Предавший однажды (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 27

Сварю Косте кофе в этой турке и посмотрю на его лицо.

Надежда

Я так долго и задумчиво плескалась в душе, что, когда вышла оттуда, выяснилось — все домашние спят, включая Костю. Вот и прекрасно! Повторять вчерашние подвиги у меня совсем не было настроения. Я слишком запуталась в себе, нужно как-то распутываться, осознать наконец, чего я хочу больше всего, и успокоиться. Рецепт Инны мне не подходит, но должен быть какой-то другой.

В понедельник с утра все торопились на работу-учёбу — у Кости была назначена встреча с одним из топовых авторов (в кои-то веки Верхов собирался быть в офисе с утра!), у Оксаны был какой-то промежуточный зачёт, а у Лёвы — контрольная по алгебре на первом уроке. Поэтому времени на разговоры и сомнения особенно не имелось — мы все быстро позавтракали, пожелали друг другу удачи и побежали по своим делам.

В метро я достала телефон, загрузила браузер и твёрдо пообещала себе отдохнуть от Оли Лиззи хотя бы сегодня. Хватит, пора перестать любоваться на её неземную красоту. Погружусь в работу, благо заняться есть чем, а Оля пусть пишет что хочет.

Заходя в офис, я порадовалась, что больше не сижу вместо секретаря, закинула свою сумку в редакцию и сразу пошла делать себе чай — пить отчего-то хотелось безумно, видимо из-за утреннего слишком крепкого кофе. Зашла в приёмную, где у нас находится кулер, а ещё — шкаф с чайными пакетиками и всякими вкусняшками вроде конфет и печенья, — и обомлела.

Возле секретарской стойки стояли Яна и Ромка. Девушка кокетливо ему улыбалась, он смотрел иронично, но в целом с одобрением, а она между тем рассказывала, где работала раньше.

— Чего в моей жизни только не было уже! — говорила Яна, стреляя в Ромку глазками. — Ещё учась в институте, устроилась в макдак, там где-то полгода выдержала, но потом поняла — не моё, потогонка. Раздражало домой возвращаться и чувствовать, что пахнешь картошкой фри…

— Да ладно, приятный запах, — дружелюбно смеялся Ромка. — Как по мне, так лучше многих ваших духов.

— Ну нет, — сморщила носик Яна и помахала мне рукой. — Я же девушка, а девушка не должна пахнуть картошкой и бургерами!

— Привет, Надя, — кивнул мне Ромка, посмотрев на меня. А я просто застыла возле входа, забыв, куда и зачем вообще иду, и глядела на то, как молоденькая девчонка заигрывала с мужчиной почти вдвое её старше. — Ты за чаем? Я вот зашёл кофе себе сделать, заодно нормально познакомился с Яной.

— Да-а-а, — протянула новый секретарь, смущённо заулыбавшись. — А то в пятницу как-то не получилось. Я вообще тебя испугалась!

— Серьёзно? — хмыкнул Ромка и зачем-то почесал подбородок. — Видимо, я небритый был.

Янка прыснула, а я наконец отмерла. И, старательно игнорируя прорывающееся раздражение, прошла дальше. Но не к шкафу или кулеру, а к секретарской стойке.

— Ты был суровый, потому что весь день загружал китайцам файлы и что-то плохо грузилось, — сказала я, через силу улыбнувшись.

— Да, точно, вспомнил! РКН опять шалил, весь интернет штормило. Видишь, Яна? — Ромка вновь улыбнулся девушке, и во рту у меня стало кисло. — Не такой уж я и страшный.

— Я уже поняла, — кокетливо ответила Яна, и я решила, что это безобразие пора заканчивать.

— Ром, — сказала я, дотронувшись до его локтя, — пошли, что ли? Там Климова иллюстрации прислала, надо просмотреть.

Ромка красноречиво заглянул в мою пустую кружку и поинтересовался:

— А чай? Ты же за ним пришла.

— Да, точно…

— Уже с утра заработалась, — засмеялась Яна. — А хочешь круассан, Надя? Шеф попросил ему купить, но я заодно ещё парочку взяла. Мне одной много. Рома вот отказался, может, ты захочешь?

— Нет, спасибо, — ответила я, прекрасно зная, что Ромка не любитель круассанов. Вот если бы Яна притащила пирожок с мясом или капустой, он бы не отказался. — Я всегда пью пустой чай. Мне так вкуснее.

— Ой, завидую. А я очень люблю булочки всякие. Я даже работала в одной фирме, которая занималась продажей пончиков. Они сотрудникам давали скидку сорок процентов на продукцию! Я за те полгода, что сидела у них секретарём, поправилась на пять килограммов.

— Удивительно, что только на пять, — иронично заметил Ромка. — Я бы поправился на все пятьдесят пять. Вообще в последнее время стараюсь есть поменьше хлеба, — и он красноречиво похлопал себя по животу. — Возраст не тот.

— А тебе сколько? — тут же спросила Яна и удивлённо приподняла брови, когда Ромка ответил:

— Сорок пять.

— У Ромки сын скоро женихаться будет, — фыркнула я. — Летом ему семнадцать исполнится, да?

— Ага. Но он не скоро будет женихаться, он уже, — сказал Ромка, скривившись. — Встречается с одной оторвой. Мальчишки в этом возрасте — безмозглые, жуть! Лишь бы покрасивее и покрикливее, а остальное по боку. Молюсь, чтобы внуков мне не наделал. Мы с женой проводим с ним беседы, но разве в шестнадцать слушают взрослых?

— Я слушала маму, — заметила я и чуть не растаяла, когда Ромка ласково на меня посмотрел.

— Ты — исключение из правил, Надя, — произнёс он сердечно. — Да и ты не мальчик. С девочками, я думаю, в этом плане проще. У парней от секса всё-таки пузо вырасти не может.

Что же это такое? Ромка говорил об отвлечённом, но смотрел на меня, и от слова «секс» в его устах меня бросило в жар, как ту самую шестнадцатилетнюю девочку.

Я бы списала это исключительно на гормоны, но пару дней назад Костя так и не сумел меня возбудить, хотя делал и более откровенные вещи, а тут — такая реакция на пустом месте…

Или не на пустом?..

Надежда

Чаю я себе всё-таки налила. Собрала в кулак всю волю — и налила. А потом мы с Ромкой вместе вернулись в редакцию, причём он пребывал в благодушном настроении, а вот я была слегка дезориентирована.

Я никогда не ревновала. Даже Костю. Даже после того, как он признался в измене. Даже сейчас, подозревая, что он зажигает с Олей Лиззи, — я не ревновала, всего лишь хотела узнать правду.

Но только что я чувствовала именно ревность. Жгучую, как перец, и абсолютно бессмысленную — потому что Ромка мне, мягко говоря, не принадлежит. Мы оба несвободны. Да я ни разу и не обнимала его по-настоящему крепко, не говоря уже про поцелуи, и вдруг меня накрыло ревностью. Может, я сошла с ума?

— О чём задумалась? — спросил Ромка, заходя в редакцию. Закрыл дверь и прошёл дальше, к своему столу, а я зачем-то пошла за ним. Посмотрела на пустое место Семёна, и Ромка тоже кинул туда взгляд, сказав: — Сеня писал мне с утра — он в аварию попал. Ничего серьёзного, но пока дождётся гаишников, пока оформит — где-то к двенадцати, короче, будет. Шеф вроде в курсе.

— Ясно, — пробормотала я, поднося кружку к губам и напрочь забыв о том, что только что залила пакетик кипятком из кулера.

— Осторожнее! — воскликнул Ромка, но было поздно. Я сделала глоток — и тут же выплюнула всё обратно в кружку, высунув язык, как глупая собака.

— Шьорт, — выругалась, не втягивая язык, а Ромка уже вкладывал в мою руку свой стакан с водой.

— На, выпей, полегчает. Как тебя угораздило, Надь? Настолько задумалась? О чём интересно.

Я благодарно приложилась к прохладной воде, сделала несколько глотков и решила: а почему бы и нет? Ромка ведь признался, почему бы и мне не признаться?

— О тебе.

Я даже не сказала это — скорее выдохнула.

Он, кажется, не ожидал. Посмотрел сначала растерянно, а затем…

Что-то вспыхнуло во взгляде. Что-то жаркое, дикое и нетерпеливое, вызвав у меня внутреннюю дрожь. И как тогда, во время нашего разговора внизу, в кафе на первом этаже, я увязла в Ромкином взгляде, не в силах отвернуться и даже просто пошевелиться.

Он отобрал у меня стакан, поставил на свой стол с громким стуком, а потом сделал шаг вперёд, положил ладонь мне на талию, привлёк к себе и…

Надежда