По следам мистера Волка (СИ) - Кофей Ева - Страница 15

— Это только начало.

Он становится в один миг будто холоднее и выше.

— Посмотрим, что она скажет, когда пройдёт несколько недель…

— Недель? — приподнимает Хизар брови. — Сомневаюсь, что ей придётся пробыть здесь так долго. Не похоже, что она виновна.

— Старуха ожила? — ухмыляется мистер Хорс.

— Я ему говорила, — шепчет Элис, у которой саднит горло, — что старуха ничего не видела. Она только сказала мне, что это был волк. И всё. И когда я спросила, не надоумил ли её кто, что это был именно граф Оуэн, то…

— Он давно уже не граф!

— Конечно, но… Она дала понять, что, возможно, просто услышала где-то о нём, кто-то мог навести её на мысль. Вы уже выяснили, что он не мог перекинуться, она даже никакой приметы, указывающей на него, не видела. И зачем мне вредить ей? Было бы лучше её убедить, что граф не виноват и дать другие показания!

Бернард, молча, выслушивает её и хмурится. Только вовсе не из-за того, что услышал. Сама ситуация с этой девочкой ему не нравится. А Элис его глазами является именно девочкой, милой и маленькой. Мышка, что попалась в ловушку, не иначе.

— Понятно… — роняет он, и как-то невпопад предлагает: — Хотите стакан воды?

— Да, пожалуйста…

— Я запрещаю, — встревает мистер Хорс. — Я сделаю перерыв, она попьёт, когда наш разговор продолжится. Надеюсь, к тому времени ты хорошо всё обдумаешь. Или тебе милее виселица?

Хизар едва сдерживается, чтобы не сказать ему пару ласковых прямо при задержанной. Нехорошо бы вышло… Однако замечает:

— Она здесь скорее свидетельница, чем подозреваемая, мистер Хорс…

Он лишь выгибает бровь и заявляет:

— У меня обед, прошу меня простить… Парни, увидите её, — бросает стражам в коридоре.

— Я ничего не сделала… — роняет Элис.

Её выводят из помещения. Угрюмый и молчаливый Бернард решает зачем-то проводить Элис до камеры и бредёт следом. Как вдруг замечает…

Точнее, их замечает граф Оуэн, который каким-то образом всё же проник в участок, хотя Бернард сам распорядился его не впускать.

И, судя по всему, не зря. Потому что Оуэн, лишь бросив взгляд на лицо Элис, бледнеет от гнева. И глаза его загораются оранжевым огнём, отражая тусклый свет коридора.

Он преграждает им путь и успевает схватить Элис за плечи.

— Кто это сделал с тобой?! — несмотря на простуду, гремит его голос. — Скажи, кто, и он заплатит.

— Оставьте это, — просит Элис. — Они меня отпустят. Рано или поздно.

— Сейчас же! — взрывается он, сбрасывая со своего плеча ладонь одного из стражей, что надеялся оттеснить его в сторону, как вдруг во внимание Оуэна попадает Бернард. — Ты? Это был ты, подлец! — и граф хватает его за грудки.

— Не делайте глупостей, — сквозь зубы шипит Хизар. — У вас ещё шанс остановиться…

— Закрой рот… — в голосе его проступает рычание. — Я тоже за справедливость… — и Герберт заносит для удара руку.

— Да не он это был! — взвизгивает Элис, и в тот же миг позади них раздаются мерные, издевательские хлопки.

— Меня не было всего один день, что за цирк вы тут устроили, господа?

Бернард не без труда отталкивает от себя застывшего в напряжении графа и с раздражением отряхивается.

— Явились, — вырывается у него против воли. Нехорошо, конечно, отчитывать своего начальника (при посторонних), но… — Вас ждали весь день, вас искали, как можно? Как же можно было, так, в такое время? Да что ж это такое, Людарик?! — восклицает Хизар в сердцах.

— Не кричи, — тихо, но смешливо отзывается он с лукавым блеском в глазах, — у меня… голова болит. Лучше скажи, что здесь делает мистер Оуэн и девчушка. Он опять что-то натворил?

— Да вроде нет, — качает Бернард головой, — кроме того, что ошивался в той кровавой подворотне, а девица вышла из дома свидетельницы. Которая тут же померла… От старости, скорее всего. Но эксперт ещё не написал своё заключение.

— Ладно, и что, потом он её побил? Бытовое насилие, значит…

— Я?! — взвивается Оуэн, однако быстро берёт себя в руки. — Я бы и сам очень хотел узнать, кто это сделал.

Бернард же бросает на Людарика красноречивый взгляд и тихо произносит:

— Она была на допросе, пока я отлучался по делам…

— Ладно, пускай возвращается в комнату, пусть голубки поговорят, но не больше пяти минут и под присмотром стражей.

Людарик зевает, явно не заинтересованный в деле.

Бернард кивает. И вскоре Элис с Гербертом садятся за стол напротив друг друга.

— Это я виноват, — мрачно бросает граф и опускает глаза. — Прости меня, втянул тебя во всё это… Мне не стоило этого делать. Что… — обеспокоенно глядит на неё, — что произошло, там, у свидетеля?

— Это старушка, она поступила как все старушки, — шепчет Элис и вдруг кидается к нему на шею. — Только, — горячо шепчет на ухо, — не говорите ничего о Курте.

— Отцепись от него! — гаркает один из стражей.

— Не смейте на неё кричать! — тут же отзывается Оуэн, и улыбается Элис, произнося тихо, с обречённой усмешкой: — Даже не думал. Но, оу… — хмурится. — Надеюсь, там всё в порядке.

Герберт вспоминает, что Курт заперт. Один, в его замке. У которого сейчас, должно быть, нарезает круги незнакомец, что собирается снимать там комнату. Как бы чего не вышло… Увидит Курта, орущего в окне, или выпрыгивающего из окна, или разводящего костёр… в окне… Герберт уже ничему не будет удивлён.

Пока они переговариваются, Людарик за руку тянет Бернарда к комнате на этаж ниже, где прямо с потолка свисает труба, едва не касаясь металлического стола. Её начало под столом в помещении для допросов. И при желании с помощью небольших хитрых приспособлений можно узнать, о чём говорят наверху.

Бернард прислушивается, но спустя несколько минут отвлекается на Людарика, который, к его стыду, сейчас ему интереснее.

— Хотя бы меня предупреждали, где искать вас в случае чего. Время неспокойное. Как вы могли?!

Он закуривает и угощает Бернарда с миленькой ухмылочкой.

— Перестань… У меня было маленькое приключение. Я даже получил по голове.

— Что? — во взгляде его мелькает беспокойство. — От кого, за что?

— Неважно, мне уже лучше. И судя по разговору этих двоих, они либо догадались, что мы подслушиваем, для чего особого ума не надо, либо осторожничают при стражах, либо… не знаю даже.

— Так конечно при стражах они болтать не станут, зачем ты их к ним приставил-то?

— Чтобы не было совсем подозрительно, они же стоят у стены. Не надо было? — Людарик выгибает бровь и гневно дымит.

Бернард в свою очередь выпускает пару дымных колец (у Людарика никогда таких не выходит) и улыбается.

— Я бы не стал. Признаться, я бы их и вовсе уже отпустил. У нас пока ничего нет ни против Оуэна, ни против его слуги, — он вздыхает. — Бедняжке пришлось остаться наедине с Хорсом. Натерпелась… А вы, видно, получили от какого-нибудь разъярённого мужа очередной свой дамы?

— Проницательность… — дёргает Людарик углом губ. — По крайней мере, вчера я был не у твоей жены.

Бернард насмешливо хмыкает.

— А что, раньше захаживал? Она беременна, друг мой. Вряд ли мне стоит опасаться.

— Вот-вот, — закатывает глаза Людарик, — пожалуй, я повышу тебе зарплату за такое неудобство.

— Ха, задел бы, будь я и правда женат. Возможно, ты приходил к моей матушке. Хотя… — щурится он, — у неё хороший вкус.

Людарик Даймонд фыркает.

— Лучше налил бы начальнику коньяка… А с этими двумя… Не знаю, сам разбирайся. У меня нет настроения.

— Понял, — улыбается он уже вполне довольно. — Хорошо.

— Я всем скажу, что ты официально будешь вести это дело. В конце концов, в прошлый раз ты был прав, а я тогда ещё пешком под стол ходил.

Людарик лучезарно улыбается, будто и не избавляется от головной боли в виде дурацкого волчьего дела прямо сейчас.

Бернард же, судя по всему, остаётся вполне этому рад.

— Ответственно, конечно, и ново для меня… Одно дело иметь своё мнение, другое… — но он одёргивает себя и собирается, становясь серьёзным и уверенным. — Я согласен. Благодарю за доверие.