Шарлатан (СИ) - Номен Квинтус - Страница 14

Здание электростанции мужики выстроили за день, шестнадцатого сентября выстроили. То есть только стены поставили землебитные, а стропила, крышу и все остальное еще недели две доделывали. Причем доделывали уже после того, как в «помещение» через не изготовленные еще ворота затащили котел. Он тоже не особо большим получился, его, хотя и с трудом, на грузовике привезли, а после этого двое рабочих из Горького его изнутри огнеупорами выкладывали. Тоже работенка оказалась не быстрой, тем более огнеупоры были взяты с ремонтируемых паровозов, уже сильно попользованные и даже испорченные, так что каждый еще и допиливать по месту пришлось. Но — допилили, топку кирпичами выложили, затем и все трубы как нужно соединили. А тут и генератор привезли, и его уже сормовские рабочие три дня к турбине подсоединяли. А в Кишкино все вдруг вспомнили, что когда-то самогон они довольно неплохо гнали и «аппараты» на металлолом все же не сдали. Вспомнили, «аппараты» из загашников достали и запустили их в работу, правда уже не самогон все гнали, а простую дистиллированную воду. Потому что котельшики и турбинщики сказали, что питать котел нужно только водой дистиллированной, а нужно ее «на одну заправку» порядка полутонны. Ну и запас небольшой иметь не помешает, ведь в случае, если колел перегреваться начнет, весь пар просто в воздух через клапана аварийные система выпустит.

Но чтобы селян не нервировать, главный из Сормова сказал, что на котле есть и свой, внутренний уже, дистиллятор, который при работе станции будет нужной воды ведер по пять в сутки производить. Так что, продолжил он, когда станция недели две проработает, вы свою воду можете домой забрать, обратно через аппараты перегнать и получить воду уже чистую колодезную…

Так, с шутками и прибаутками, станцию и строил народ почти со всей области. А местные (в основном бабы) тем временем расставили по деревне столбы для электропроводки, приехавшие из Павлово монтёры провода протянули («телеграфные», железные, толщиной миллиметров по пять, причем их еще по два скрутили), по домам проводку провели. Причел до домов от столбов тоже провода были железными, а внутри уже клали провода медные, и клали «своеобразно»: один провод с выключателем вел в курятники, по одному проводу с выключателем шли в комнату (в одну лишь комнату в каждом доме) и один провод шел к розетке на стене в месте, которые хозяева обозначили в роли кухни. Никаких счетчиков даже не предполагалось. Но, думаю, это «пока не предполагалось» пока в домах, кроме лампочек никаких потребителей электричества не было. Правда, на собрании кто-то из баб заикнулся уже и об электроплитке, но тетя Наташа сказала, что если она узнает, что кто-то в деревне к такой хотя бы приценяться задумал, то она лично у данного товарища сократит число конечностей, причем начинать будет с тех, которые из задницы растут. Оно и понятно: десяток плиток электростанцию уже перегрузят.

Все те, кто делал оборудование для этой станции, ее испытали двадцать второго сентября, причем испытали ее, подключая непосредственно на станции к генератору те самые электроплитки. Инженеры и ученые из Горького пришли к выводу, что двенадцать киловатт станция дает устойчиво, частота даже при резкой смене нагрузки больше чем на один герц не плывет, и станция к эксплуатации готова. Так что двадцать третьего ее запустили уже «официально» и в курятниках деревни загорелись «лампочки ильича». Именно те самые: австрийские «Осрамы», просто других «стосвечевых» в стране еще не было. Но и советские тоже загорелись: шестидесятиваттные как раз по комнатам развешены были. А в нашем доме таких загорелось уже сразу четыре штуки: отцу и дядьям собрание разрешило лампочек побольше повесить, как инициаторам всего процесса. Правда, при этом в районе лампочки (как и патроны, выключатели и розетки электрические) вовсе закончились, кишкинцы скупили их все, и некоторым из односельчан даже пришлось в Нижний за покупкой ехать. А я вернулся обратно в комнату родителей и бабушки, и у меня появилась личная настольная лампа: мне ее отец подарил «за сообразительность». И я ее мог жечь даже когда все спали, потому что моя кровать стояла теперь в огороженном дощатой стенкой закутке. Закуток был, правда, без двери, но проем все же занавеской закрывался и свет остальным не мешал, так что я со спокойной совестью занимался вещами, которыми поколениями родители запрещали заниматься детям: я читал в кровати. И читал много, так как я несколько раз успел съездить с кем-то из родни в Ворсму и книжек там подкупил немало. Причем и книжки мне все оплачивал сельсовет: тетя Наташа решила, что выгода от того, что я книжки читаю, уж больно заметна всей деревне. Знала бы она, что я в книжках следующим вычитаю, то или бы меня вообще приказала запереть в темном чулане, или наоборот, орденом бы наградила. Потому что вычитал я там что-то, возможно, и не особенно интересное, но уже в четверг, двадцать седьмого, на площадке перед колодцем снова собрались все мужики деревни. Уж при свете двух висящих на столбах ламп собрались, и разгонять собрание тетке пришлось уже в темноте. То есть тоже при искусственном освещении, но лампочки-то были явно не ксеноновые, и я из окна так и не разобрал, сердитая у нее была физиономия или довольная. Но мне на это, по большому счету, было уже наплевать: я теперь твердо знал, на что способна идея, овладевшая массами.

А перспективы, открывающиеся после того, как эти массы очередную идею все же воплотят, меня радовали. А если учесть, что и моя собственная, сугубо личная идея тоже начала воплощаться ускоренными темпами, в будущее я смотрел весьма уверенно. Впрочем, мальчишки двух с небольшим лет от роду туда всегда только так и смотрят…

Воплощение моей собственной идеи было бы невозможным без существенной помощи взрослых. То есть, думаю, у меня все равно что-то получилось бы, но криво и долго, а вот когда к делу присоединились взрослые… Собственно, от именно взрослых мне потребовалось «две помощи», и первая заключалась в том, чтобы очень сильно колотить по земле. Я собрал приличную команду детишек себе в помощь, но даже самая сильная детишка в возрасте пяти и даже шести лет не может колотить колотушкой землю так же сильно, как самый немощный взрослый — а мне именно колотить и нужно было: я решил тоже домик выстроить землебитный. Небольшой, домик у меня получился примерно два на три метра размером, но все равно земли в стены пришлось натрамбовать немало. Но мне помогли дед Митяй и дед Иван, а еще помогла тетка Наталья. Хотя тетка землю и не колотила, она просто выдала нам остатки извести со стройки электростанции и лично ее в деревянную опалубку подсыпала. Потому что, как она объясняла, «мужики — народ расточительный, зазря известь изведут, а потом за новой просить прибегут».

Мишка тоже в «строительстве» участие принимал, хотя сам и землю не копал, и деревяшки не сколачивал: он в окрестных лесах собирал бересту. А бересты нужно было много: ей в несколько слоев сначала понизу стен гидроизоляцию проложили, а затем и крышу ей покрыли под дранкой, чтобы не протекала. И вот крыша была как раз «второй помощью»: старики сами приволкли из лесу несколько бревнышек или, скорее, крепких жердин, их обшкурили и соорудили перекрытия. И как раз дранкой ее и застелили, причем и саму дранку сделали.

А домик я строил для своих червяков: было у меня подозрение, что дома мне не разрешат ящики с червяками в комнату затаскивать, чтобы они за зиму не померзли. А чтобы в домике они тоже не замерзли, я там еще и печку выстроил. Настоящую печку, из кирпичей, разве что кирпичи были необожженные. Кирпичи две девочки из «команды строителей» лепили, и для них дядя Алексей из досок специальные формочки сколотил. А будущий Мишкин отчим принес нам колосник, печную дверцу и заслонку.

Тетка Наташа ведь выбила из «области» еще и ставку кочегара для электростанции, и соблазнила этой ставкой довольно пожилого дядьку из депо, который приезжал цеплять к турбине конденсатор. То есть она его на работу в деревню перейти соблазнила, а теперь, похоже, что и не только на работу: о грядущей свадьбе Мишка нам рассказал, когда еще стропила на крыше моего червякового домика не встали. Он рассказал, а я к этому дядьке подошел и сказал, что за такую невесту и выкуп должен быть соответствующий. Мы вопрос выкупа обсудили — и для печки в червяковом домике образовался весь необходимый чугун. Правда, колосник был треснувшим, вместо отколотой петли к дверце отец какую-то другую проушину болтами прикрутил, а еще отец сделал железную дверцу для поддувала, такой же конструкции, какая на буржуйках делалась — так что в домике у меня теперь и отопление имелось. А когда закончилось строительство электростанции, мы с мальчишками натаскали оттуда ненужных уже досок от опалубки и выстроили рядом с домиком навес для дров. И даже дров из лесу натаскали, правда дрова были мелкими, их правильнее было бы называть «крупных хворостом» — но их было много! Впрочем, мама, поглядев на мое творение, заметила, что запаса дров мне хватит хорошо если на месяц, да и то лишь осенью, но лес-то рядом, нужно будет — я еще натаскаю…