Ты меня бесишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 28

Поздравляю, Мельникова! Ты получила золото в номинации «Самый неуклюжий первый раз». С преподавателем. На диване собственной мамы. С больной сестрой в соседней комнате. И даже непонятно: прекратил он всё это, потому что слишком ответственный или потому что любовница из тебя как из меди диэлектрик?

Прошмыгнув мимо кухни в детскую, я ещё раз проверила лоб Веры — температуры не было. А затем приступила к совершенно невыполнимой миссии. Нужно было уснуть.

Три часа прошли в попытках найти удобную позу для сна, но тщетно. Меня будто разрывали изнутри смущение и вожделение. От первого хотелось лезть на стену и прятать голову под подушку. А второе требовало идти на кухню и довести до конца начатое. Тело ещё помнило сладкую истому и совершенно невероятное ощущение чужих, но таких желанных рук. Впервые столкнувшись с чувственной стороной отношений, я вынуждена была признать, что в тот момент изо всех мыслей в голове остались лишь малосодержательные «Ещё!», «Пожалуйста!» и «Да!». Покровитель всех студентов и бездарей, и эта бестолочь претендует на звание человека с высшим образованием!

Под собственное мерное ворчание и спокойное сопение сестрёнки мне удалось уснуть, когда за окном уже почти рассвело.

А разбудил меня звук открывающейся двери и мамин голос. Спросонья по старой привычке я крикнула: «Мам, привет!» — и перевернулась на другой бок.

Мне потребовалось пять секунд, чтобы вспомнить события прошлой ночи, скатиться с кровати и кинуться в коридор.

Мама стояла вполоборота ко мне и приветственно махнула рукой, когда я почти ввалилась на кухню. Александр Андреевич, судя по степени помятости, лёг спать прямо в брюках и сейчас неторопливо застёгивал рубашку. Я даже зависла на пару секунд, рассматривая обнажённый торс, стремительно скрывающийся за пуговицами. Мельникова, соберись! Усилием воли пришлось перевести глаза на маму.

— Я уж думала, опять воры забрались, — устало улыбнулась мама, кажется не заметив моих разглядываний, и включила чайник. — Давайте-ка вы мне быстро обрисуете, что на моём диване делает незнакомый мужчина и почему моя старшая дочь с синяком во всю щёку тут, хотя должна быть в общежитии за сто двадцать километров отсюда? А потом я буду спать. Ночка выдалась не из лёгких.

— Мам, это Александр Андреевич Бесов, — представила я мужчину своей мечты, — мой научный руководитель. Александр Андреевич, знакомьтесь, моя мама — Ольга Николаевна Мельникова.

— Приятно познакомиться, Ольга Николаевна.

— Взаимно, Александр Андреевич.

После приветствия я по-военному коротко пересказала события вчерашнего вечера. Разумеется, умолчав про то, что творилось на этой самой кухне всего несколько часов назад. И про синяк на лице я выдала уже заготовленную версию «шла, шла, да упала».

После моего рассказа мама тут же отправилась в детскую, обследовать ещё спящую Веру. Лоб у сестры снова нагрелся: градусник показал тридцать семь с половиной градусов.

— М-да… — задумчиво протянула мама. — Чтобы температура так быстро поползла вверх, да ещё и рано утром…

— Я так и не поняла, чем она болеет, — расстроенно сказала я. — Кроме температуры вчера ничего не заметила. Она жаловалась, что голова кружится и перед глазами всё плывёт.

— Есть у меня пара предположений, но подожду с выводами, пока Вера проснётся. — Укрыв сестру обратно, мама встала. — Тогда и горло ей посмотрю, и послушаю. А сейчас давайте обратно на кухню. Арин, похозяйничай, пожалуйста. Есть охота, сил нет.

Разлив чай и добыв из холодильника хлеб, масло и сыр, я быстро сварганила нехитрые бутерброды, и начался наш ранний завтрак.

— Александр Андреевич, я благодарна вам за помощь, — поставив кружку, мама посмотрела на Бесова добрым взглядом патологоанатома. Даром что акушер-гинеколог. — Вы заслужите мою вечную благодарность, если подвезёте сейчас Арину обратно до города.

Я вскинула голову.

— Мам, я могу остаться до понедельника, — уже понимая бесполезность диалога, я всё же пыталась настоять. — Давай я с Верой посижу хотя бы в выходные, а в понедельник уеду на первой электричке.

— Арина, сосредоточься на учёбе, — мама устало потёрла глаза. — Майские на следующей неделе, успеешь ещё с сестрой насидеться.

Я понимала, что мама держится из последних сил, чтобы не уснуть прямо за столом, и сочла за лучшее промолчать. Бесов тоже правильно оценил обстановку и встал.

— Рад, что смог помочь, Ольга Николаевна, но мне действительно пора, — он вопросительно посмотрел на меня. — Арина, вас подбросить?

Арина

Что ж, глупо идти на электричку, когда тебя предлагают подвезти. Я скомканно попрощалась с Верой — сестрёнка сквозь сон обняла меня и, перевернувшись на другой бок, снова провалилась в дрёму. Температура и вчерашние переживания отняли у неё все силы. Надеюсь, она хотя бы к концу майских поправится, успеем погулять.

Я заговорила, как только мы сели в машину.

— Александр Андреевич, не сердитесь, пожалуйста, на маму. Она после смены совсем без сил приходит и…

— Не переживайте, Арина, я нисколько не обижен. У вашей мамы тяжёлая работа, и её желание выставить непрошеных гостей и как можно быстрее отдохнуть вполне понятно.

— Просто вы нам так помогли, — я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. — А в итоге вам даже поспать нормально не дали.

— Ваша сестра теперь под присмотром, ваша мама, скорее всего, уже спит, а мы с вами возвращаемся. Я — к Ане, а вы — к учёбе, — улыбнулся Бесов. — И все довольны.

— Не все. Александр Андреевич… — я зажмурилась изо всех сил. Говорить подобные вещи вслух было тяжело и непривычно. Но и не сказать я не могла. — Мы можем обсудить то, что вчера случилось?

— Что именно вы хотите обсудить?

— Я… Простите. Мне не следовало лезть к вам, но…

— Мы уже позавчера проходили это, Арина, — Бесов повернул голову и, едва касаясь, провёл ладонью по моей щеке. — Не просите прощения за то, что нам обоим понравилось.

— После такой обнадёживающей фразы обязательно должно следовать какое-нибудь «но», — тоскливо протянула я, догадываясь, какое именно. И всё равно сердце пропустило удар. Понравилось. Ему понравилось!

— Верно. Давайте немного порассуждаем. Очевидно, мы нравимся друг другу. Допустим, мы решим начать отношения — как вы это себе представляете?

— Намекаете на проблемы от того, что вы мой преподаватель? — выдала я самое очевидное.

— Нет, — хмыкнул Бесов. — Уже через пару месяцев вы перестанете быть студенткой. Тешу себя надеждой, что вы планировали несколько более длительные отношения со мной. Я прав? — Я неуверенно кивнула, всё ещё не понимая, куда он ведёт. — Но и в эти пару месяцев никакого табу нет. Разумеется, отношения между преподавателем и студенткой не приветствуются, но никаких серьёзных последствий ни вам, ни мне за это не будет. Мы совершеннолетние дееспособные люди, и самое страшное, что нас ждёт в случае связи, — сплетни.

— Тоже не самое приятное явление, если подумать, — вздохнула я.

— В жизни вообще много неприятного, — согласился Бесов. — Но много и такого, за что можно побороться.

— Например? — я переводила взгляд с его рук на плечи и лицо и обратно.

— Например, ваша сестра, — он перевёл взгляд на меня, но потом вновь сосредоточился на дороге. — Вы любите её и заботитесь о ней, готовы пожертвовать ради неё собственной карьерой. Если бы вы устроились к нам в компанию, поверьте мне, очень резво продвинулись бы по карьерной лестнице. Уже после трёх лет работы я смог без проблем позволить себе машину, а через пять — и квартиру. Вы смогли бы не хуже. Заманчиво, не так ли?

— Заманчиво, — не стала отрицать я. — Но, пока я буду строить карьеру, Вера вырастет. Я нужна ей прямо сейчас, а карьера… карьера подождёт. Вы хотите сказать, что у нас ничего не выйдет из-за моей сестры?

— Ну почему же только из-за вашей сестры, — машина неспешно зашла в поворот и выехала на шоссе. — Я тоже не фунт изюма, за что от курса к курсу получаю у студентов достаточно красноречивое прозвище.