Пленница ледяного герцога (СИ) - Варварова Наталья - Страница 16

Я понимала характер камня. Какой силой его можно напитать, чтобы эта энергия дольше хранилась. Какую он будет эффективнее отдавать. Я лечила камнями. Защищала ими же. В условиях, когда магии не хватало, как раз они показали себя лучше всего. Их передавали по наследству — и следующая видящая получала поддержку всех предыдущих и в то же время подпитывала свой родовой артефакт.

И, конечно, у меня был собственный — черный турмалин, он же шерл. Его я выбрала «своим» среди десятка камней оставшихся после мамы (несметное богатство для любой хранительницы). Бабки любили называть меня темной: мол, эта магия мне ближе. В ней много смуты, беспокойства, бурления.

Мне это льстило. Надо было как-то оправдывать доверие, ведь больше всего боялась быть нейтральной, то есть никакой. Шерл показал себя отлично. Уже после встречи с Анри я осознала, насколько правильный сделала выбор. Камень помогал копить энергию, быстро восполнял ее потери, не давал ее забирать. Как оказалось, хранительницы первыми попадали под удар, когда пресветлые появлялись на Мидиусе.

Однако свой талисман мне пришлось оставить в тайнике, о котором знали другие видящие. Если я не вернусь, то через полгода-год они вскроют его и передадут камни семьям, чей запас совсем оскудел. А мой шерл и мамин ультрамарин заберут в общий схорон и будут наблюдать, не появятся ли среди ближайших родственников девочки с похожим даром. Ведь люди, слава богине, существа живучие.

Из размышлений вывело привычное кряхтение:

— Леди, вы так оперлись об столешницу, словно собрались забрать ее. Этот вариант нам не подходит. Вы боитесь взлетать?

— И это тоже, — легко согласилась я. — На что мне следует реагировать? Я должна ощутить какую-то отдачу или положиться на интуицию?

Старик с уважением взглянул на меня, но мне это не польстило. За кого он меня принимает, за развеселого щенка, который будет носиться среди полок и тянуть все подряд?

— Нужный камень подаст вам знак. Знаете, почему желательно собрать пять?

— Догадываюсь. У вас все раскладывается на пять. Сенаторов пять, правящих семей пять, небесных территорий пять. И ростков у Древа, из которых на свет явились перворожденные, — столько же.

В другой раз я бы, наверное, похихикала, представив герцога младенцем, торчащим вверх тормашками из какого-нибудь бутона. Однако сама мысль о нем отзывалась болью. Почему он такой прямой и каменный — не потому ли, что не было ласковой материнской руки, которая прижимала бы его к теплой груди? Теперь перворожденный изъяснялся о своих чувствах так, словно слова из него вырывали клещами.

Самуэль смотрел на меня с определенным выражением. Из него следовало, что я прослушала старика как минимум несколько раз.

— Вам помочь подняться? — скорее всего повторил он.

Я не стала изображать из себя пташку и поставила ногу на невидимую ступеньку. Не думала, что это так просто. Крылышки зашелестели, правая нога получила устойчивость. Я без проблем подняла левую туда же. Дальше шагать не пришлось. Сандалии неторопливо несли меня наверх. Причем стоило притормозить пяткой или пальчиками, да и просто сделать жест рукой, как движение прекращалось.

В открытом небе мне было неуютнее, чем здесь. Все-таки замкнутое помещение и скорость — понятия несовместимые. Настораживало другое. Клятые шкатулки не подавали признаков жизни или, наоборот, это я не реагировала на них. Поднялась где-то до середины в высоту — так хотя бы одна отозвалась покалыванием. Зря я что ли распахнула ладони?

Однако спрятанные вокруг камни отказывались меня принимать. Вели себя совсем не так, как отзывчивые кристаллы в родном мире. Эти закрылись, и, судя по всему, помощников я определю себе наугад. Причем, возможно, и единой магической искры в свою поддержку не дождусь.

Меня разбирало желание грохнуть сандалией по ближайшему стеллажу и спуститься вниз. Останавливало разве что расстроенное лицо крысюка и еще — едва уловимый звук, похожий на далекий звон. Но разобрать его источник не выходило. Опять неизвестная игра по чужим правилам.

Резко дернула рукой, показав, что готова к подъему. Крылышки заработали с утроенной радостью и я рванула вверх. Пришлось даже опереться на ближайшую полку, чтобы не перевернуться. Оттуда на меня пыхнуло недоброжелательным холодом. Ничего, правила сегодня меняются налету.

Мы поднимались выше и выше, я же так и не определилась, что собираюсь делать — рухнуть с потолка в знак протеста и свернуть себе шею (прекрасная смерть, никому не достанусь, как и собиралась) или вылететь из хранилища-бутылки в объятия пузатых облаков. Я не очень верила, что и то, и другое мне позволят. Однако лучше так, чем демонстрировать, что видящая не способна достучаться до местных булыжников.

Обеспокоенный звон теперь шел отовсюду. Раскачивались цепи, закрепленные к «горлышку». Они, как клубок змей, — одни сплетались, другие расходились. Все это шевеление призвано отвлечь мое внимание. В этом я больше не сомневалась. Отыскала в стороне плотное скопление, где они сошлись так, что невозможно рассмотреть, что прячется внутри.

Применить силу… Но тут одна проблема. Все та же, что преследовала меня в Чертогах.

— Эй, — позвала я. — Не знаю, кто ты и какой. Подозреваю, что один. Больше у меня тут союзников не найдется. Я могла бы позвать аметист. Фиолетовый такой, прозрачный. Но я согласна на тебя, чтобы все по-честному.

На самом деле блефовала. Не уверена, что герцогский камень подчинился бы мне в этом скоплении, а главное — с чего бы он отстаивал мои потребности, а не Азазеля.

Надежды на то, что я сумею вытащить отсюда несколько полезных кристаллов, зарядить их, не имея точных координат, и вернуться на Мидиус до посещения Древа, испарились несколько мину назад. Цепи жалостливо тренькнули, и к моим ногам выкинуло невзрачный футляр, в который упаковали что-то стеклянное.

Я подобрала его и спустилась. Моя единственная добыча Самуэля не впечатлила.

— Когда говоришь девушке, что камней стоит взять побольше… — проворчал он. — Я же просил сконцентрироваться на шкатулках.

— Я так и сделала, но они пытались меня заморозить. А чем плохи эти — ну, вот такие?

— Это песочные часы. Не камень как таковой, а его послевкусие. То есть в роду остался всего один представитель. И, хотя его энергия еще не исчерпана, восстановить былую мощность он вряд ли сможет. Господин делает все, чтобы создать им идеальные условия. И их последние годы проходили с пользой для Чертогов.

Я кивнула. Очевидно же. В рациональном небесном мире ни одна крупица энергии не должна потеряться. Самуэль начертил на столешнице круг, вписал туда звезду и на каждом ее луче отметил точку на окружности. Указал мне зону в центр пентаграммы, и я поместила туда свой ограниченный артефакт.

Когда все пять вершин загорелись, в центре стола возникла шкатулка, которая превосходила размерами все увиденные мною здесь. Я закрыла глаза, догадываясь, что за камень увижу, когда Самуэль откроет крышку.

— Аметист Фиолетового дома, — приглушенно оповестил он. — Мой лорд настойчиво напоминает о сделанном выборе.

— Мне он в очередной раз впихнули его иллюзию, — я расстроилась, но тем с большим азартом буду искать выход из этой клетки.

— Ритуал состоялся. Это самое важное.

Азазель вернулся, когда я уже укладывалась. Он удивил меня тем, что положил руку на лоб. Решил, что у меня жар?

— Ищешь присутствие демонов? — не удержалась я. — Кассиэль же предупредил, что я меченая, или как там правильно.

Герцог зашел, не переодевшись. На рубашке заметны были следы копоти. Особенно на плечах и локтях. На щеке темнела свежая ссадина. Я с беспокойством разглядывала его. Если один из самых могущественных светлых воинов столкнулся с сопротивлением, то что там за противник — и, главное, насколько это плохо для нас, людей?

— Хочу почувствовать тебя, — вот так просто заявил он.

Продолжения не последовало. И я воздержалась от других замечаний. Убрала книжку, которую читала. Наверное, мне следовало его бояться, однако возмущение привычно пересиливало все остальное.