Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 13

— Тем, кто создал это творение, этот шедевр, повторить который, сохранив баланс, вес и пропорции, не способен ни один из живущих мастеров, является гений Алиэспрессо, мастер разрушенной и забытой древней империи Маркетплейса!

Аукай нервно сглотнула. Собеседники сели на свои места. Дрожь охватила всё тело старпома; древние сказки, рассказы о мире, технологиях и империях, что населяли существа, похожие на них, внезапно ожили и предстали перед ней в мужчине с лицом бога и украшением, подобных которому не видел цивилизованный свет. Теперь она, солдат от своего рождения, была готова принять уверенность врага в своей силе, в том, что победа над теми, кто унаследовал тайны Мира, не станет лёгкой.

«Сколько ещё тайн, подобных тайне сотворения этого кольца, знает молодой мужчина напротив? И так ли он молод на самом деле, как выглядит? Легенды гласили, что древние могли жить и до тысячи лет, а он…» Пилюли не работали. Всё животное рвалось наружу. Аукай было необходимо как можно скорее закончить переговоры, вернуться в лагерь, а затем на судно. От одного лишь общения с этим существом её лихорадило, трясло, ноги подкашивались, и это был не яд в еде или напитках, а действие таблеток, передозировка, которая до предела ослабила тело, но так и не утолила голода до тела собеседника.

Поблагодарив Агтулха Кацепта Каутля, старпом встаёт из-за стола, осторожно оглядывая плотные штаны между ног. «На ляжках ещё не проступило, но вот у шва ткань темнеет!.. Я не могу опозориться!»

— Это кольцо — очень дорогой лот, — перед тем как уйти, оставив страну за спиной, из любовных порывов к собеседнику, женщина признаётся: — Сейчас и нашего корабля со всей командой не хватит, чтобы за него заплатить. Потому я буду говорить с капитаном, пусть она сама его оценит, потом оценит вас. Думаю, мы сможем договориться.

— Это кольцо не единственное сокровище… — пытаясь не отпустить гостью, продолжает торги Лёха.

— Тогда сегодня вам лучше помолчать, — из последних сил сдерживаясь, рыкнула женщина. — Иначе к вам придут уже не торговцы, а грабители. Спокойной ночи, Агтулх Кацепт Каутль, я была рада нашему знакомству.

Лёша встал из-за стола, слегка наклонив голову, проговорил:

— Я тоже рад. Благодарю за вечер. Надеюсь увидеться с вами вновь, в более неформальной обстановке.

Холод в глазах Старпома Аукай Путьчитвай слегка раззадорил парня. Редкая девушка так смело и с каменным лицом могла общаться с ним в повседневности. А сейчас, ночью Агохлу и Оноха, собеседница удивила его ещё сильнее. Стойкая, сексуальная, горячая, взрослая и адекватная. К тому же, она почти что не имела звериных черт; лишь длинноватые ушки изредка выглядывали из-за длинных черно-белых волос. Старпом стала для Алексея женщиной загадкой, той, кто привлекла его внимание и в какой-то степени вынуждала думать о ней с целью добиться, чтобы утянуть в постель.

«Мир, дружба, торговля, а после и ты… Надеюсь, у тебя нет мужа, загадочная Аукай, а пока…» — проводив взглядом имперскую делегацию и сопровождавших их Кетти, Алексей, желая утолить свои самые низменные инстинкты, затаскивает в шатёр показушно сопротивляющуюся Катьку.

В каюте капитана Имперцев.

— У меня чуть сердце через пизду не выпрыгнуло… я тебе клянусь. — Махая каким-то документом словно веером, пыталась остудить покрасневшее лицо Аукай.

— Не тебе, а вам. Попрошу соблюдать субординацию. — Выхватив бумажку из рук старшего помощника, вернула её в стопку капитан Стелла Марис. — Этот парень, он что, на столько хорош?

— Бог. — С придыханием отозвалась Аукай. — Хотя есть и шанс шаманского приворота, отравления, либо магией какой-то владеет. Капитан, там жеребец — просто пушка, воплощение мечтаний, а не мужчина. Молодой, красивый, с… одним словом, кровь с молоком!

— Не пухлый, не худой, личико смазливое, ещё и не воняет, пахнет словно поле, цветами устланное. — Прочитав описание, записанное на бумаге со слов помощницы, Стелла уточнила: — А где остальное: цвет глаз, рост, тембр голоса?

— Глаза божественные, ростом со мной, голосочек как у жаворонка, поющего о любви… — В конце тяжело вздохнув, обмякла на стуле старпом.

— Что, прям на столько хорош? Брешешь же…

— Мамой клянусь… — Терпеть оспаривание своих вкусов касающихся мужчин Аукай не стала. В жизни её кроме золота и мужчин вообще мало что волновало, потому и отстаивала свои предпочтения с особой рьяностью.

В отличие от помощницы, капитан происходила из другого сословия и семьи, и интересы на жизнь имела совершенно иные. Из-за внешности, от детских дней и до настоящего, ей приходилось доказывать, что цвет кожи, глаз, волос не важен в выборе и назначении на ответственные посты. Она была карьеристкой, от успеха дела которой зависело не только её будущее, но и будущее всех молодых народов, присоединённых к империи, лишённых возможности занимать высокие чины.

— Удобную позицию вы заняли, старпом, — подойдя к окну каюты, пробормотала с завистью Стелла. Она завидовала той свободе в принятии решений, которой владела её старпом. — Давать такие клятвы, когда ты сирота, когда нет ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестёр, очень просто…

Старпом тут же приметила больную тему для той, кого не долюбливала. После всего пережитого, когда Аукай, рискуя жизнью, едва не стала обедом для дикарей, вернулась, сообщила всё известное, предложила сделку, а после получила недоверие — нутро её воинственное также надулось. Она жизнью рисковала, а та, ради кого, просто не берёт во внимание её сведения и не верит. Старпом, вспомнив старые обиды, когда вместо неё на роль капитана поставили эту мелкую пигалицу, слегка разозлилась. Цепляя за больное, ядовито выдала:

— У меня то мамы нет, но если хотите, могу вашей мамой поклясться? —

— Ты… — Едва не сорвалась на мат, сдержанная и порядочная, кем считала себя представляющая из себя все угнетённые народы девушка. — Ладно, мужики мужиками, теперь давай поговорим о деле. Про кольцо я уже слышала, редкое оно сокровище или железяка, магией укреплённая, решат ювелиры, когда мы их сюда доставим. Вопрос стоит в другом: действительно ли нам стоит выступить в сенате с поддержкой Федерации, или же наоборот, лучше взять и задушить в зачатке зарождающуюся угрозу.

Некоторое время обе женщины молчали. Сейчас, решая с какой позиции подойти к дикарям, они ставили на кон тысячи жизней, а с ними возможное обогащение и процветание места, которое назвали домом. Империя ждала новых вестей.

— Сами решите. — Отмахнулась от попыток убеждения старпом. — Встретьтесь с этим… Агтулхом Кацептом… э, как там его… Каутль, кажется. Вот, встретьтесь с ним, поговорите по душам, на чай с кексом пригласите.

— Ага… — Сверля помощницу взглядом, злобно выдавила из себя капитан. — Я на берег, а они мне пулю в лоб и на вертель? Может, ты с ними сговорилась, чтоб место моё занять.

— Хо… Впервые вы так честно заговорили о наболевшей для вас теме, мой капитан. — Уткнувшись руками в ноги, рыкнула старпом. — Что ж, если не доверяете, тогда пошлите на берег кого-то ещё, пусть поговорят, а меня оставьте в лагере на берегу. Не сомневайтесь, я сделаю всё, чтобы найти с местными общий язык, может даже помогу им своими знаниями. И тогда, кто знает, может сенат оценит мои достижения в создании прочных связей, после чего меня и наместником в этих землях назначат… — Играя на амбициях той, кто больше других рвалась осесть в новых, кишащих дичью землях, говорила Аукай.

Стелла Марис постепенно закипала. Недовольство могло вылиться в личную неприязнь и предвзятое отношение к подчинённым, от чего так старательно пыталась отгородить себя капитан. Откинув предрассудки, личные обиды, вспомнив, почему именно старпом была послана на переговоры, молодой лидер с неохотой говорит:

— Хорошо, я сойду на берег, но переговоры пройдут в нашем лагере.

— Не пройдут. — Скрестив руки под грудью, словно после одной встречи стала экспертом по делам дикарей, тут же заявила Аукай.