Шестнадцать - Чиж-Литаш Анна - Страница 22

Сумерки мягко обволакивали небо, занавешивая серосиней шторой линию горизонта.

— Заболею и сдохну, — еле разжимая губы, сказала она. — Всем наплевать! Только Синичкина меня и пожалела бы, обязательно сказав, что все будет хорошо, — Карина вспомнила ее улыбку и ухмыльнулась. — Синичкина молодец, свалила отсюда.

— Ты чего здесь сидишь? — знакомый голос эхом разлетелся по парку. Рядом с Кариной стояла Катя.

— Это я тебя хочу спросить, что ты тут забыла? — Карина внимательно рассматривала подругу. — Что-то ты не очень похожа на больного человека.

Катя провела рукой по щеке, размазывая остатки ярких румян.

— Что за раскраска на лице? На МКАДе стояла?

— Дура, — Катя села рядом на скамейку. — Ты же вся синяя. Сколько уже здесь?

— Два часа.

Катя затрясла головой:

— Ты с ума сошла? Заболеть хочешь?

— Нет. — Карина оторвала взгляд от ботинок. — Сдохнуть.

Катя поежилась от холода. Под пуховиком было голое тело, ей негде было переодеться, поэтому, набросив пальто, она сразу побежала на транспорт.

— Пошли, — она встала со скамейки.

— Куда? — голос Карины был глухим и тихим.

— Давай быстрее, — она с силой тянула подругу за руку. Двигай ногами, ты совсем замерзла.

В подъезде было тепло. Батарея, как солнце в июле, пекла, обжигая ладони Карины. Она сидела на полу, засунув ноги под горячие трубы. Катя пристроилась на ступеньках и курила. Дым застилал лестничный проем, отделяя девочек друг от друга.

— Как же мало надо для счастья, — Карина растирала замерзшие руки. Она повернула голову и посмотрела на Катю, разглядывая ее сутулый силуэт.

— Дырку просверлишь, — ухмыльнулась Катя, наклонив голову в сторону. — Ты хочешь спросить что-то?

— А ты хочешь что-то рассказать? — вопросом на вопрос ответила Карина.

— Нет.

— Тогда и я нет, — Карина отвела взгляд и посмотрела в грязное узкое окошко. — У Ковтуна мама умерла, — сказала она.

— Когда?

— Вчера.

— Ты видела его? — Катя подошла к подруге и села рядом, положив ладони на батарею.

— Нет, его не было сегодня в школе. Классуха сказала.

— Она пила. Ничего удивительного, — Катя пожала плечами.

Карина резко подтянула под себя ноги.

— Что значит, ничего удивительного? — громко спросила она.

— Ты чего? — Катя удивленно посмотрела на подругу. Я имею в виду, что она была пьяница, вот и умерла. Это логично, — девушка достала следующую сигарету и закурила.

— Логично? — Карина подорвалась с места. — То есть, если моя мама умрет, тоже найдешь этому оправдание? Так?

— Да что с тобой? — Катя тоже встала. — В чем проблема? Тебе падальщика жалко? Сходи к нему, поддержи! Думаю, ему хреново сейчас, а может, наоборот, прыгает от радости на диване, что наконец лишился обузы и пьянчуги.

Карина замахнулась рукой. Ее ладонь остановилась в полуметре от лица Кати.

— Чего замерла? Давай! Врежь! Ты вроде меня еще не била?

Карина дышала тяжело, Катя тоже. Как две уличные собаки, охранявшие территорию, они не сводили с друг друга глаз, готовые в любую секунду сорваться с места.

— Бей меня! Можешь даже убить! — Катя хлопнула в ладоши. — Я же ничтожество, тварь конченая, — она выплевывала слова в грязный подъезд. — Убей!

Карина опустила руку и отступила.

— Что с тобой? Что с Таней? Я не понимаю, когда все изменились? Почему мы так отдалились друг от друга? — Карина сжала кулак и потерла глаза. — Почему пропускаешь школу? Ты же здорова!

Катя медленно съехала по стенке, царапая пуховик о шершавую поверхность. Карина подошла к ней и присела на корточки.

— Мы же лучшими подругами были с детства… Что у тебя происходит?

Катя замотала головой, поджимая бледные губы.

— Расскажи, что происходит? — она взяла ее руку в свою. — Красные ногти? Ты никогда не красила ногти. Никогда!

— Захотела и накрасила, — тихо ответила она.

— Это не про тебя. Я же знаю тебя! — Карина еще сильнее сжала ее ладонь. — Прости, что ни разу не зашла к тебе за месяц. Много всего навалилось…

— Что случилось?

Карина махнула рукой:

— Отец женится скоро. Привел на нашу встречу свою шмару. Познакомить нас хотел.

— А ты что?

Карина усмехнулась:

— Наорала на них!

На Катином лице появилась улыбка.

— Орать ты умеешь!

Обе замолчали.

— Неприятно было? — спустя время спросила Катя.

— Блевать хотелось, — Карина вспомнила красивое лицо девушки и счастливые глаза папы. — Урод! Как он мог так поступить со мной?

— Конечно, урод. Неужели он не понимал, что сделает тебе больно? Хотя, о чем я говорю. Мой вообще полный кретин, — Катя сплюнула на пол, представляя лицо отца. — Ненавижу его.

— Ненавижу его, — повторила Карина.

— Твой хотя бы не тырит тебя через день, — Катя поправила черные волосы, упавшие на лицо. Прядь прикоснулась к кончику носа, и она почувствовала чужой запах. Мужской.

— Вызовите ментов! Сколько можно!

— Не могу. Он убьет меня.

— Пусть мать вызовет! Я была уверена, что он уже успокоился.

— Мама в больнице. У нее гепатит. Ей срочно нужно лечение. За бабки, конечно.

— Почему ты нам ничего не сказала? — Карина встала с места. — Мы подруги или как?

— Я сама заработаю.

— Как? На МКАДе?

Катя отвернула голову.

— Подожди, — Карина присела рядом, взяв ее руку и рассматривая красный лак. — Где ты работаешь?

Катя замотала головой и замычала.

— Где ты работаешь, дура? — голос Карины задрожал.

Катя продолжала крутить головой. Карина схватила ее за подбородок и посмотрела в глаза.

— Господи… — сквозь стон прошептала она. — Ты что наделала, идиотка?

Катя выдержала взгляд, волнение выдавали лишь слегка подрагивающие губы. Карина схватила ее за руки и подняла с пола. Резким движением расстегнула пуховик и стянула его с плеч. Под ним ничего не было. Лишь красивый кружевной бюстгальтер, черные чулки и тонкие стринги скрывали наготу. Карина медленно отступила назад, зажимая руками рот, чтобы не закричать на весь подъезд.

Катя не поднимала глаз. Она не испытывала стыда, лишь усталость. Застегнула пуховик и снова села на пол. Запустив руку в карман, достала мятую пачку сигарет. Без слов протянула ее Карине, та взяла.

Щелчок зажигалки. Два тонких силуэта в темном подъезде. Тишина.

— Убей меня, — прошептала Карина.

В день похорон было холодно. Ветер трепал голые ветки на деревьях, срывая самые хилые из них. Мокрый снег брызгами падал на лица, заставляя людей жмуриться и еще сильнее прятаться под шарфы. Их было всего двое: отец и сын. Больше никто не пришел на похороны. Издали Олег был похож на мужчину в возрасте, за чьей спиной прочно в ряд стояли неудачи, ненужный опыт и человеческие страдания. Он по-прежнему, не снимая, носил джинсы, которые Алена подарила ему месяц назад. Черная длинная куртка была застегнута под самое горло. Олег прятал нос под воротник, тщетно пытаясь укрыться от холода.

Отец тихо стоял рядом. За все утро он не сказал ни слова. Молчал и вчера. Олег заглядывал к нему в глаза, пытаясь увидеть там что-то очень важное, столь необходимое ему в эту минуту, но кроме пелены усталости в них ничего не было.

— Можно опускать? — мужчина невысокого роста стоял рядом, опираясь на ручку лопаты.

Олег замотал головой.

— Подождите, — сделал шаг вперед. В нерешительности постояв несколько секунд, медленно подошел к гробу. Он то потирал ладони, то прятал их в карманы. Затем снова доставал и протягивал вперед. Положив руку на деревянную крышку, начал гладить поверхность. Сначала медленно, затем быстрее. Несколько раз обошел гроб, что-то нашептывая себе под нос.

Ветру было наплевать на горе. Он играл, дерзил, подслушивал слова и стремглав разносил их по всей округе.

— Мама, мамочка, — повторял он за высоким парнем в черной заношенной куртке. — Мама…