Магнат Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 22

Голицына улыбнулась сдержанно, но в глазах вспыхнул огонек:

— Вы находите крамолу даже в сушеных яблоках, Александр Сергеевич.

— Кстати, о яблоках. Нужно брать.

— Вы о чём?

— Разве вы не заметили, что тут есть яблоки, размер которых чуть ли не вдвое больше тех, к которым мы привыкли?

— Ну да, очень большие, — признала Катенька, когда я наглядно показал ей достойный образец киевского садоводства, преподнеся его ей на двух раскрытых ладонях, — Даже не знаю, удастся ли мне такой укусить. А вам-то они зачем?

— Из зёрен таких яблок вырастут деревья. Далеко не все выживут. Но те, которым такое удастся, будут приносить очень большие яблоки.

— И когда это произойдёт?

— Лет через пять, а может и семь. Я не силён в садоводстве. Но знаю, что дерево, выращенное из семечка, легче адаптируется под новый климат, чем саженцы, пусть и может потерять какие-то свойства.

— Через пять — семь лет мы уже станем старыми, ой, взрослыми, — поправилась княжна.

— Зато мне будет о чём вспомнить, когда мой сын, или дочь сами сорвут такое яблоко с дерева.

— Ваши? — спросила Голицына, чуть прикусив губу.

— А что если наши?

Ответить она не успела. Прогремел оглушительный гром, а спустя несколько секунд разверзлись хляби небесные.

Ливануло так, что улицы Подола превратились в подобие горных рек. К счастью, я успел вовремя сориентироваться, и за руку утащил княжну в небольшую кофейню на шесть столиков, откуда за буйством природы наблюдать было весело.

Я откровенно ржал, глядя на некоторые бытовые сценки, а княжна скромно отворачивалась, скрывая улыбку.

Нет, а как не заржать, когда дородная продавщица из дома напротив вдруг решила пересечь улицу, где сейчас течёт бурный поток. Она-то рассчитывала поднять подол до колен, но как бы не так. В итоге стоически замотала его на пояс, и под гогот извозчиков, добралась, куда ей надо.

В небе грохотало часа полтора, а потом вдруг, как отрезало. Вышло солнце, утих ветер, и лишь мокрый булыжник мостовой, да затопленные лавки напоминали о том, что ещё совсем недавно творилось.

Ответа от княжны я так и не дождался.

Собственно, её молчание и есть ответ. Не всё от неё зависит, тем более, в её случае.

В силу обстоятельств Катенька, ничем, кроме княжеского титула и славной фамилии особо похвастать не может.

Внешность? Я вас умоляю. Она в нынешние времена идёт важнейшим из второстепенных, и то, в лучшем случае, но зачастую не более того. Соискателей невест в первую очередь интересует размер приданого, выраженный в деньгах, угодьях и количестве ревизских душ.

Екатерине такой перечень не грозит. Пиковая дама постаралась, как звали княгиня Наталью Петровну Голицыну, урождённую Чернышёву. Разорила она родителей Екатерины до неприличия.

Короче, на приданое от невесты, мне рассчитывать не стоит, за что Императрице- матери скажу когда-нибудь отдельное спасибо.

Собственно, о чём это я.

Екатерина, пожалуй, лучше меня знает, что и как в таких случаях происходит, оттого и задумчива не в меру, что я раньше за ней не замечал.

И я могу её понять.

Даже правильно обставленная помолвка — действо не из дешёвых.

Требует денег, подготовки и нужного места с событием.

— Екатерина Дмитриевна, доверьтесь мне, и мы всё решим, — пообещал я своей суженой.

— Моя матушка сказала, что вы очень богаты. Это правда? — ковыряя фруктовый салат чайной ложкой, довольно робко поинтересовалась княжна.

— Пусть я и не самый богатый в России, но деньги у меня есть, и в значительном количестве. У вас какие-то проблемы? — предположил я обычные неприятности обедневших семейств, которые легко можно разрешить незначительными суммами.

— Вовсе нет. Просто я не могу принять ваше предложение. Мне, в свою очередь, нечего вам предложить, но за сегодняшнюю прогулку большое вам спасибо! Извините, но я вынуждена вам отказать.

Если нашу остановку в Киеве я бы назвал плодом импровизации, то к перелёту в Крым мы подошли с уже осознанной подготовкой. Памятуя, как был обескуражен губернатор Назимов при неожиданном появлении на Днепре моих гидропланов с самой Императрицей на борту, было решено не повторять подобного эффекта в Севастополе. Не стоит ставить местную администрацию в положение недоумения и поспешных распоряжений — особенно когда речь идёт о городе, где базируется Черноморский флот.

Возможно, у кого-то возникнет вопрос: «Почему именно Севастополь? Ведь конечная цель нашего маршрута — южный берег Крыма». Отвечу просто: Ялта, пусть и звучит красиво и благозвучно, пока остаётся лишь маленькой рыбацкой деревушкой. Всего дюжина домиков, доставшихся нам от турок, да одинокий причал, который едва ли можно назвать таковым. Да, вокруг неё уже начинает собираться торговля, но на карте полуострова она до сих пор значится разве что в мыслях географов. А уж Ялтинская бухта — хоть и красива, но совсем не приспособлена для приёма судов. Шторм на море — и наши фанерные самолётики разнесёт по скалам, как осенние листья.

Поэтому логично было заранее предупредить Севастополь. А заодно использовать это как возможность подготовиться к нашему прибытию.

С утра пораньше, ещё до того как солнце успело согреть крыши Киева, в Крым отправилась одна из копий Катрана. На его борту — капитан Адлерберг, адъютант Его Императорского Высочества Николая Павловича. Конечно, послать можно было кого угодно, но кому, как не ему, лично сообщить в Севастополь о скором визите своего патрона?

Оставшаяся часть делегации тем временем провела утро с должным благочестием. После завтрака Мария Фёдоровна со свитой посетила Софийский собор. Там, под сводами древнего храма, в лучах утреннего света, Императрица приняла участие в поздней литургии. Она молилась долго, сосредоточенно, как будто прощалась с чем-то или просила о чём-то особенном. Екатерина Дмитриевна стояла чуть поодаль, сложив руки перед собой, а я наблюдал за игрой света в её волосах — словно эссенция стекала с неё невидимыми струями.

Ближе к обеду мы вылетели в сторону Крыма. За спиной остался Киев с его колоколами и Днепром. Впереди ждал Севастополь — город камня и моря, где, на мой взгляд, даже воздух должен пахнуть военной дисциплиной. И за ним — Южный берег, где меня ожидал участок земли, обращённый лицом к Чёрному морю. Земля, которую мне обещала Императрица, и на которой, возможно, начнётся что-то новое.

После взлёта я передал управление самолётом, сидящему по правую руку пилоту, а сам переместился в салон, где с детским любопытством прильнули к иллюминаторам Николай с Максимом. Афанасий, откинув сиденье, уже мирно посапывал, чему-то улыбаясь во сне.

К чему мне такая свита? Всё очень просто — Макс и Колей мои незаменимые помощники для кардинальных изменений ландшафта. Эти два брата-акробата по моей просьбе могут за короткое время и дорогу благоустроить, и котлован выкопать, а то и небольшой холм с землёй сравнять. Одним словом, нужные люди в походе. Ну и без Афанасия никуда. Земли мне обещали немало, но я так понимаю, что большинство её придётся на склоны Крымских гор и кто как не Афанасий в этом случае подскажет мне, где спрятался тот или иной Колодец.

— Виктор Иванович, — затеял я разговор с галлюцинацией, — Как так получилось, что Екатерина Дмитриевна при столь известной фамилии считает себя бесприданницей?

— Из-за своей бабушки Натальи Петровны Голицыной или, как её все величают в столице «усатой няни», — пояснил тульпа. — После того, как та вышла замуж за деда Екатерины Дмитриевны, женщина взяла в свои руки правление большим, но запущенным хозяйством. Стоит заметить, что своей твёрдой рукой она навела порядок в делах, а после смерти мужа оказалась владелицей большого состояния. Выделила двум дочерям имения с большим количеством крепостных. Не обделила вниманием и старшего сына Бориса Владимировича, которому досталась усадьба Вязёмы. А вот младшему сыну Дмитрию обломилось всего лишь имение Рождествено со ста душами крестьян.