Соло золотого ключика (СИ) - Вивер Ева - Страница 4

Пашка протянул руку и нежно, двумя пальцами, погладил единственную голубую прядь в блондинистой шевелюре. Когда-то давно, Танька получила хороший нагоняй от мамы, за то, что на спор покрасила волосы в голубой, не спросив у родителей разрешения. Конечно ее заставили перекраситься и лишили прогулок с друзьями на две недели, но, с тех самых пор, Танька ежемесячно подкрашивает ту единственную голубую прядь, которую ей удалось отстоять, в целях самовыражения.

— Хорош врать-то! Ты на меня вообще внимания не обращал, шарахался, как от прокаженной. А еще…

Как и полагается по законам жанра плохого, ну, или, в крайнем случае, средненького кино, Татьяну Мальвину оборвали на полуслове. И кто? Подошедшая официантка, посылающая Пашке многообещающие взгляды.

— Что будете заказывать?

— Буратино на вертеле и непременно с кровью.

Танька кровожадно оскалилась, в попытке выдавить самую обаятельную улыбку из своего арсенала. Вышло пугающе. Но! Официантка оказалась не из робкого десятка, а потому, скрестила руки на груди и с максимальным пренебрежением уточнила:

— Простите, я не поняла, вам два сока, березовый и томатный, или кровавую Мэри? Имейте ввиду, алкоголь мы не продаем.

Почувствовав, что в зале уже попахивает жареным, Пашка решил поступить как истинный джентльмен и аккуратно разрулить ситуацию, впрочем, моментально потерпев сокрушительное фиаско.

— Девушка, можно нам…

— Нельзя! — Хором ответили, как оказалось, две заклятые подруги.

Алиса Котова. Да, если бы Пашка знал, что эта мегера работает здесь, ни за что не переступил бы порог этого заведения. Может еще не поздно уйти в другое кафе? Или потребовать другую официантку? Или вообще приготовить и подать все самостоятельно?

— Павел, мы уходим! — Скомандовала Танька, возвращая шапку на кипящую от гнева голову. — И да, я, наверное, соглашусь на твое предложение, но при одном маленьком условии.

— Любой каприз моей прекрасной леди! — Бурый отвесил шутливый поклон и, обогнув Алису по синусоиде, поспешил вслед за своей зазнобой. Все-таки хорошо, что они зашли именно в «Страну Д».

— Исполнишь три моих желания — выйду за тебя замуж!

— Хорошо хоть летучий корабль строить не придется.

— Ну! Мы еще посмотрим, на сколько хватит твоей радости.

— Я предлагаю, остановиться на сей жизни?

— А я предлагаю остановиться на остановке и дальше поехать на автобусе.

Так и сделали. Тем более что автобус уже подъехал и с довольным урчанием принял молодых людей в свои теплые объятья.

Дорога прошла в напряженном молчании. Пашка думал о том, как же он все-таки вовремя вернулся в родные пенаты, а Татьяна… К сожалению, или к счастью, но мысли девушки часто остаются загадкой не только для окружающих, но даже для творца.

— На Болотах выходящие есть?

Выкрик водителя вывел из раздумий Татьяну.

— Да, мы выходим! — Крикнула в ответ девушка и поспешила к выходу, потащив Пашку за собой. — Пошли уже!

Остановка «Болота» носила весьма говорящее название и действительно располагалась на давно осушенных болотах. Настолько давно, что на их месте вырос огромный жилой квартал с мега-центром и массой некультурно-увеселительных заведений, среди которых затесался он, маленький ресторан питания для мясоненавистников с громким названием, выведенным объемными русскими буквами, «Веган пис».

— Нам сюда. — Тоном экскурсовода со стажем сообщила Танька и Пашка послушно прошествовал следом, сияя на всю улицу довольной улыбкой.

— Так вот какое твое третье желание?

Танька застыла на месте, с поднятой для широкого шага ногой и ошарашено уставилась на Бурого.

— Почему третье?

— Ну потому третье. Потому что первое было — выйти из кафе, второе — поехать на автобусе, а третье…

— Ты должен помочь мне обанкротить Карабасова! — Выпалила Мальвина, пока Пашка не успел закончить свою версию ее желаний.

Уже вечером, возлежа на своем любимом диване, с чашечкой черного кофе в руках, Пашка вспоминал произошедшее.

Танька Мальвина. Та самая девчонка, по которой он сох все старшие классы. Та самая, ради которой он спер классный журнал, спалил его на заднем дворе и чуть не попался директору. Та самая, от которой он сбежал в другой город. Та самая, ради которой и сейчас он готов был на все. Ну, или почти на все.

— Ты должен помочь мне обанкротить Карабасова! — Скороговоркой выпалила она, под медленный дрожащий танец улыбки, сползающей с Пашкиной физиономии.

— Хороша шутка. Долго готовила?

— Нет, Паш, я серьезно. Вот просто серьезнее некуда! Ты же знаешь, что он сделать задумал? Да хотя, что я спрашиваю, конечно, знаешь, раз в его шайке-лейке разгуливаешь. А вот теперь подумай, что значит его проект для животного мира и экологии! Это же просто кошмар! Столько невинных жертв, столько загрязнений, столько…

— Таня, остановись! — Пашка обхватил ее лицо вмиг замерзшими ладонями и взволновано посмотрел в глаза. — Мальвина, ты в своем уме? Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что сама чуть не стала его жертвой из-за своих «зеленых» взглядов?

— Отдаю. — Уверено ответила Танька. — И не только отчет отдаю, но и жизнь отдам, если понадобится. Здесь же главное чтобы для пользы дела, понимаешь? А польза от такого огромная будет!

— Какая польза от глупого самопожертвования ради эфемерных целей? Тань, сейчас время не то, да и ты далеко не Жанна Д’арк, чтобы твой самоподвиг запомнился в веках и привел хоть к каким-то переменам! Только местные журналюги пошумят день-другой и все, понимаешь? Все! Не будет больше ни тебя, ни твоего зеленого движения, а Карабас со своими кроликами продолжит набивать банковские счета сверхприбылью, Тань…

Пашка был не на шутку взволнован. Нет, он не сомневался в психическом здоровье Таньки Мальвиной, равно как не считал ее слова глупой шуткой, он просто знал. Знал, что Танька неимоверно добрая душа с обостренным чувством справедливости и до крайности наивными взглядами на мир в целом и жизнь в частности. Знал, что она действительно верит в то, что говорит. Знал, что она и в правду на все это способна. Единственное чего он не знал — как отговорить любимую от опрометчивых поступков, как уберечь от самой себя?

Танька же, как никогда ранее, казалась уверенной в себе и своих словах. Да и чего ей тушеваться? Условия выставлены, сказанного не воротишь, так что если Бурый и впрямь ее любит, то с этого момента и до заключения счастливого брака по большой и толстой обоюдной любви банкротство Карабасова станет для него задачей номер один. А если с его стороны это очередная глупая шутка, как не раз бывало в школьные годы, то у нее всегда есть возможность списать все на глупый розыгрыш. Так сказать «улыбнитесь, вас снимает скрытая камера».

— Вот про журналистов ты верно заметил. И знаешь что, Паш? Я хочу чтобы обо мне, о нас, действительно в газетах писали, как о современных Бонни и Клайде. Ты только представь эти заголовки: «Бешенная парочка снова в деле», «Бонни и Клайд — ангелы свергнувшие Шута», «Здесь вам не Шервуд».

— А при чем здесь Шервуд?

— Притом, что каждому лесу свои герои, Робин Гуд промышлял в обычном лесу, банда Бэрроу в городских джунглях.

— Железная логика.

— Да уж какая есть!

Танька упрямо вздернула нос и демонстративно отвернулась, разглядывая витрину невероятно гламурного бутика. Судя по обилию страз и блесток, покоящихся на глубоком ультрамарине бархатистой драпировки, с минуты на минуту должно громогласно прозвучать знакомое каждому театралу «занавес», после чего из недр бутика появится он — единственная и неповторимая звезда всея попсоэстрады, непревзойденный Карл Моисеевич собственной персоной, многослойно обмотанный бирюзовым боа и ядовито-розовым кружевом. На лице девушки промелькнула ехидная ухмылочка — да, занятное было бы зрелище, не то что два гангстера самоучки.

— Так значит, ты хочешь, чтобы я стал твоим Бэрроу? — С нотками обреченности в голосе уточнил Пашка, явно выискивая пути к отступлению.