Ты меня бесишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 25

— Не волнуйтесь, его моя соседка отловила, — и, резко выдохнув, не удержалась и потёрлась о его ладонь щекой. Синяк тут же напомнил о себе ноющей болью, но это было неважно.

А вот Бесов сразу убрал руку и резко откинулся на сиденье.

— Черт возьми, Арина! Давайте сейчас остановимся. Вас ждёт домашняя работа вашей соседки, а меня — Аня.

— Простите, пожалуйста, — от смущения я зажмурилась.

— Не просите прощения за то, что нам обоим понравилось. — Это было настолько неожиданно услышать, что мои глаза распахнулись сами собой. — Но у нас с вами есть обязанности, о которых следует помнить. Пора по домам.

Сердце просило оттянуть момент расставания хотя бы на пять минуточек, хотелось снова почувствовать ладонь Александра Андреевича на своей щеке… Или его губы… Но умом я понимала правоту Бесова, поэтому просто кивнула ему на прощание, не доверяя своему голосу, и вышла из машины.

Арина

Как понять, что нравишься мужчине? Вот с простудой всё понятно: если есть сопли, слабость, температура — значит, началось. А с мужчиной? Нужно ли ждать признания в любви? Или объятий уже достаточно? Я не знала, как ответить на этот вопрос, но сейчас как никогда нуждалась в ответе. Предположим, первый раз Александр Андреевич привёз меня к себе, потому что испугался повторения моего обморока — чего греха таить, я и сама знатно перетрусила и с тех пор стала куда тщательнее следить за собственным распорядком дня. Но зачем делать это во второй раз? Из-за Ани? Уверена, Бесов без труда смог бы найти тысячу причин для ребёнка, почему я не приехала. Да и зачем поощрять наше общение, если через пару месяцев я выпущусь из института и навсегда уеду? Но даже если предположить невероятное — что я нравлюсь собственному преподавателю, который известен на весь вуз ненавистью к женщинам, — то мне-то что делать? Воспоминание о вчерашнем моём порыве вызывало мурашки по всему телу и волну смущения — и где только мои мозги были?! Нет уж, Мельникова, сиди и не высовывайся, пока не будешь уверена, что нравишься этому мужчине. А то вдруг у него внезапный отцовский инстинкт проснулся, а ты к нему с поцелуями-объятиями полезешь? Вот позорище-то будет!

Словом, пережив очередной вечер в гостях у Беса, я пришла на кафедру с твёрдым намерением делать вид, что ничего между нами нет, не было и быть не может. Получалось плохо, но я на чистом упорстве и не такие горы покоряла. Справлюсь. Уверенности в собственных силах мне хватило до самого позднего вечера. Фонари давно зажгли вечерний свет на улицах, а время перевалило за девять. Мы с Александром Андреевичем засиделись допоздна и посмотрели на часы, лишь когда хлопнула дверь за последним из его коллег. Оставаться с Бесовым наедине после вчерашнего было сродни безумию, так что я тут же покидала все свои пожитки в рюкзак и выскочила в коридор, чуть ли не на бегу попрощавшись с преподавателем.

Но не успела я пройти и пары шагов, как мне позвонила Вера. Я подняла трубку и не узнала её голос, настолько слабым и хриплым он был:

— Арин, я, кажется, заболела.

— Ну… голос у тебя и правда не очень. А мама где?

— Она на смене, в ночь ушла. Ариш, приезжай, пожалуйста, а то я уже не вижу ничего. Сироп найти не могу. Я и до тебя-то смогла дозвониться только на ощупь, ты ведь у меня на быстром наборе. — Вера начала всхлипывать, а моё сердце пропустило удар. — Меня колотит сильно, и перед глазами всё плывет. Мне страшно.

— А маме пыталась звонить? — мозг начал перебирать варианты, но я уже знала, что мне ответит Вера.

— Пыталась, — новый всхлип, — она не берёт трубку. — Сестрёнка с каждым словом всё сильнее сбивалась на рыдания, и различить её слова было всё сложней.

Ну да, проще космонавтам на МКС дозвониться, чем маме, когда она на смене. Небось оставила телефон в кармане куртки на беззвучном режиме и убежала. И ждать её раньше утра не стоит.

— Так, отставить слёзы. Давай ты сейчас ляжешь в кровать и положишь телефон рядом. Если я тебе перезвоню, сможешь ответить?

— Не-не-не уверен-н-на, — зубы сестры отчётливо выбивали дробь. На заднем фоне у Веры что-то зашумело и зашуршало. Видимо, она на ощупь искала кровать, а потом и одеяло. — Ариш-ш-шечка, не клади трубку, пож-ж-жалуйста. Вд-д-друг я уп-п-паду в обморок?

— Никаких обмороков. Постель и телефон рядом. Хорошо, трубку класть не буду. Заряд-то полный?

— Врод-д-де да, — ответил ребёнок, и я поблагодарила небеса за то, что мама в своё время, несмотря на наши уговоры, купила нам с Верой не новомодные смартфоны, а кнопочные кирпичи. Ими не похвастаешься перед одноклассниками, зато им были нестрашны падения, а уж заряд эти агрегаты держали несколько недель. У меня заряд был где-то на середине. Если у Веры полный, то этого должно хватить на несколько часов разговора.

— Хорошо, тогда повиси немного. Сейчас что-нибудь придумаю. — Я бросила взгляд на огромные электронные часы, висевшие в коридоре кафедры, и поняла, что на последнюю электричку я успею только освоив телепортацию. Чёрт, что же делать?!

Тут за спиной у меня хлопнула дверь — это Бесов закрывал лабораторию на ночь. В голову моментально пришла безумная идея, и, зажав микрофон телефона, я кинулась к своему научруку.

— Александр Андреевич, пожалуйста, вы не могли бы одолжить мне две тысячи рублей? Я через пару недель всё верну, честно!

Брови Бесова изумлённо приподнялись.

— Даже боюсь спросить, что случилось за те десять минут, что мы с вами не виделись. И для чего вам понадобилась такая сумма?

— У меня сестра заболела, а на последнюю электричку я не успеваю. Мама на смене, а у Веры жар, ей очень плохо. Мне нужны деньги на такси.

Я всегда говорила быстро и сбивчиво, когда волновалась. Но это было неважно. Меня ждала Вера, а ради сестры я готова хоть пешком идти ночью вдоль трассы.

— А отец где?

— Он давно с нами не живёт. — Я вздохнула. Вспоминать про отца было неприятно, но чего уж теперь. — Сейчас отдыхает где-то в Турции. Пожалуйста, Александр Андреевич! Время дорого!

Что-то прикинув, Бесов схватил меня за руку и потащил к выходу, по дороге набирая чей-то номер на своём телефоне.

— Алло! Людмила Михайловна? Вы уже ушли домой? Нет? Могу я попросить вас об услуге: переночуете сегодня с Аней? — начав догадываться, что к чему, я чуть не подавилась вдохом. — У меня срочное дело, не знаю, когда вернусь. Возможно, только под утро. Надеюсь, я не нарушаю ваших планов?.. Спасибо огромное, я ваш должник!

Нажав отбой, мужчина только прибавил скорости.

— Мне нужен адрес.

Услышав мой ответ, Бесов присвистнул.

— Так, соседняя область выходит. Сколько до вас километров получается? Сто?

— Сто двадцать. Если повезёт с электричкой, то это два часа плюс минут сорок до вокзала.

— На машине мы скорее всего часа за два доберёмся, — прикинул Бесов, выходя на парковку. — Так что будем надеяться на свободные дороги. По идее, основной час пик уже прошёл.

Я приникла к трубке телефона и услышала тихий плач Веры.

— Алло, Вер! Тебе всего два часа продержаться надо, и я приеду! Слышишь?

— Арин, а вдруг это менингит? — Плач стал громче. — Мне стра-а-а-ашно, я не… не хочу умира-а-а-а-а-ать!

— А ну отставить панику! — Я села и зажала плечом телефон, пристёгивая ремень безопасности. — У тебя и менингококковая прививка стоит, и против гемофильной инфекции нам мама делала. Высокая температура ещё ни о чём не говорит. Дождись меня и ни о чём не думай!

Арина

Это были самые долгие два часа в моей жизни.

Весь мир сузился до тихого охрипшего детского голоса в телефонной трубке. Вера то плакала, то всхлипывала, что её тошнит, то просила рассказать сказку. А я сидела натянутой струной и лихорадочно говорила в трубку, что всё будет хорошо, что я уже вот-вот приеду. Про менингит я себе сразу запретила думать, но если у Веры озноб и перед глазами всё плывёт, то температура действительно высокая. Оставалось молиться, чтобы мы успели приехать и сбить её раньше, чем она перешагнёт через сорок два градуса.