Совершенные. Эхо Равилона - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 14

Я махнула рукой на теряющийся в пыли силуэт башни.

– Постой, Вэйлинг. – Ржаник кашлянула, потёрла шею. И снова осмотрелась, задумчиво наморщив лоб. Юстис упер руки в бока, призывая двигаться. – Что-то не так. Слишком… тихо.

– Тихо?

Я нахмурилась, озираясь. Развалины и раньше пугали тишиной, кроме шелеста осыпающихся барханов и скрипа древних досок, здесь не раздавалось других звуков. В мертвом городе не пели птицы, не кричали животные. Даже нападавшие ночью сколопендры вели себя подозрительно беззвучно. Но Ржаник права, повисшая после бури тишина казалась особенной. Словно город замер, ожидая… что?

– Вэйлинг, – прошептала рыжая, вглядываясь в развалины. – Лезь обратно. Живо!

Я хотела возразить, но вдруг увидела… изменение. Песок под ногами снова потек, и на миг почудилось, что из его нутра лезет нечто огромное, но нет. То, что происходило вокруг, оказалось куда удивительнее. И страшнее.

Я юркнула в тесное убежище, когда город начал меняться. Слежавшийся песок под нами вдруг истончился и исчез, а мы рухнули на каменную мостовую, клацнув зубами и больно приложившись пятыми точками. Юстис вытаращил белые глаза, теснее прижавшись к боку Джемы, я привалилась с другой стороны. Огрызок здания перед нами посветлел и вытянулся, на закопченных стенах проступили синие изразцы и изящный барельеф. Черный проем закрылся дверью, а окна нарастили стекла. Улица, еще миг назад засыпанная песком, стремительно изменялась. От черного песка ничего не осталось. Проявилась мостовая, краски и витражи. На противоположной стороне улицы нечто оплавленное и изогнутое выпрямилось и превратилось в фонтан. Из мраморной стоящей на хвосте рыбы потекла струйка воды.

– Вы это видите? – с жадностью глядя в ее сторону, спросила Ржаник. – Нам все кажется, да? Начались галлюцинации?

– Сразу у обеих?

– Массовый психоз, я о таком читала, – громким шепотом известила

Джема. – На почве стресса.

Я хмыкнула.

Сверху выстрелила доска прилавка, едва не снеся нам головы. Выручила хорошая реакция и многочисленные тренировки, мы синхронно пригнулись. Я постучала по появившейся доске – твердая. Мертвый город изменялся, нарастал и… оживал.

Опиум вывалился из моей сумки, в которой все это время чихал, встал на задние лапки и дергал усами, принюхиваясь.

Под прилавок лавки, где мы сидели, всунулся черный собачий нос. Запахло шерстью. Опиум порскнул в сторону, а псина залилась лаем.

– Фу, Шафран! – в двух шагах от нас вдруг возникли ноги, обутые в остроносые бархатные туфли. Выше виднелись широкие шелковые шаровары и край накинутого сверху халата. Тишину города внезапно наполнили звуки: шаги, стук колес, хлопанье дверей, стрекот птиц… И голоса! Голоса людей! Общеимперский здесь, на юге, звучал тягуче и плавно, словно звуки тоже плавились под горячим равилонским солнцем.

Пес Шафран унесся вслед за обладателем бархатных туфлей. По брусчатке прокатилась телега, лошадиный хвост едва не задел мое лицо.

Мы с Джемой переглянулись и посмотрели на Юстиса, но он казался не менее изумленным.

– Это невозможно, – уверенно произнесла Ржаник.

Мы слаженно кивнули.

Опиум посмотрел на нас, фыркнул и бросился к фонтану. Ловко проскочил между чужих ног и сунул морду в воду.

– Темное Эхо, – не отрывая от него взгляда, произнесла Ржаник. – Это Темное Эхо, Вэйлинг. Эхо, принявшее невероятные, аномальные формы.

Я выглянула из нашего укрытия. Город – живой, белый, как кусок сахара, и ароматный, как прилавок со специями, под которым мы оказались, – двигался, кричал, смеялся и жил. И еще казался совершенно реальным. Со всех сторон появились люди. Мужчины в тюрбанах или тагальмусах, шароварах, белых мантиях и широких халатах. Женщины в ярких накидках, скрывающих их лица. Совсем рядом мирно стоял верблюд, пережевывая пучок соломы и косясь на меня черным глазом. Я ощущала запах его шерсти.

Темное Эхо?

Конечно, каждый житель Империи знает об этом явлении. Короткое и быстрое Эхо могут создать даже дурные мысли. Более устойчивое Эхо возникает там, где совершилось что-то дурное, – ссора, драка, потасовка. Сильный выброс негативных эмоций всегда вызывает подобное, и чем больше людей эти эмоции испытали, тем шире и глубже Эхо. Оно небезопасно, попавший в волну тьмы может заболеть, испытать приступ дурноты или сильную головную боль. Люди со слабым здоровьем и вовсе рискуют, поймав Темную волну. К счастью, Эхо недолговечно и быстро развеивается. Но я никогда не слышала, чтобы Темное Эхо буквально оживляло мертвое.

Или все это ненастоящее? Реалистичный бред?

– Равилон – самая огромная и совершенно неизученная яма скверны, – пробормотала Джема. – Мы не знаем, на что еще она способна. Похоже, мы видим прошлое. То, каким был город до его разрушения.

Она внезапно нахмурилась, словно что-то поняв.

– Но Темное Эхо – это всегда результат негативных эмоций. Паника, страх, злость. Боль. – Глаза Джемы расширились. – Истинодух! Вэйлинг! Это может означать лишь одно! Это не просто день из прошлого. Это тот самый день! Это Падение Равилона! Прячься!

Я – почти выползшая из укрытия, сунулась обратно.

Яркий южный день внезапно потемнел, и, подняв глаза, я увидела, как диск солнца затягивается чернотой. Затмение? Или нечто иное?

Возникшая на фоне тьмы огненная искра показалась особенно яркой. Она начала крутиться, увеличиваясь и разбрасывая оранжевые капли. Пока не разрослась до оранжевого протуберанца. И он взорвался, выплюнув вниз огненные шары. Один врезался в крышу здания неподалёку, та вспыхнула. Верблюд рядом взревел и бросился прочь, со всех сторон понеслись крики, вопли, плач! Еще несколько шаров с гудящим воем протаранили здания. Я едва успела юркнуть под навес до того, как полыхнули соседние дома, брызнули во все стороны осколки лопнувших окон. Сверху посыпались камни. Испепеляющие шары расчертили темное небо бесчисленными полосами. Один угодил совсем рядом, и расплавленный жар окатил мое плечо. Я едва успела закрыться руками! Кожа моментально покрылась волдырями – самыми настоящими. Мирный, яркий, красивый Равилон превратился в настоящий ад! Уши заложило от рева огня, грохота ломающихся зданий и криков людей. Огненные шары полосовали небо и с треском врезались в камни, отчего те лопались, словно ореховые скорлупки!

Откуда-то удушающе и мерзко тянуло горелым мясом, и я не желала думать, был ли то упавший верблюд или человек в бархатных туфлях!

Навес над нами загорелся, здание запылало. Мы попытались выбраться, но сверху, преграждая путь, рухнули балки. Кашляя от черного дыма и огня, мы барахтались, уже не понимая, где спасение. Казалось, его нет. Стало ясно, что страшное воспоминание не закончится, пока все вокруг нас не сгорит окончательно! Джема что-то кричала, но я не слышала ее в реве огня. Неужели мы погибнем вот так и здесь? Среди людей, которых нет уже почти целый век! Нет! Я не хочу! Я не позволю!

Внутри меня что-то ширилось. Что-то не могло там уместиться. Не обращая внимания на творящийся вокруг хаос, я закрыла глаза. Это что-то казалось огромным. Больше, чем могло вместить мое хрупкое тело. Раскинув ладони, я позволила этому выйти наружу. Даже под закрытые веки пробился свет, хлынувший вокруг, словно потоки воды. И эти волны света разорвали Темное Эхо Равилона.

Не выдержав напряжения, я рухнула на черный песок.

Песок?

– Кассандра… Кэсс! Ты жива?

Я открыла глаза и села, не сразу сообразив, что это Ржаник трясет меня, а не мир продолжает шататься и разрушаться. Моргая, осмотрелась. Вокруг снова были закопченные стены, развалины и черные дюны. Опиум тоже успел вернуться и теперь сидел рядом, как ни в чем не бывало намывая мокрую морду.

– Как ты это сделала? Что это было? Вэйлинг!

Я сжала кулак – волдыри медленно исчезали, оставляя розовую, заживающую кожу.

– Золотой браслет, – прохрипела я, увидев взгляд Джемы. Медленно встала, ноги слегка дрожали. – Все дело в нем.

Юстис – он никуда не делся, к сожалению, – сидел, обхватив колени худыми руками. Судя по выражению на лице Духа, произошедшее шокировало принца не меньше, чем нас.