Кровавый год (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 3

— Продумывали тактику боя с применением ракет?

— Признаться баловался на досуге. Схемы чертил…

— Назначен командиром флотилии ракетных галер! Патент получишь в Адмиралтействе! Только чур свой флаг будешь нести на обычной галере.

Ушаков замер в восторге. Открывал и закрывал рот, не решаясь разразиться потоком благодарностей.

Я хлопнул его по плечу и вышел из эллинга. Ушаков — глыба каких поискать, и не дело такого флотского командира за строевым лесом гонять. Это он удачно в эллинг зашел.

— Теперь домой! — приказал матросам на шлюпке.

Быстрый бросок через Неву, экипаж с шиком подвел катер к причалу.

Легко выпрыгнул из шлюпки и, отмахнувшись от кареты, быстро зашагал пешком к ближайшему входу. Часовые в суконных шлемах встали на караул — Никитин оставил один единственный батальон муромцев для моей охраны. Первому встречному лакею бросил на ходу:

— Царевну Августу и фрейлину Курагину — ко мне в кабинет!

Почиталин, уже успевший вернуться на рабочее место из Разумовского дворца, с тревогой на меня посмотрел, когда я пересекал приемную.

— Больше ничего особо срочного, государь, не поступало, — сообщил мне, предупреждая мой вопрос.

Кивнул ему на ходу, заскочил в кабинет, завертел головой в поисках места, куда убрать пакет из Москвы. Взгляд остановился на «секретной кладовой», двусторчатом шкафе. Распахнул дверцу с изысканным маркетри в виде целого цветочного букета из искусно подобранных кусочков драгоценного дерева, начал копаться на полках в надежде обнаружить подходящее для пакета место. Тесемки, кружева, целый ящик драгоценных табакерок. Зачем мне столько табакерок? Сам не пользуюсь, надо их раздарить…

Черт, подарки! Я не привез из Польши подарки для девчонок. Кажется, Агата боялась конкуренции прекрасных паненок. Что бы им отсюда выдать?

Я перебирал кружева, плохо понимая, на чем остановить свой выбор. Так меня и застали мои чаровницы — подмышкой тяжелый пакет, а в руке бабские причиндалы. Не впорхнули как раньше, а вплыли в кабинет как павы, присели в глубоком книксене. Не бросились мне на шею, не зацеловали-затискали. Что это с ними? И лица все еще припухшие, глазки красные. Опять рыдали?

— Ваше Величество! Какое счастье, что вы вернулись! И с победой! — высказалась Августа от двери, а Агата потупила глаза и замерла как статуя. — Празднование вашей виктории над пруссками будет? — поинтересовалась царевна.

— Не до того сейчас, — буркнул я.

Торопливо запихнув пук с кружевами обратно в шкаф, я забросил туда же пакет, прикрыл створку и, приблизившись к девушкам, распахнул объятья. Они не сдвинулись с места.

— Что с вами? Будто и не рады мне…

Агата всхлипнула и бросилась вперед. Обвила руками, прижалась всем телом, я почувствовал от него легкую дрожь. Августа осталась на месте, лишь сердито поджала губы. Что-то явно случилось. Будем разбираться.

— Когда я вернулся из-под Смоленска, меня встречали куда горячее. Что с вами? — повторил я свой вопрос. — Почему в трауре?

— Не было приказа Вашего Величества! — отчеканила Августа. Ее русский все лучше и лучше.

Я по доброму усмехнулся.

— Приказываю произвести смену гардероба и придать себе вид, подобающий первым дамам Империи, встречающим победителя! Шкаф видите? Полчаса на разграбление! Только пакет не трогать!

Августа скользнула мимо меня, обходя по дуге, и направилась к шкафу. Агата все так же висела на моей шее и тихо зашептала мне прямо в ухо:

— Боже, я так скучала! Ты не представляешь, как! Ночи спать не могла, вся извертелась на кровати. Сил уж не было терпеть!

Ее дрожь усилилась и передалась мне. Почувствовал, как поднялось возбуждение — стремительно, требуя немедленной разрядки. Руки стиснули приятные выпуклости Агаты, а те, что спереди, так волнительно впечатались в мое тело. Какие-то они… большие? Позже разберемся, на ощупь.

Августа уже перебирала тесемки и ленты, не обращая внимания на наши с фрейлиной обнимашки.

— Жарко в Петербурге. Хочу с вами в Петергоф переехать, — решил я порадовать девушек своей идеей.

— Бросишь нас там одних, как всегда? — отозвалась Августа.

Агата ответила иначе — все также шепотом и на ухо:

— Сначала в постель!

Ее реакция меня порадовала гораздо больше. Прежде за ней не замечалась склонность к интимной откровенности.

— Что, черт возьми, случилось⁈ Августа, что за обидки на пустом месте⁈ — повысил я голос.

Она задрожала, выронила из рук кусочки тканей. Они упали на пол в беспорядке, а девушка закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях. Переход к слезам был столь стремителен, столь не подходил к обстоятельствам нашей встречи, что я растерялся.

Августа вдруг бросилась вон из комнаты. Агата расцепила объятья и поспешила вслед за подругой, на прощание жарко чмокнув меня в щеку чуть выше бороды, не сказав ни слова и не удосужившись объясниться.

Накажу! Обеих накажу!

(1) Приведенные цитаты и рассказ о Евангелии от Симона — это не наша авторская выдумка. Они основаны на фрагменте «Евангелия от Петра», на свитке, найденном в 1886 г. в Ахмиме рядом с гностическими кодексами. Современный радиоуглеродный анализ подтвердил его древность, но споры о подлинности апокрифа продолжаются десятилетиями.

НЕ ЗАБУДЬТЕ ДОБАВИТЬ НОВЫЙ ТОМ В БИБЛИОТЕКИ — ПРОДА УЖЕ СКОРО!

Глава 2

Я настолько обалдел от случившийся в кабинете сцены, что принялся собирать раскиданные по полу кружева и ленты. Мысли метались в поисках разгадки. Вдруг я застыл, как статуя, сжав в кулаке драгоценную ткань, украшенную расписными медальонами. Эта внезапная истерика Августы, этот проснувшийся сексуальный аппетит Агаты, ее грудь, прибавившая в размере… Да они обе беременны! Платья свободные, без корсетов…

— Ваня! Ваня!

Вбежавший в кабинет Почиталин пораженно уставился на меня, тискающего в руках кружева.

— Быстро разыщи мне Максимову! И из шкафа забери пакет — ну тот, из Москвы, ты понял?

Секретарь понятливо кивнул.

— Максимова должна быть во Дворце. Она обычно в это время к царевне приезжает.

— Зачем? Не знаешь? — мои подозрения резко прибавили градус.

— У женщин свои секреты, государь, — развел руками Ваня.

— Сейчас мы их раскусим, — грозно пообещал я. — Значит, так! Максимову сюда, пакет в самое охраняемое хранилище. Приставить дополнительную охрану.

— Будет исполнено, Ваше Величество!

Почиталин вытянулся, щелкнул каблуками, забрал пакет из шкафа и отбыл выполнять указания.

Я задумался. Если мои подозрения верны, ситуация явно покинула гавань трезвых размышлений и спокойной жизни. Меня ждет зона повышенной турбулентности, не говоря уже о сопутствующих женских капризах, вроде неистребимого ночного желания селедки или соленых огурцов или слез, обид и истерик без причины и повода.

Начнем с Августы. В то, что она носит под сердцем ребенка от почившего Павла, никто не поверит. Все сроки прошли. Значит, бастард? Не могу же я жениться на вдове своего сына? Или могу?

«Жениться? — я продолжал мять в руках ни в чем не повинное кружево и удивляться самому себе. — Как-то мне раньше не приходила в голову такая идея. А Агата? Не могу же я взять в жены сразу обеих. Чай не падишах какой, гаремом не обзавелся. Ситуация… Что-то многовато потрясений для одного дня».

А с другой стороны, если отбросить нормальное мужское недоверие к институту брака, мне наследник нужен кровь из носу. Буквально несколько часов назад мне об этом патриарх толковал. Конечно, начнутся бешеные интриги, появятся новые придворные партии, засуетятся посланники… Зато если удачно родят обе, будет запасной наследник. А по нынешним временам, это уже немало.

И я буду отцом!

Это еще недоказанное утверждение вдруг открылось мне в полной ясности, словно распахнулись окна-двери и в кабинет ворвалось летнее солнце, осветив каждый закоулок. Ребенок, дети! Мальчики, девочки… Я почувствовал внезапный прилив гордости. Все-таки от природы не убежишь. Она заложила в нас механизм продолжателей рода — испугаться ответственности может только юнец, поставленный подругой в известность о браке по залету. Мне же чего бояться? Думать надо, как все устроить, радоваться надо, а сбегать в туман — это не мой размерчик.