Сокровище дархана - Красовская Марианна - Страница 8

Поэтому кох вытянулся на соломе, прикрытой одеждой, да заснул так крепко и безмятежно, как умеет только юность.

Проснулся, когда ему свежей соломы да ведро воды принесли. Попил, умылся и снова лег. Все равно дел никаких не было, что толку себя несбыточным корить?

Разбудил его вернувшийся дархан.

– И куда в тебя столько сна влезает? – ворчал он уже без всякой злобы, а вроде бы даже милостиво. – Спишь и спишь. Спрашиваю стражей: что пленник делает? Небось ругается или пытается сбежать? А у них один ответ: спит!

Ингвар только пожал плечами и сонно потер лицо.

– Голоден?

– Очень! – Вот теперь ответ вырвался сам, да еще жаркий такой, искренний. Не кормили его со вчерашнего утра.

– Вставай, гостем моим будешь. Только сначала оденься как положено.

Ну и вот. Ингвар так и знал. Не мог у прекрасной Ситары быть безумный отец. Жестокий и глупый подлец не смог бы вырастить нежную и умную дочь, не родятся на яблоне вишни, а на березе – шишки. Серадж, конечно, вспылил, но с кем не бывает, так ведь ошибку признал и двери темницы отворил. Сейчас еще будет просить помочь в поисках дочери и пообещает ее в жены, если найдется живая и здоровая.

В царском дворце Ингвар уже бывал. Давно, лет шесть назад. Видел и богатые ковры, и потолки высокие, и стены, затейливой резьбой украшенные, и шкуры звериные на низких диванах. Но все равно дивился. Такая красота была ему по душе. Чем-то покои, куда привел его Серадж, на шатры кохов похожи были. Кохи тоже любят и дорогие яркие ткани, и шелковые подушки, и чеканную посуду из меди и серебра. Жаль только, что река в родных землях одна только, и воды там мало, и лесов нет. И цветет степь недолго, лишь по весне. А оттого не украшает никто свои жилища цветочными букетами и гирляндами. И диковинных фруктов, что можно попробовать здесь, в Дарханае, в Кохе отродясь не видели.

У юноши даже голова закружилась, когда он увидел сочные плоды на большом золотом блюде. А полуголые слуги вносили еще и рис, и мясо, и какие-то овощи…

– Сначала искупайся, смой с себя запахи темницы, – приказал дархан. – Маси проводит.

Юная девушка в золотистом платье низко поклонилась и жестом предложила Ингвару следовать за ней. Кох усмехнулся: проверяет его Серадж. Хочет узнать, важны ли другие женщины для гостя, или только одна Ситара у него перед глазами. А ведь говорят, что сам дархан безмерно и преданно любил свою жену. Когда она умерла, очень страдал, построил даже усыпальницу для нее из черного камня, небольшую, но очень красивую, и потом много дней плакал и скорбел. Ингвар был уверен, что его любовь ничуть не меньше, а значит – сердце приведет его к Ситаре пусть даже через весь мир.

Прелести юных служанок его не заинтересовали. Кох не мог не отметить, что они чрезвычайно хороши собой. Черноглазые, с бронзовой кожей, прекрасно сложенные. И волосы у них длинные и густые, и зубы все на месте, и все остальное… тоже красивое. Но, признаться, мясо привлекало Ингвара сейчас куда больше, и он быстро вымылся в небольшом каменном бассейне, отогнав всех девушек, что желали ему помочь. Не до них сейчас! Так же стремительно натянул на себя зеленые шелковые шальвары и узорчатый алый халат, затянул золотой пояс и вернулся в обеденную комнату. Опустился на подушки, сглотнул и выжидающе уставился на будущего тестя.

Тот протянул унизанные перстнями пальцы к сочному желтому плоду и бросил небрежно:

– Попробуй манкай, мой друг. В этом году они особенно сладкие. А впрочем, накладывай все, что пожелаешь.

Ингвар мгновенно воспользовался предложением. В голове мелькнула было мысль, что Серадж хочет его отравить, но была отогнана как недостойная. Глупости. Дархан столько раз мог его убить, что тратить на такую мелочь отличную еду просто расточительно. Куда легче было оставить Ингвара гнить в темнице…

Дархан терпеливо ждал, пока юноша насытится. Самому ему кусок в горло не лез. Но наблюдать за Ингваром было даже забавно. Он не знал его как живого человека и знакомиться не собирался, хоть и помнил о чувствах Ситары. Но Великая мать повернула колесо жизни, и эти двое мужчин оказались за одним столом.

Ингвар ел хоть и быстро, но аккуратно. Пользовался полотенцем, догадался, что пальцы после жирной курицы нужно ополаскивать в чаше с водой и цветочными лепестками. Умел пользоваться приборами, не чавкал, не рыгал и не болтал с набитым ртом. Он вообще не болтал.

Следовало признать, что юноша был неплохого воспитания. Иного ожидать было глупо. Про жизнь Ингвара дархан знал почти все: и то, что он был рожден в Лисгороде, и то, что воспитывался в княжеской семье до тринадцати лет, и то, что мать его слыла умнейшей женщиной и среди моров, и среди кохов. Какое-то время Серадж даже вел с Лисяной Матвеевной переписку. Торговали они славно и к обоюдной выгоде. А потом нечистый дух столкнул нос к носу Ингвара и Ситару…

– Как поживает достопочтенная Лисяна Матвеевна? – вспомнил о вежливости Серадж. Не то, чтобы его это волновало, но ответ на самом деле удивил.

– Матушка очень счастлива. К осени обещает родить третьего ребенка. Кажется, снова девочка.

– Вот как?

Серадж никогда не понимал стремления некоторых людей рожать кучу детей. Ему было достаточно одной дочери. И даже если бы не было у них с женой детей, он бы не грустил. Ему достаточно было возлюбленной. К тому же дети – это не просто. Лисяна, став матерью, уже не могла ни торговать, ни вести умные переписки, ни даже толком выехать куда-то с мужем. Пока еще дитя подрастет… К тому же у кохов не принято отдавать младенцев нянькам. На миг дархан Лисяну даже пожалел (какой деловой хватки была женщина!), но тут же выкинул из головы. Впрочем, теперь, кажется, с ней придется считаться.

– Надеюсь, дитя родится здоровым. Прикажу послать для него дары. Итак, ты насытился?

– Да, дархан. Я готов выслушать ваше предложение.

Нет, ну каков нахал!

– Почему ты думаешь, что я хочу тебе что-то предложить?

– Я люблю вашу дочь, дархан, – обезоруживающе улыбнулся мальчишка. – И сделаю все, чтобы ее найти. И вы это понимаете. И если кто-то и может ее найти, так это я.

– Как ты самоуверен!

– Вовсе нет. Я просто заинтересован. И я лучше ваших людей знаю и земли моров, и земли кохов. Но вы ведь понимаете, что я ее вам не отдам?

Серадж скривился.

– Я желаю своей дочери лишь добра, – нравоучительно начал он. – Она – дочь дарханов, пойми. Одна из последних в нашем роду, кто еще способен пробудить дракона.

Ингвар нахмурился. Об этом он не знал. Ситара не говорила и не писала.

– Что это значит? – резче, чем следовало, спросил он.

– Ты ведь тоже оборотень, как я помню? – тонко усмехнулся Серадж. – Лис, верно?

– Тоже? – Ингвар уже понял, что правда ему не понравится.

– Я – дракон. Очень старый и очень большой. Не буду показывать тебе свою ипостась, придется поверить на слово. К тому же (о, цени мое доверие!) оборот теперь дается мне очень нелегко. Особенно после смерти супруги, которая, как ты понимаешь, тоже была драконом. И мы создали ребенка. Вдвоем. Разумеешь, к чему я веду?

– Ситара – дракон? – проявил чудеса сообразительности Ингвар, которому любимая давно все рассказала. – Тоже – очень большой? И вы хотите ей в мужья подобного?

– Нет. Ситара пока – не дракон. Она могла бы оборотиться… рядом с тем самым мужчиной. Очевидно, что ты – не тот.

– А разве для оборота не нужно… ну… – Ингвар посмотрел на Сераджа исподлобья.

– Не всегда это важно. Поверь: если б ее дракон тебя принял, она бы сказала. Тогда я не стал бы препятствовать вашему браку. Более того, я бы сам погнал тебя под венец еще тогда, когда ты прятался в Храме три года назад.

Ингвар опустил глаза. Он думал, что дархан ничего не знал. Недооценил противника – в который раз.

– И что будет, если она останется со мной?

– Она никогда не обретет вторую ипостась. Постепенно дракон внутри нее станет шевелиться все реже… а потом и вовсе уснет. Ваши дети не будут дарханами. Мой род закончится.