Предавший однажды (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 28

Когда двадцать с лишним лет целуешься с одним человеком, привыкаешь ко всему — к запаху, твёрдости губ, к знакомым движениям. Ты знаешь всё наизусть, и именно это возбуждает — то, что ты знаешь. Знакомое. По крайней мере у меня так. Но возбуждение от этого мягкое, постепенное — и тоже знакомое. Не новое.

Сейчас же, когда я ощутила совсем другое тело, вжимающее меня в себя, совсем другие губы, целующие иначе, совсем иной запах — точнее, это был запах Ромки, который всегда мне нравился, — возбуждение было резким и острым, как удар молнии. Я превратилась в оголённый нерв, в живую эмоцию, в волну страсти — и с каждой прошедшей секундой ощущала, как удовольствие лишь нарастает, и сердце бьётся чаще, и губы колет, а внизу живота вообще будто ураган рождается, закручиваясь в спирали.

Это было что-то невероятное. Что-то первобытное. Жадное.

И абсолютно неправильное.

Ромка опомнился первым, оторвавшись от меня с полустоном. Причём оторвался он весь — даже объятия разомкнул и отошёл на шаг назад, зажмурившись.

— Надя, я… — вздохнул, открыл глаза и посмотрел на меня виновато. — Прости.

— Если ты скажешь: «Я не хотел», я тебя стукну, — попыталась пошутить я, но получилось невесело. Меня до сих пор потряхивало от желания, и безумно хотелось продолжения.

— В том-то и дело, что я хотел, и давно. — Голос Ромки был хриплым и звучал надтреснуто. — Но я не имею права. Я и так по уши в дерьме, не хватает ещё тебя в это впутывать.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я, чувствуя, как сердце вновь взволнованно заходится. Ну же, Ромка, скажи что-то определённое хотя бы сейчас! — Ты… У тебя тоже проблемы в браке?

— Надя, у меня проблемы давно, — он болезненно поморщился. — Но я не хочу обсуждать это с тобой. Не только потому что считаю обсуждение семейных проблем неправильным, но и потому что подобное может повлиять на тебя саму.

— В каком смысле — повлиять?

— В самом прямом! — Ромка начинал горячиться. Мне даже показалось, что его внутренне трясёт, как, впрочем, и меня. — Одно дело, если мы сойдёмся после твоего и моего развода, и совсем другое — если я сейчас начну рассказывать тебе про себя, ты преисполнишься жалостью и решишь развестись с мужем под влиянием моей истории.

— А это возможно? — я вытаращила глаза.

— Вполне. Надя… Если ты примешь решение закончить свой брак, это не должно быть из-за меня, понимаешь?

— Не очень, если честно… — пробормотала я, но что-то в голове у меня уже начало шевелиться. Я чувствовала, что согласна с Ромкой — но не понимала в чём.

— Ну смотри. У тебя проблемы с мужем. Если я сейчас вмешаюсь в твою семейную ситуацию — я стану участником этих проблем, и уйдёшь ты не от мужа, а ко мне. Это неправильно и неуважительно по отношению к человеку, с которым ты прожила столько лет и воспитала двоих детей. То же самое и с моей стороны. При всей сложности моего отношения к жене, я бы не хотел, чтобы она думала, что наш брак развалился из-за другой женщины. Поэтому сначала надо развестись, закончить старые отношения, а уж потом начинать новые.

Вот теперь я поняла.

— Да, ты прав, — ответила я, медленно кивнув. И не смогла не поинтересоваться: — А ты?.. Я правильно поняла?..

— Думаю, ты всё поняла как надо, — вздохнул Ромка и негромко добавил: — Да. Я развожусь.

Надежда

К сожалению, больше мы с Ромкой ничего обсудить не успели — в редакцию зашла наш главный бухгалтер, а потом и шеф пожаловал, вызвал меня на традиционное совещание, которое он любил проводить каждый понедельник. Когда же я вернулась, в комнате мы были уже не одни — Семён сидел за своим столом и вовсю работал. Какие уж тут откровенные разговоры? Надо радоваться, что нас никто за поцелуем не застал. Даже не представляю, что было бы в таком случае…

Однако никто не мешал мне самостоятельно обдумывать то, что я услышала от Ромки, и примерять на себя.

«Я развожусь».

Значит, он, в отличие от меня, принял окончательное решение. Не знаю, в чём корень его конфликта с женой — не сомневаюсь, что это не измена, по крайней мере со стороны Ромки, — но в любом случае разводиться после двадцати с лишним лет брака — это непросто.

И да, он абсолютно прав — мне бы не хотелось, чтобы Ромка разводился из-за меня. Как и ему наверняка не хочется, чтобы я развелась из-за него, а не просто потому что у меня муж любвеобильный козёл. Обычное желание порядочных людей — скорее всего, многие по этому поводу не заморачиваются. Какая, мол, разница, итог-то один? Итог, может, и один. Но ведь в итоге мы все умрём, разве нет? Однако разница в том, как жить и как умирать, своей смертью или насильственной, всё-таки имеется. Принципиальная разница, я бы сказала.

Так и здесь. Развод, потому что отношения изжили себя, — это нормально.

Развод, потому что влюбился в другую или другого, — предательство. Да, так бывает, и я тому пример. Однако это не отменяет предательства человека, с которым ты пару десятилетий строил семью. Ему всё равно будет больно.

Будет ли больно Косте? Не сомневаюсь. Даже не веря в его любовь — мне теперь казалось, что там давно ничего не осталось, кроме собственничества: моё, мол, не отдам, — я понимала, что больно всё равно будет. Если я, конечно, в итоге решу разводиться.

Теперь, после первого поцелуя с Ромкой, я уже почти не сомневалась.

Надежда

Я опасалась, что Ромка, как я когда-то, вечером будет меня избегать и поспешит домой, лишь бы больше не обсуждать случившее. Даже стыдно стало, когда ничего подобного он предсказуемо не сделал. Всё-таки Ромка не стеснительная девочка, а взрослый человек, который, по-видимому, давно живёт со своими чувствами — прятаться не намерен. Мне есть чему поучиться.

Простившись с Семёном, который, как обычно, пошёл к стоянке, мы с Ромкой отправились к метро. Он держался как всегда, спокойно и непринуждённо, чем меня безмерно удивлял — я-то всё анализировала, пыталась осознать, прокручивала в голове воспоминания, до неприличия жаркие, и, скорее всего, выглядела хоть немного, но взволнованной.

— Не переживай так, — сказал Ромка, мимолётно коснувшись ладонью моей руки. — Хорошо понимаю, что ты чувствуешь, но…

— Понимаешь?

— Конечно, понимаю. Когда у меня всё только началось, я тоже переживал, что предаю жену одними лишь мыслями. Проблема в том, что с ними ничего не сделать, как и в целом с чувствами. Виноватиться бесконечно тоже невозможно, поэтому я просто привык.

— Но это не одно и то же, Ром, — покачала я головой. — Мысли и… поцелуй. Духовное и физическое…

— Не согласен.

— Да? — я удивилась, и он улыбнулся.

— Представь такую ситуацию. Живут супруги, живут… а потом у них наступает кризис в браке. И один из них, выпив на вечеринке, занимается сексом со случайным знакомым. А второй даже не целуется, но заглядывается на коллегу так, что дыхание перехватывает. Думает, воображает, испытывает невиданное удовольствие лишь от общения. Как думаешь, есть разница в этих изменах?

С каждым Ромкиным словом меня словно окатывало то ледяной, то горячей волной, и от этого контраста я дрожала и сглатывала слюну, ставшую противно вязкой.

Он не сказал, но это было и не нужно — я и так поняла. Ромка не мог пожаловаться и поведать всё напрямую, но сделал это вот так — завуалированно.

— Думаю, что есть… — призналась я негромко. — Честно говоря, я думала, мужчины такое не прощают.

— Безгрешные — наверное, не прощают, — он грустно усмехнулся. — Но мне было стыдно за свои мысли и чувства, в которых я никому не признавался до недавнего времени. Стыдно, что я должен уволиться, дабы прекратить это навсегда, но не увольняюсь. В общем, много было рассуждений… Так что я тебя понимаю. Не терзайся, просто реши, предпочтёшь ли ты забыть случившееся или захочешь попробовать двигаться дальше, перелистнув страницу в прошлое.