Ваш муж мертв - Корри Джейн - Страница 30

Скарлет закрыла уши руками, чтобы ничего не слышать. И дело было не в этой женщине – та как раз оказалась довольно милой. Просто Скарлет больше так не могла. Это было выше ее сил. Мама. Дон. Полиция. Но ужаснее всего – те мягкие белые руки, заставившие ее замолчать.

Сквозь прижатые к ушам ладони все равно доносился голос женщины.

– Знаешь, на самом деле очень помогает, когда ты записываешь то, о чем не хочешь говорить. Я, например, пишу стихи. А Роберт, кстати, фотограф. Он фотографирует природу. И, между прочим, некоторые его работы были опубликованы в журналах. Может, потом, когда ты тут освоишься, то захочешь тоже ходить с ним.

Скарлет задрожала. Что если он тоже сделает с ней что-то плохое?

– Можно ходить без собаки, если ты ее так боишься.

Нет, ни за что.

– Ну, ладно, я пока оставлю тебя, Скарлет. Вижу, тебе хочется побыть одной. Но я буду внизу, если тебе тут станет скучно. Сотрудница из соцслужбы тоже сейчас там. И я сегодня утром испекла торт. Бисквит королевы Виктории!^[5] Он со сливовым джемом моего собственного изготовления. Может, в следующем году ты будешь помогать мне его варить.

В следующем году? Но это же так долго.

Ди, очевидно, поняла, какая мысль мелькнула у Скарлет.

– Дело в том, Скарлет, что ты, скорее всего, останешься тут на некоторое время. Мы с Робертом станем заботиться о тебе. Все будет хорошо. Обещаю. Ну, а теперь я пойду. А ты, когда захочешь, тоже спускайся.

Скарлет все это время лежала неподвижно, притворяясь спящей. Она поднялась лишь тогда, когда услышала звук удаляющихся по лестнице шагов. Затем она медленно подкралась к окну. Мужчина, Роберт, стоял у воды. Однажды мама взяла ее с собой к большой реке, протекавшей через Лондон, – Темзе. Скарлет должна была ждать на огромном мосту, чтобы к ней подошел человек и передал пакет. Потом ей нужно было перебежать на другую сторону и отдать пакет продавщице газет. За это мама дала ей тогда пять фунтов.

Ой! Мужчина повернулся и поднял голову, как будто почувствовав, что Скарлет в этот момент выглядывала в окно! Она быстро опустилась на пол и отползла по ковру – так, чтобы ее больше не было видно.

– Скарлет?

В дверь постучали.

– С тобой все в порядке? – Это был голос соцработницы.

Глаза Скарлет заметались по комнате в поисках чего-нибудь, чем можно забаррикадировать дверь. Комод слишком тяжелый, а вот стул, пожалуй, сгодится.

– Если хочешь что-то переставить – пожалуйста. – Это был уже голос Ди. – Только осторожнее, смотри не ушибись!

Снова подбежав к окну, Скарлет увидела, что мужчина шел по направлению к дому. Потом он исчез из виду. В конце концов послышался звук тяжелых шагов по лестнице.

«Если кто-то тебя напугал, просто беги» – не так ли всегда говорила мама?

Окно открылось с трудом. Уф.

Скарлет услышала, как за ее спиной зашуршал по ковру стул, когда снаружи стали открывать дверь.

– Боже мой, детка! Что ты там делаешь?

Она посмотрела вниз, и у нее закружилась голова.

– Только не прыгай!

Скарлет заколебалась. У нее мелькнула мысль, не вернуться ли в комнату. И в следующее мгновение она упала.

Каждая клиентка для меня как чистый лист. Чего же они все хотят? Больше счастья. Меньше стресса. Сильнее либидо. Крепче сон.

Мне нравится подбирать в каждом случае индивидуальный состав ароматической смеси.

Однако главное – это повторные визиты. Для меня важно знать, подействовало ли мое средство. Смогу ли я помочь человеку обновиться и стать другим?

В некотором смысле, это подобно ведению дневника. Ты можешь начать с новой страницы, когда захочешь. Ты можешь сам выбирать, чем его заполнить.

И ты можешь вообще начать все заново. Сейчас, когда полиция забрала мной дневник, я просто завела новый. От старых привычек трудно избавляться. Мне нужно каким-то образом выпускать наружу свои эмоции.

Если бы только можно было так же легко переворачивать страницы и в жизни.

Я столько всего изменила бы.

И я столько всего не могу изменить.

Прошел почти месяц с того момента, когда я решила нанести визит Тане. Я слишком долго это обдумывала. Все время откладывала. Ждала, что полиция снова придет меня арестовывать. Но они так и не появились. По крайней мере, пока. Меня много лет терзало желание высказать Тане все, что я думаю о ней, укравшей моего мужа. Однако по какой-то необъяснимой причине – так же, как и многие другие бывшие жены, судя по различным форумам в Интернете, – я на самом деле боюсь встретиться лицом к лицу с той, которая заняла мое место.

Почему? Как написала одна из женщин, «это окончательное доказательство того, что у бывшего теперь новая жизнь. Невозможно больше питать иллюзии». Под этим комментарием было несколько «лайков», в том числе и мой.

В конце концов я принимаю решение. Завтра – говорю я себе. На девять утра у меня записана новая клиентка, и я отправляю ей сообщение о том, что вынуждена отменить сеанс «по личным причинам». Внезапно я понимаю, что завтра первое апреля – День дурака, – и едва не передумываю ехать. Путешествие на поезде из Корнуолла в Лондон – настоящее испытание, учитывая, что в любой момент у меня может случиться приступ. И предстоящая встреча с женой моего бывшего мужа, конечно же, нервирует. Как бы то ни было, я должна это сделать, чтобы попытаться хоть что-нибудь выяснить.

«Что поделаешь – работа», – говорил мне муж, когда я спрашивала, почему он все время задерживается допоздна. И я верила ему. И даже беспокоилась из-за того, что он так много работает. Ну, разве не глупо?

Эти мысли крутятся в моей голове, когда я утром следующего дня собираюсь в дорогу. Все это еще сильнее выводит меня из равновесия. Я помассировала запястья с лавандовым маслом, но это не помогает. Поэтому я делаю несколько глубоких вдохов и твердо говорю себе, что просто должна сейчас запереть дом, дойти по главной улице до станции, сесть в поезд и ехать шесть часов, стараясь контролировать себя, чтобы избежать приступа. Потом мне нужно добраться через Лондон до моего дома, где теперь живут они.

Это все не так уж и сложно. Я проделывала это и раньше, о чем напомнила мне полиция.

Однако это было даже до того, как они обнаружили мой личный дневник и свадебный альбом. Что еще они могут раскопать, если начнут рыть глубже?

Тем временем в голове у меня звенит предупреждение адвоката. «Окажись я на вашем месте, я непременно захотела бы выяснить, что произошло с моим бывшим мужем. Пожалуйста, не поддавайтесь этому искушению. Это может больше навредить, чем помочь».

Это все, конечно, разумно, но я не могу избавиться от подозрения, что Таня явно что-то знает. Эта женщина – монстр. Она украла моего мужа. На что еще она способна?

Поезд набит битком. Но я заранее забронировала себе билет. Мое место – возле прохода, чтобы было легче добраться до туалета. Правда, это может помочь только в том случае, если я заранее почувствую приближение приступа. Однако я не всегда ощущаю запах жженой резины, и гудение в ушах перед припадком почему-то приходит теперь редко.

Я бросаю взгляд на мужчину, сидящего рядом со мной у окна. Как он поведет себя, если я вдруг повалюсь на пол и начну биться в судорогах? Станет ли он паниковать, как бывает со многими? Дернет ли стоп-кран? У меня никогда еще не бывало припадка в поезде, но все когда-нибудь случается в первый раз.

Когда это впервые произошло со мной перед Дэвидом, он впал в истерику. Мне это известно, потому что, когда я пришла в себя, он отчаянно кричал. Из-за этого я тоже стала кричать. Мы находились на кухне, рядом с телефоном, но Дэвиду не хватило присутствия духа даже для того, чтобы просто набрать 999. Мне пришлось сделать это самой. Я не знала, что со мной произошло, и описала свои симптомы по сбивчивому рассказу Дэвида. Я упала на пол. Глаза закатились. Все тело начало трястись.