Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 15

— Агтулх, с вами всё хорошо? — с утешением, блеском в глазах, словно вот-вот расплачется, полезла утирать мне сопли одна из кошек. Естественно, я остановил её, прихватив за руку, придержал на дистанции.

— Конечно, всё просто отлично, — ответил я. — Старое поколение крайне чувствительно к изменению ветров. То кости ломит, то знобит, то форточку просят прикрыть.

Моя шутка улыбками и хихиканьем отозвалась в рядах девочек, тех что заступились за меня. Улыбались и Медоеды, и Гончьи, в лицах и глазах их не чувствовалась та суровость и накопленная за годы жизни злость, что виднелась на лицах солдат Добрыни и его собственном. Я пытался разрядить обстановку, хотел просто пошутить, и уже спустя пару минут после своих слов сильно об этом пожалел. Дождавшись, когда вся толпа разойдётся, те, кто были приставлены ко мне для простой охраны и слежки, внезапно подошли с очень и очень настораживающими словами.

Сначала в шатёр без приказа вошли двое, потом ещё столько же. Поначалу мне показалось, что это внезапный визит, мол, вот-вот заявится загадочный капитан империи, но дело оказалось совсем не в ней, к сожалению.

— Агтулх Кацепт Каутль, — упали предо мной на колени все четверо и тут же ударились головами в землю, — ты можешь не поверить нашим словам, но, как бог, должен почувствовать, наши сердца говорят правду.

Заявочка так себе. Поглядев на распахнутые шторки входа, затем на стражниц, обязанных их защищать, понимаю, что позднего визита той сногсшибательной мулатке ждать не стоит.

— Говори, — с позиции царя на троне даю добро.

— Благодарю, солнцеликий, — пролепетала единственная из всей четвёрки, что смела говорить. — Я, Нандин, подруга Леи, дочь Лисандры, что сестра Шашаоши, погибшей при штурме…

Представление родственников шло долго, настолько, что я запомнил лишь её имя и то, что она подруга Леи, ведь все её родственники, включая мать, как позже выяснилось, погибли. Вот только погибли они не в простых конфликтах и расприях между племенами, а в полноценном, спланированном истреблении тех, кто метил в старейшины, а также смел хоть как-то перечить их решениям. Молодые кошки едва слышно шептали мне на ухо предупреждения, сердито и уверенно предостерегая: «Идти против совета старейшин опасно. Возражать Добрыне, что за пояс заткнул весь совет — ещё опасней».

— Будьте бдительны, Агтулх, рядом с семенами любви всегда есть другие семена, злобы, ревности, отравленные удобрением несвершённых деяний. — Склонив голову, последней покидает шатёр Нандин. Она зацепила меня, затронула больную тему, и, не сумев сдержаться, я спросил:

— Откуда ты это знаешь?

— От матери. Она рассказала мне об этом за день до того, как погибла от рук Чав-Чав.

Шли вторые сутки, как куда-то пропала мой личный «защитник», «любовник», а также Дамоклов меч — медоед по имени Рабнир. Исчезновение её сказалось на моём окружении. Потеряв страх, на меня косились все и каждый. При этом, пока прошла только одна ночь Агохлу и Оноха; они, запертые со мной в лагере, пока что себя сдерживали. В дальнейшем, отдыхая в этом заполненном горячими головами лагере, мы могли столкнуться с тем же, что и в Столице. Долгое нахождение рядом со мной «вредит» боеспособности подразделений, и даже приказы Олай со стариком не всегда могут остудить разгорячённый, молодой и влюблённый ум.

Вдали от главной деревни, от яслей, грядок и курятника, в котором мог и чувствовал себя полезным — здесь, в этом месте, с виду напоминавшем одну большую казарму, я был дорогим и совершенно бесполезным пленником. Лишь изредка, буквально на час-другой, старик давал добро, чтобы меня как собаку выгуляли, дали походить по лагерю, и под печальные вздохи служивых опять завели в шатёр. Так было вчера, так прошло моё сегодня, и наступило завтра. Красные кресты империи, с нашего позволения, продолжали укрепляться на берегу, при этом совсем не торопясь идти на переговоры. Это напрягало меня и очень нервировало Добрыню, перед коим я в груди бился, уверяя, что всё пройдёт как надо.

На третье утро, дыша свежим воздухом, наблюдая за утренними спарингами хвостатых красоток, ощутил привычное, гнетущее давление за спиной. Сегодня погулять дали даже меньше, чем вчера… Обернувшись, столкнулся с взрослой Кетти, на наши лет под тридцать пять, может, даже старше.

— Сколько можно его охранять, куда он вообще денется? — говорит она двум другим, раскинув руки, и пытается их обнять. Оперевшись на их плечи, в тот же миг получает толчок в груди.

— Проваливай, без тебя проблем хватает, — положив руку на трофейные ножны, прятавшие в себе опасную сталь, выдала одна из стражниц.

— Ой-ой, какие грозные! — игриво приподняла руки на уровне груди незнакомка, а затем, выпустив когти, спросила: — давай смахнемся раз на раз, без вот этих твоих, цацак.

— Маяро, не нарывайся!

— Кто… я? На что? С уходом Рабнир мне совсем нечем заняться… Ещё и Гончья-вожак куда-то вместе с ней запропастилась. Вы случайно не знаете, куда? — голос Маяро стал грубее, зеленые глаза приобрели угрожающий хищный прищур и блеск. Охрану такие подозрения оскорбили. Теперь уже обе дамы готовились схватиться с безоружной, явно нарывающейся зазнобой.

— Маяро! — послышался грубый, хрипловатый голос деда. — Опять нарываешься? — старик чуть ли не бежал к нам через весь плац. На лице его читалось легкое недоумение, а с ним неприязнь при встрече с этой женщиной.

— У меня приказ от старейшины, разыскать двух лидеров знатных семей, Гончью и Рабнир, — спокойно отвечает кошка. — В нашем поселении их нет, на разведку по твоему приказу они не выдвигались, и тут их тоже никто не видел.

Лицо деда аж перекосило в недовольстве:

— Как ты смеешь обвинять меня, боевого офицера, в расп…

— А я никого не обвиняла, — перебила старика Маяро. — Сам, понапридумывал себе всякого, — повернувшись к тому задом и дразняще пройдясь кончиком хвоста у носа деда, кошка поглядела на меня, улыбнулась и добавила: — Как и говорила, мне просто нечем заняться.

— Когда нечем заняться, собака яйца лижет… — гневно выдал дед, намекая, что гостья может сделать в свободное от работ время сама с собой.

— Ну, я не против, вот только не твои старые и вонючие, а молодые, рабочие и краси…

Договорить и окончательно вывести из себя Добрыню женщине не дали. С дозорной вышки послышался крик:

— Разведчики идут!

С возвращением группы, наблюдавшей за берегом, я наконец-то смог вздохнуть спокойно. Хотел было к бате обратиться, да тот, после визита этой Маяро, стал как грозовая туча. Он так долго ждал этого момента, не верил в меня, в мой дар убеждения, и вот, когда самое время извиниться или хотя бы похвалить, просто прошёл мимо меня. Будто мы теперь чужие или, чего хуже, враги.

— Да что с ним такое? — когда старый, прошагав мимо, отправился к своим бойцам, узнать, кто именно к нам должен заявиться, спросил я у охраны. Те промолчали. Но вот явившаяся женщина всё-таки поделилась информацией и очень сильно удивила.

— В руках Республики, с беглецами и трусами, предавшими нас, оказались трое небесных детей. Один из них — здоровенный самец, одна могучая и мощная ведьма, способная словом дурманить разум и делать тело прочным, как камень. О третьей мы ещё знаем очень мало, но именно её ядовитые слова стали причиной, по которой разбили один из отрядов Добрыни. Их появление стало неожиданностью, а действия с нашими врагами вызвали в совете серьезные споры. Сейчас к нам за помощью приходят со всех уголков джунглей десятки новых вождей, узнав, что есть и другие «рухнувшие с небес», старики пытаются понять, почему они служат нашему врагу. К твоему отцу всё больше вопросов: Агтулх Кацепт Каутль, и я не верю, что он твой отец, как и не верю что вы боги, сейчас просто так надо. Это положение… одно твоё появление слишком удобно, чтобы разрушить этот миф.

Вот это новости. Когда эти Кетти стали настолько умными или же они всегда были такими и лишь притворялись? Совет, помимо Олай, там есть много очень хитрых и мерзких существ.