал перебирать струны, потихоньку подбирая мелодию любимой в детстве песни, про «прекрасное далеко». И совершенно опьянев от мелодии, негромко запел, отрешившись от всего на свете, забыв про войны и несчастья, пел, ничего не замечая, даже своих, катящихся по щекам слез — настолько забылся, потеряв контроль…

— Гришенька, как тебе плохо пришлось. Я люблю тебя, люблю!

От голоса жены наступило отрезвление — будто ушатом ледяной воды облили. Он посмотрел на Ольгу — та сидела на кровати, смотря на него округлившимися до невероятных размеров глазами, полными слез. Невероятно прекрасная своей молодостью. Вот только кожа была покрыта следами укусов, засосов, щедро рассыпаны синяки, которые оставили его пальцы. И стало стыдно — если он в «тигриной раскраске», то девушка в «леопардовой шкуре», у него полосами все расчерчено, у нее пятнами покрыто. Тут любой моралист со смешком скажет — сбрендили супруги.

Действительно сбрендили, только он точно с ума сошел — распевает песню из будущего, да еще под гитару, на которой сам реципиент, судя по глазам жены, вообще никогда не играл в жизни. Но осмыслить свой полный и окончательный «провал» не успел — его обняли со всей страстью, сдавили так, что никогда не подозревал о такой силушке в столь хрупком небесном создании, и принялись пылко целовать…

Война отгремела много лет тому назад, но на местах давно заброшенных и поросших лесами укрепрайонов до сих пор торчат из бетона танковые башни, забытые всеми, поросшие травой и мхом. Время многое «лечит», но «лекарство» порой только одно, и совсем не то, о котором помышляют в юности — забвение…

— Николай Федорович, может ну на фиг штабную должность — я вам армию дам. И не простую — ту самую, которую «ударными» лучше не именовать. Да и зачем противника заранее в известность ставить, что по нему тут удар нанесут. Армии должны иметь только номер, и ничего больше, пусть противник думает, какими соединениями она «наполнена», и что делать на фронте будет. Единственное исключение — танковые армии, но это дело не столь далекого будущего, которое наступит уже скоро.

Кулик выступил категорически против формирования так называемых «ударных» армий, да и зачем они нужны, если обычных хватает. Сталин вчера в телефонном разговоре к его доводам прислушался. Так что Северо-Западный фронт готовился наступать в прежнем составе трех армий, а не четырех. По замыслу 11-я армия на северном участке, правым флангом от озера Ильмень, должна была прорвать вражеские позиции, освободить Старую Руссу, и выйти на Сольцы, куда должна была подойти КМГ Северного фронта. А вот 34-я армия частью сил должна была держать фронт против Демянской группировки противника, но главной ударной группировкой атаковать южнее, и занять город Холм, подходя к нему с севера. Наиболее сильная 27-я армия, так и не ставшая 3-й ударной, должна выходить на Холм с юга. В результате добиться главной задачи — окружить 2-й германский армейский корпус в районе Демянска, что на самом деле и случилось в истории.

Только в той реальности немцы тогда долго и упорно сражались в окружении, а люфтваффе организовало «воздушный мост» на аэродромы сформированного «котла», где сгрудились шесть пехотных дивизий, включая дивизию СС «Мертвая голова». А потом пробили Рамушевский коридор, по которому в течение почти года и снабжали почти окруженную группировку, сохраняя плацдарм для возможного наступления в тылы Калининского фронта. И лишь после Сталинградской катастрофы стало не до таких грандиозных планов в краю болот и лесов, пришлось самим выводить войска, чтобы не попасть в очередной «Котел», которым им как раз и собирались сотворить. А заодно сократить линию фронта высвободив шесть дивизий для резерва — на юге тогда Красная армия как раз и начала крупномасштабное наступление, почти полностью освободив северный Кавказ, Приазовье, донские степи и выйдя к Харькову, от которого потом пришлось отступить, попав там под встречный удар танкового корпуса СС, имеющего тяжелые «тигры»…

— Ладно, но подумайте над моим предложением по окончании нашего контрнаступления. Менять начальника штаба фронта в такой момент не вполне разумно. Прошу простить, продолжайте.

Кулик вздохнул, посмотрел на сидевшего генерал-лейтенанта Ватутина — тот понравился ему своей уверенностью — великолепный штабник, но как он хорошо помнил, станет таким же командующим фронтом. Но сейчас генерала действительно нельзя отрывать от дела — нанести поражение одной из двух армий, входящих в группу «Север» весьма нетривиальная задача, особенно с учетом того, что на СЗФ практически нет танков.

— Целью операции нашего фронта является полное окружение в районе Демянска дивизий как 2-го армейского корпуса противника, так и тех соединений, что занимают фланговые позиции. Думаю, в «мешке» окажутся пять или шесть пехотных дивизий. А потеря Холма приведет к невозможности проведения для немцев любой деблокирующей операции…