Столичный доктор. Том VIII (СИ) - Линник Сергей - Страница 2

Тит Кузьмич прошел в кабинет, огляделся цепким взглядом, будто проверяя, все ли на месте, потом застыл рядом с креслом.

— Садись, варнак, не маячь, — сказал я, дописывая текст телеграммы в Питер. Я очень сомневался, что медицинское управление маньчжурской армии хоть пальцем пошевелит ради нового госпиталя. А значит, пора было задействовать Склифосовского. Пусть потрудится для меня в столице. Минимум, мне нужна была двухмесячная партия панацеума, готовый кабинет икс-лучей, всякое разное для операционных…

— Вытащили все-таки, ваше сиятельство… — прохрипел Жиган, усаживаясь и проводя рукой по взлохмаченной бороде. — А я уж думал, придется в харбинской кутузке кантоваться, пока этап на Нерчинск формируют. Век буду Бога за вас молить.

— Повремени пока с молитвами. Мне нужен начальник хозяйственной части для нового госпиталя Красного Креста под Мукденом. Пора твою новорожденную предприимчивость направить в нужное русло.

Я подвинул к Жигану фляжку с коньяком, вторую рюмку. Хитрованец недоверчиво покосился на меня, но взял. Выпил залпом, крякнул.

— На войну, стало быть, едем? И когда?

— Как только удастся получить транспорт и оформить бумаги, — ответил я. — И что-то мне подсказывает, это будет непросто.

В этот момент дверь открылась. Без стука. Агнесс. Бледная, напряжённая, но спокойная.

— Я помешала?

— Нет, мы уже закончили, — я кивнул Жигану. — Иди, помойся после тюрьмы и начинай собирать вещи.

Хитрованец ушел, а я продолжил писать телеграммы. Одним Склифосовским решил не ограничится — пусть для меня поработают и Бобров с Романовским и даже столичные скоропомощники.

Агнесс стояла за плечом, читала, что я пишу.

— Может, сообщить в базельскую больницу?

Я задумался. У меня не было предубеждений нарушить швейцарский «нейтралитет» коллег. Для начала там можно было бы «разграбить» больничную аптеку.

— Оставим на крайний случай. Пусть сначала наша медицина потрудится, — я повернулся к жене. — Не боишься ехать со мной на войну?

— С тобой? Хоть в штыковую на японские траншеи!

Вот правильный ответ правильной фрау!

Мои предчувствия оправдались с лихвой. Следующие несколько дней превратились в сплошную борьбу с невидимой, но весьма эффективной бюрократической машиной. Казалось, весь аппарат управления маньчжурской армии и тыловых служб Манчжурской железной дороги задался целью не выпустить меня из города.

Заявка на отдельный вагон для меня, Агнесс, Жигана и нескольких слуг «потерялась» где-то между управлениями. Выделенные Воронцовым-Дашковым через Красный Крест первоначальные средства застряли в местном отделении Госбанка под предлогом «проверки полномочий». Проездные документы для Агнесс, как для «частного лица, следующего в зону военных действий», требовали теперь личной визы коменданта гарнизона, который внезапно оказался «в инспекционной поездке на линии». Даже попытка нанять частным порядком несколько больших фур для перевозки первоначального багажа и оборудования наткнулась на глухую стену — все извозчики вдруг оказались «заняты на военных перевозках».

Авареску, с которым я вынужден был столкнуться в управлении полиции по поводу документов Агнесс, разводил руками с фальшивым сочувствием:

— Война, князь, война… Приоритеты… Потерпите немного, все уладится.

Я скрипел зубами, но понимал, что прямой конфликт сейчас бесполезен. А снова подкупать кого-нибудь — денег не напасешься. Пришлось действовать иначе. Резкая, но предельно корректная телеграмма Воронцову-Дашкову в Порт-Артур с описанием «непредвиденных логистических трудностей, ставящих под угрозу своевременное открытие стратегически важного госпиталя». Звонок по единственному работающему телефону напрямую в штаб Куропаткина с просьбой «оказать содействие представителю Красного Креста». Ответ был вежлив, но расплывчат. У всех свои заботы.

Тут вступил в игру Жиган. На свободе он действовал как ураган. За два дня — через кого-то из старых знакомых, с коктейлем из лести, угроз и обещаний — он нашёл и зафрахтовал теплушку в составе военного эшелона с инженерным оборудованием. Под каким предлогом и с чьего одобрения — знать я не хотел. Главное, результат.

Агнесс, видя мои мытарства, сначала переживала, но потом собралась и решительно взяла на себя все сборы, упаковку вещей и организацию нашего маленького «табора».

— Ничего, Женя, — сказала она мне вечером, когда я вернулся после очередного бесплодного визита к какому-то тыловому полковнику. — Не в первый раз. Главное, мы вместе. Я поеду с тобой, куда бы ты ни отправился.

Я обнял ее. Ее решимость придавала сил. Но и тревога не отпускала.

Заглянул Тройер, как всегда невозмутимый и загадочный. Он уже был в курсе всех событий.

— Ваше сиятельство, — тихо, почти на ухо произнес он в кабинете. — Трюк с фальшивой «Желтороссией» для француза, похоже, сработал. По городу уже ползут слухи о «секретных планах Петербурга», Буше носится как угорелый, что-то вынюхивает. Алексеев вне себя, говорят.

— Рад это слышать, — буркнул я. — Хоть какая-то польза. Вы как, с нами? Или…

Тройер покачал головой.

— Пока останусь здесь. Нужно проследить за развитием событий после вашего отъезда. Догоню в Мукдене.

Наконец, поздним вечером десятого марта все было готово. Старая теплушка, наскоро приспособленная для жилья, была прицеплена к длинному составу с платформами, груженными каким-то военным скарбом и рельсами. Жиган лично проследил за погрузкой нашего багажа и минимального запаса медикаментов, который я настоял взять с собой. Агнесс, укутанная в свою соболью шубку, сидела внутри у маленького окошка, глядя на суету заснеженной станции Харбин-Пристань.

Я уже собирался подняться в вагон, когда Жиган тронул меня за рукав. Лицо у него было серьезным, даже мрачным.

— Ваше сиятельство… Тут такое дело… Мои люди шепнули… Этот самый Прохоров, конкурент мой… и тот полковник интендантский, Рымский… они не просто подряды в Мукдене держат. Они там целую сеть по хищению казенного имущества наладили. Медикаменты, продовольствие, обмундирование — все идет налево, на продажу китайцам или даже… — он понизил голос, — говорят, и японцам через посредников уходит. И они знают, что вы меня вытащили. Знают, что вы едете в Мукден госпиталь открывать. И им это очень не нравится. Очень.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Они будут ждать вас там, князь. Не сомневайтесь. И встретят не с хлебом-солью. Там фронт рядом, и человеческая жизнь стоит совсем дешево.

— Будем начеку, — пожал плечами я.

Паровоз в голове состава дал протяжный, тоскливый гудок. Вагоны дернулись, заскрежетали буфера. Наш эшелон медленно тронулся на юг, унося нас из Харбина — навстречу Мукдену, навстречу войне, навстречу новым врагам, которые уже ждали нас там.

НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОСТАВИТЬ 8-Й ТОМ В БИБЛИОТЕКИ!

ВОЙНА. Горцы — партизаны

Проникшее въ газеты извѣстіе о сформированіи отряда горцевъ для партизанской войны на театрѣ военныхъ дѣйствій, получило осуществленіе: на дняхъ, по словамъ газетъ, изъ Петербурга выѣхали полковникъ л.-г. коннаго полка князь Ханъ-Нахичаванскій и полковникъ л.-гв. гусарскаго Ея Величества полка Плаутинъ непосредственно на Кавказъ, для сформированія бригады изъ горцевъ Кавказа. Часть расходовъ они берутъ на себя.

ЛОНДОНЪ. Газеты полны вымышленныхъ враждебныхъ Россіи извѣстій. «Daily Express» передаетъ на основаніи телеграммы изъ Чифу совершенно невѣроятное извѣстіе, что русскіе покинули Портъ-Артуръ уже 27-го февраля. Газета добавляетъ, что подобное сообщеніе уже получено изъ Токіо и Шанхая.

Наш «экспресс», как его тут же окрестил неунывающий Жиган, тащился на юг со скоростью ленивой черепахи. Состав был сборным — платформы с рельсами, бревнами, какими-то ящиками под брезентом, несколько вагонов с углем и наша теплушка, сиротливо приткнувшаяся в хвосте. Паровоз был старый, чадил безбожно и на каждой горке, казалось, испускал дух, останавливаясь для долгой, мучительной передышки.