Барин-Шабарин 7 (СИ) - Старый Денис - Страница 20

Атака моей кавалерии не выглядела чем-то особо завораживающим и грандиозным, организованным и дисциплинированным. Привыкший я уже становлюсь к таким эпичным зрелищам. Это была лавина, огромная грозовая туча, что сейчас уже летела навстречу только-только приходящим в себя туркам и англичанам.

Мы били в то место, где основную массу артиллерии представляли турецкие пушкари. Здесь же было и девять пушек англичан. Так что вполне удачно срослось, чтобы поймать английскую кавалерию. Как раз кавалерийская дивизия стояла позади этих укреплений, полагаясь, прежде всего, на стойкость и мастерство артиллеристов-османов. Ну и некоторое количество англо-турецкой пехоты тут было.

Если бы проводить операцию и без того, чтобы завлекать противника в засаду, нужно было именно здесь и ударить, наказать врага за беспечность. Думают, что мы будем только лишь обороняться? Что можно далеко отодвинуть кавалерию и не насытить оборону пехотой? Ну сейчас сделаем работу над ошибками. Не все же русскому командованию ошибаться!

— Бах, бах, бах, бах! — послышались винтовочные выстрелы.

Занявшие заблаговременно позиции по флангам от артиллерийских вражеских батарей, мои снайперы начали работу, как только противник зашевелился и решил начать оказывать серьёзный отпор нашей кавалерийской лавине.

Да, всё ещё были сумерки, а о приборах ночного видения помышлять мне пока даже не приходилось. Да, стрелки располагались на почтительном расстоянии, метрах в шестистах-семистах от вражеских позиций. Однако, достаточно плотная стрельба по артиллерийским расчётам врага никак не должна предавать уверенности, решительности и дисциплинированности неприятелю.

Я поставил себя на место вражеских командиров-артиллеристов. Что они должны сделать? Раздавать приказы готовить орудия к бою? Огонь, пули летят над головой, где-то рядом кого-то ранят, есть даже уже убитые. Откуда стреляют сперва понять невозможно. Кроме того, что все стрелки сейчас работают боеприпасами на бездымном порохе, так и делают это не стоя, даже не сидя, а лёжа и чаще всего в укрытии. И вот тут сумерки играют в том числе и в нашу пользу. Можно в этом случае растеряться и запаниковать.

Нужно отдать должное и англичанам, и туркам. Несмотря на потери, несмотря на растерянность, я смог рассмотреть силуэты артиллеристов, которые уже банили орудия, командиров, что выкрикивали команды. Заметил я и офицера, который вместо того, чтобы отдавать приказы, лично взял восковой пакет с картечью и заряжал им одну из пушек. Но… пуля, попавшая в грудь храброго вражеского офицера, наверняка, моментально прекратила его жизненный путь.

А тем временем на казавшиеся хаотичную лавину русских кавалеристов неожиданно организовано вперёд выступили две сотни обученных стрелять на скаку стрелков. Они разрядили свои нарезные, но усечённые карабины, в сторону врага, лишь только чуть-чуть придерживая коней, чтобы вперёд выпустить другую часть стрелков, обрушивающих град из свинца в сторону противника.

Первые выстрелы конных стрелков прозвучали ещё метров за шестьсот до вражеских позиций. В данном случае важным было не попасть, хотя пуля обязательно долетит, тем более конусная с нарезами. Важнее было, чтобы вражеские артиллеристы залегли, не смогли организованно работать и наводить пушки. Поэтому тот, кто первый выстрелит, мои ли стрелки, или вражеская дальняя картечь полетит в сторону кавалеристов, тот будет иметь большое преимущество.

— Бах-бах! — а вот и прогремели первые выстрелы из вражеских орудий.

Да, это были всего лишь два из девятнадцати ближайших орудий. Но и это уже наша кровь, наша жертва, принесённая на алтарь победы. А если не победы… думать так нельзя. Только вперёд, иначе сомнения не позволят вовремя принять правильное решение.

— Шабаринки на холмы! — прокричал я приказ.

Запряжённые лучшими тяговыми лошадьми с перепроверенными и смазанными жиром лафетами, казназарядные орудия моей конструкции устремились на холмы, что располагались по обе стороны дефиле. Вокруг холмистое место, а внутри долина, шириной километра в полтора, а то и два.

Если поставить простые орудия, которые могли бы стрелять исключительно картечью по врагу, то орудийному огню подверглись бы лишь только вражеские кавалеристы по флангам. Враг стал бы щемиться в центру и меньше терпел бы от обстрелов. Шабаринки же били разрывными фугасными снарядами по всей площади дефиле.

Пушки нельзя было выдвигать раньше, так как три пехотных батальона, которые служили охранением артиллерийских расчётов, могли бы не дать нам этого сделать. Сейчас же враг занят исключительно тем, что пытается отразить конную атаку на свои позиции. А ещё, когда артиллерийские орудия уже начнут подыматься на холмы, расчеты турецкой артиллерии на передней линии должны быть изрешечены.

— Бах-бах-бах-бах! — в общей какофонии звуков я смог различить теперь ещё и револьверные выстрелы.

А это означало, что русская кавалерия подошла уже на сто или ближе шагов к вражеским позициям. И сейчас неприятель уже точно обречён. У большей половины кавалеристов, которые были отправлены в атаку, на вооружении оставались револьверы, у командиров их было по два.

Да, враг огрызался. В пятидесяти шагах, за артиллерийскими орудиями, которые уже противник счёл захваченными, выстроились два пехотных батальона. Они стали в линии, чтобы дать мощный залп по наступающей русской кавалерии.

Причём было понятно, что даже, если они пустят кровь казакам и конным стрелкам, все равно будут неизменно сметены, затоптаны, изрублены. Это в очередной раз говорит, что врага нельзя недооценивать, что нынешний француз и англичанин — серьёзный мужчина, которому пинка под зад не дать, и оплевуху не ответить. Такого нужно бить всерьёз и без каких-либо поблажек, уступок на благородство и мораль.

— Всё правильно! — прокомментировал я действия Москалькова.

Командир конной атаки поднял вверх флаг, означающий «в стороны». Флаг должен был быть продублирован в том числе и определённой последовательностью звучания свистков, криков офицеров.

Задумка Москалькова была для меня ясна. Он не хотел идти в лобовую атаку на выстроившихся пехотинцев врага. Зачем? Максимум, кто сможет прийти на помощь… Скорее даже организовать контратаку на уже захваченную нами первую линии вражеской обороны — это два пехотных батальона. Те самые, что сейчас находятся под обстрелом.

А остальные войска противника всё… Дальше исключительно конная дивизия графа Чарльза Бингема Лукана. Причём, штаб кавалерийской дивизии был значительно отодвинут западнее, на верст шесть или даже семь. Наверняка граф Лукан узнает о том, что происходит на востоке от его штаба, уже очень скоро. Ему нужен будет приказ от командующего на выдвижение

А я очень надеюсь, что Агент 007 успеет раньше доставить нужные бумаги командиру дивизии, чем последует приказ от командующего английским корпусом лорда Реглана. Стоит ли рассчитывать, что Реглан и в этой реальности сглупит и отправил легкую кавалерию на русские пушки?

— Пулемёты приготовить! — отдал я приказ.

Хотя уже было понятно, что пулемётчики к бою готовы. Они с нетерпением, словно лошади, бьющие копытами землю, везущие повозки со смертоносным оружием, бьют ногами в предвкушении славной драки. Хотя, для пулемётчиков, должна быть не драка, а избиение врага. Иначе был просчёт планирования операции. И да! Все — пулемёты. Это название оружие пошло в народ, понравилось.

Русская кавалерия стала обходить противника по флангам. Англичане и турки стали перестраиваться в каре. Солнце поднялось достаточно, чтобы уже более-менее освещать картину происходящего. Так что я видел, в чём всё-таки разница в обучении солдат. Когда один английский пехотный батальон и один турецкий пехотный батальон стали почти одновременно выкладывать коробочку для каре, чтобы противостоять кавалерийской атаке, европейцы показали класс. Англичане перестраивались споро, словно какие-то неодушевлённые механизмы, конструкторы. Стоило бы и привести, пусть и врага, в пример. Была бы видеокамера…