Шестнадцать - Чиж-Литаш Анна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/37
- Следующая
— Этого не может быть!
— Тетради проверяли, но никогда ничего не говорили.
— Почему? — тихо спросила Алена, задавая этот вопрос не Олегу, а самой себе.
— Алена, это все уже не имеет значения! Я принял решение, что с сегодняшнего дня буду готовиться к поступлению. У меня в запасе полтора года.
Алена с восторгом и удивлением посмотрела на Олега. Она вообще не думала о том, кем хочет стать, куда будет поступать.
— И где ты хочешь учиться?
— В БНТУ!
— Ничего себе!
— Думаешь, не получится? Сильно замахнулся?
— Нет-нет! Получится! Просто это очень круто! — ей показалось, что все это снится: Олег в чистой одежде, тетради в обложках, пятерки по физике и учеба в вузе. — Просто очень неожиданно! Ты только не отказывайся от идеи.
— Ты поможешь? — его голос стал тихим и спокойным.
— Конечно, — она растерялась. — Только скажешь, чем. Думаю, ты знаешь, что в математике и физике я полный ноль.
— Я могу научить тебя, — и снова его ладонь на ее руке.
— Уверена, что не получится — не мои предметы, — она аккуратно убрала руку и села за парту.
Глава 26
Катя стояла на коленях возле больничной койки. Мама спала. Она аккуратно положила ладонь поверх ее худой руки, покрытой тонкой кожей.
У мамы был уставший, но при этом спокойный вид, Она мерно посапывала, наверняка просматривая интересный сон. Катя сканировала ее лицо. Мелкие морщинки под глазами, немного впавшие щеки и бледно-розовые губы. С лица исчезли тени грозовых туч, которые пеленой ложились под ее глаза. Кожа стала более гладкой и ровной.
— Ты такая красивая, — сказала Катя.
— Спасибо.
Катя подняла голову: мама улыбалась. Еще ни разу не видела, чтобы она так светилась, была такой чистой, нежной.
— Больница идет тебе на пользу, — девушка продолжала гладить маму по руке.
— Ты не представляешь, как я выспалась. Иногда мне кажется, что, проснувшись, больше не смогу уснуть, но потом опять засыпаю. Какой-то неистовый сон. Самое ужасное, что могу привыкнуть к этому.
— Привыкай. Ты двадцать лет нормально не спала — заслужила.
— Зато ты выглядишь очень уставшей.
Катя опустила глаза.
— Не выспалась просто.
— Я боюсь, что ты много работаешь из-за меня. Ты хоть уроки не прогуливаешь? — мама улыбалась.
Совсем чуть-чуть, Катя скривилась, выдавливая из себя подобие улыбки. — Все хорошо, мама. Я просто хочу, чтобы ты скорее вернулась домой, и мы с тобой зажили по-другому.
— Я согласна, — она прикусила губу, и улыбка медленно соскользнула. — Кать, ты не знаешь, где папа? Он не звонил уже неделю.
Катя подняла глаза и посмотрела на маму. Она знала, что придется ответить на этот вопрос.
— Мам, я скажу, как есть, но ты не волнуйся, во-первых, потому что волноваться нет причины, а во-вторых, тебе нельзя. Он в больнице, — в лоб выстрелила она. — С ним все хорошо. Небольшое сотрясение, но он поправится и скоро вернется домой, где продолжит пить и гонять меня по квартире, — она снова улыбнулась, пытаясь не расплакаться.
— А что с ним случилось?
— Не знаю. Мне позвонили из больницы и сказали, что он там.
— Поедешь к нему? — мама положила свою руку поверх ладони дочери.
— Сегодня вряд ли успею, может, завтра.
— Если не хочешь ехать — не едь, — спокойно сказала она.
— Хорошо, — Катя почувствовала насколько легче стало дышать. Всю неделю она не знала, как отец. Волновалась, но не за его здоровье. Боялась, что могла случайно убить. Теперь была спокойна. Она узнала у врача, что он пробудет в больнице еще минимум неделю, поэтому утром собрала вещи и сказала тетке, что пока поживет дома.
— Доченька, знаешь, что…
— Что?
— Я бы очень хотела, чтобы ты прожила другую жизнь, не такую, как я. Говорят, что дети повторяют судьбы родителей. Живут по их сценарию, потому что другого не видели. Так вот, я безумно хочу, чтобы ты уберегла себя и не прожила мою жизнь. Честно, я сама не хочу ее проживать, но у меня нет выбора.
— Есть выбор! Всегда есть!
Мама улыбнулась.
— Когда мне было шестнадцать я тоже думала, что все можно изменить и всех победить. Но когда тебе сорок, ты болен, работаешь на заводе за очень маленькую зарплату, а твой муж пьет и поднимает на тебя руку — перемен утке не хочется. Ты уже взрослый и понимаешь, что ничего не можешь исправить. К родителям не убежать — их нет, друзья — да какие там друзья, повернуть жизнь на триста шестьдесят градусов — кого ты обманываешь? Что ты умеешь? Правильно, ничего. И ты миришься с таким положением вещей, цепляешься за эту жизнь, потому что есть ради кого жить, — она крепко сжала Катину руку. Да, я не твоя гордость, не твой пример. Зато ты — моя гордость и пример. И я буду жить ради того, чтобы жила ты, она вытерла слезы.
— Мама! — слова со стоном вырвались наружу. Мама, я так тебя подвела, — Катя закрыла лицо руками и зарыдала.
— Хорошая моя, перестань! — она спустила ноги с кровати и села на край, стараясь слабыми руками дотянуться до дочки. — Ты не подвела меня. Ты спасла меня! Слышишь? Если бы не ты — меня бы уже не было.
— Ой, мамочка, — Катя продолжала плакать. — Я так подвела тебя!
— Катюшка, ты чего! — она рассмеялась. — Ты умница моя! У тебя еще вся жизнь впереди! Такая интересная, неизведанная, полная любви и сюрпризов. Я бы очень хотела прожить ее с тобой заново.
Катя подняла голову.
— Так давай проживем?
— Это как? — мама приподняла тонкие брови.
— Очень просто! Ты выйдешь отсюда, и мы начнем все сначала! Только вдвоем: ты и я! И больше никого!
— А папа?
— В нашей новой жизни ему нет места. Ты сама об этом знаешь!
— Хорошо. И где мы будем жить, — нервный смех вырвался наружу. Или ты думаешь, что он уступит нам квартиру и уйдет жить в подъезд? — она грустно усмехнулась.
— Мне все равно! Я больше не буду с ним жить! — Катя встала с пола.
— Я чего-то не знаю?
— Мам, а разве нужно знать что-то еще, чтобы хотя бы попробовать выпутаться?
Она внимательно посмотрел на дочь: еще такую маленькую вчера и такую взрослую сегодня.
— Это будет непросто.
— Да, но мы должны попробовать это сделать, — Катя скривилась, уголки губ опустились вниз. — Мам, я больше не могу так жить.
— Как? — будто у самой себя спросила мама.
— В страхе…
— Иди ко мне, — спустя паузу, сказала она. — Не бойся.
Катя подошла. Опустилась на колени перед кроватью и заглянула в серые глаза мамы.
— Я обещаю, что, если выберусь отсюда живой, сделаю все чтобы ты больше никогда не боялась, хорошо?
Катя кивнула. Перед тем как уйти, еще раз крепко обняла маму. Шагая по коридору, она задумалась о том, что не помнит, когда в последний раз ее так сильно кто-то обнимал.
— Я за списком лекарств, — Катя зашла в ординаторскую.
— Привет, Катюш! Как ты? — тучный бородатый мужчина улыбался ей во весь рот.
— Норм, — она махнула рукой.
— У меня для тебя хорошие новости, — он медленно стягивал перчатки, не сводя с нее глаз.
— Точно хорошие? — Катя устало улыбнулась. — В прошлый раз вы рассказали о снижении лейкоцитов в крови у мамы.
— А разве это плохая новость? Просто отличная, учитывая ее состояние здоровья. Но сейчас гораздо лучше, — он поднял руки вверх, будто потягивался после глубокого сна. — Итак, у твоей мамы очень хорошие анализы. Лечение дало о себе знать. И знаешь, чья это заслуга?
Катя молча уставилась на доктора.
— Твоя, моя девочка. Если бы ты не купила лекарства, я не знаю, какой был бы результат. Думаю, вряд ли такой хороший, как сейчас.
Катя прикусила губу.
— Можешь с дерзостью заявлять маме, когда та будет кричать на тебя в ссоре, что ты спасла ей жизнь, — смех вперемешку с кашлем вырвался наружу. — Она здорова.
Катя резко дернулась в его сторону и через секунду повисла у него на шее. Крепко обняла этого тучного, бородатого мужчину, от которого вкусно пахло недорогими сигаретами, какими-то лекарствами. Она тихо плакала, пряча слезы на воротнике его халата.
- Предыдущая
- 31/37
- Следующая