Пленница ледяного герцога (СИ) - Варварова Наталья - Страница 32

Да, меня мучали сомнения. Остаться и дать нам с Азазелем шанс или уйти сейчас, зная, что на моей совести так и повиснет жизнь этого древнего и странного существа? Я по-прежнему знала о нем катастрофически мало и могла оценивать только его отношение ко мне. О чем же думало премудрое Древо, когда позволило случиться этому невообразимому союзу… Оно даже не давало гарантий, что я смогу его полюбить и сохранить память о родных детях.

Азазель, кажется, ни о чем таком не волновался. Мы изредка перекидывались парой слов, хотя спали в объятиях друг друга. Стыдно сказать, но вряд ли бы я стала возражать, если бы он позволил себе больше. Лорд являлся в середине ночи, я вздрагивала и просыпалась. Он снимал с меня ночное одеяние, настоящее произведение искусства из шелка и мягких перьев, и укладывал на себя. Я подозреваю, что халат оставлял сознательно.

Я тут же замирала от страха и сладкого предчувствия. Супруг прижимал меня к себе, положив руки на талию, а иногда и ниже. Сплетал наши ноги. И только я приходила к выводу, что в такой позе невозможно не то что спать, а дышать, как тут же погружалась в глубокий сон.

В последнюю ночь перед балом я так разволновалась, что обвинила Азазеля в том, что он совершенно не уверен в собственной сдержанности — и из-за этого я не могу ни слова вставить, ни пошевелиться.

— Действительно, еще одну такую ночь я не выдержу, — хмыкнул он. — Поэтому на следующую у тебя будет выбор… Вернуться на родную планету или в эту кровать, если вдруг я в состоянии составить конкуренцию целому Мидиусу.

Пресветлый легонько укусил меня в шею; я так обалдела от этого жеста, что все слова застряли в горле. Про то, что это шантаж, про то, что я никогда не стану его умолять — как и про то, что нам не под силу понять друг друга.

— Азазель, ты мне не доверяешь. Почему я…

Голова тут же стала такой тяжелой, что я уткнулась носом ему в шею. Мда, это все, что он позволил мне сказать. Негусто.

Утром место герцога, как всегда, занял Аз, который поприветствовал меня широким зевком. Он направился к постели, чтобы получить свою порцию потрепываний и поглаживали. Я привыкла, что Азазель исчезал рано. Разве что подушка еще хранила его запах.

— Что, морда? Ты-то спал лучше всех. Интересно, чем кормят такую огромную зверюгу, если все питаются одной лишь растительной пищей?

Однако это особенное утро. Крысюк вытащил в центр комнаты ширму, на которой развешаны сразу пять королевских платьев. Мы с ним условились, что я заранее выберу наряд и украшения. Не спеша позавтракаю, прогуляюсь по саду и только потом прибудут младшие монны Фиолетового дома, чтобы помочь мне облачиться во все это великолепие.

— Никаких резких движений в этот знаменательный день, — твердил мне Самуэль. — Вы и так у нас слишком порывисты. Хозяйка должна быть спокойной, холоднее снежных облаков. Ничто не в состоянии вывести ее из себя. Ваши дети будут повторять за мамой, с человеческим темпераментом придется сладить.

И как с ними быть? Один раньше времени сует голову в петлю. Другой уже знает по именам моих внуков. И еще мне предстоит провести целый вечер в компании идеально прекрасных монн.

Я внимательно оглядела платья. Все легкие, с полупрозрачными парящими юбками, почти закрывающими сандалии. Грудь открыта больше, чем на тех, что носила на каждый день. Лиф декорирован мелкими самоцветами, но не настолько навязчиво, чтобы перетягивать все внимание на себя.

Если я надену красное, то это будет означать страсть, которая ведет меня в нашем союзе. Если белоснежное — то я принесла брачные клятвы, повинуясь силе первой любви. Светлое с лиловым оттенком — я обязуюсь служить Дому и стать его достойной хозяйкой. Бирюзовое — эх, я уже не помнила в точности, что это за обещание. Скорее всего я собиралась нести спокойствие и умиротворение всему народу Чертогов. Что-то в таком духе.

Все платья подбирал Азазель, который придавал этим нюансам огромное значение. Так и выдали бы мне одно-единственное, которое бы соответствовало случаю и моему статусу. Зачем эта иллюзия выбора?

Меня так и тянуло взять алое. Появиться перед гостями решительной и смелой. Не побоялась же я сделать свои первые шаги в Чертогах вообще без платья… На секунду я представила реакцию гостей и выразительный взгляд Азазеля, если я повторю что-то подобное. Пожалуй, он сделал все, чтобы за эту неделю во мне пробудилось чувство ответственности и заглушило инстинктивный протест.

— Вот это, светлое с фиолетовым, — сказала я Крысюку, который замаячил на пороге. — Так будет правильнее. Серьги и ожерелья, вы уж простите, но пусть Азазель подберет сам. Из этих двенадцати гарнитуров мне никогда не угадать подходящий.

— Прекрасный выбор, госпожа, — расплылся в улыбке старый слуга. — Дому будет приятна ваша забота, а для принцепса вы хороши хоть в черно-белую полосочку.

Наконец наступила та минута, когда ворота позади меня сомкнулись и я воспарила над облаками, не покидая пределы полукруглого балкончика. Внизу подо мной замер огромный круглый зал, в центре которого жила своей жизнью миниатюрная копия Древа. Напротив метрах в пятидесяти такие же ворота пропустили Азазеля.

Я не могла видеть все детали, но одеяние на нем подавляло белизной. Волосы он убрал. Издалека герцог выглядел, как мраморная статуя. Он подал мне знак, и мы оба одновременно пошли на снижение. Тренировки с Самуэлем не прошли даром, и я неплохо управлялась с сандалиями.

В зале специально для нас были сделаны два постамента в противоположных концах. До парного танца супруги не соединялись. И я знала, что мой лорд внимательно наблюдал за каждым моим движением и скорее всего волновался. Словно в ответ на мои мысли прямо из воздуха возник Аз и вальяжно направился под мою правую руку.

На суд всей аристократии Чертогов я пришла не одна, а в его компании. Барс скользил впереди на полкорпуса. Напряженная шея, мягкие шаги, полные едва сдерживаемой угрозы… Мне хотелось показать язык благородным господам: одна из ипостасей Азазеля превратилась в моего личного телохранителя. Вот вам! Видали?

Не знаю, обратили ли все эти монны и архонты внимание на то, как я необыкновенно хороша в этот вечер. Возможно, все их усилия уходили на то, чтобы казаться максимально беззаботными. Весть о том, как барс расправился с напавшими на меня тремя сильными перевертышами сразу же облетела Небесные территории. И сейчас его поза не оставляла сомнений: он нападет на любого, кто вынашивал против меня зло.

Я пригляделась — моих бестолковых отравительниц, ослепительных и полуголых Мариэль и Эллизеи, — вроде бы не видно. Интересно, посещал ли принцепс своих любовниц (исключительно ради усиления их кланов, я же не спорю) после того, как они нанесли мне визит? Азазель не поднимал на меня глаз. Однако я не сомневалась, что даже с такого расстояния он читал мои эмоции, как открытую книгу. Пусть знает, что не только он из нас двоих способен на ревность.

Смею предположить, что многие собравшиеся все же отметили, что человеческая женщина не уступала их расе в красоте. Герцог возжелал усыпать меня аметистами с ног до головы: один крупный камень блестел, как звезда, на подвеске на лбу; крупные, нанизанные одна на другую, горошины нежного фиалкового оттенка покачивались в ушах.

При этом весь акцент Азазель сделал на ожерелье. Оно шло в четыре ряда и состояло из довольно крупных розовато-лиловых камней. Аметисты такого цвета мне не попадались даже в хранилище.

Супруг попробовал намекнуть, что браслеты на руках и на ногах стали бы отличным дополнением к данному комплекту. Однако здесь я отказалась его слушать. За браслетами последовало бы кольцо в носу, десяток перстней… и только первые боги знают что еще. В том, что касалось моей персоны, умеренность принцепсу изменяла.

Волшебство камней имело прямое отношение к тому, что вся я засияла им под стать. Черты наконец приобрели завершенный вид. Из зеркала на меня глядела решительная особа, которая, в отличие от меня, знала, чего хочет. На Мидиусе, например, я мечтала именно о таком непререкаемом выражении лица; меня раздражала собственная мягкая миловидность.