Другие грабли. Том 3 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 7

Тем более, что у нас и кавалерии никакой нет.

— Кто ты и куда ты подевал того Чапая, которого мы знали?

Я вздохнул.

Ничего удивительного в том, что у меня сложилась определенная репутация, но это была не та репутация, которую я хотел бы поддерживать. Кроме того, наше нападение на этих гадов здесь сыграло бы на руку тем гадам, которые нас сюда отправили, ведь у них появился бы еще один шанс избавиться от нас навсегда.

— Надо найти их уязвимое место и ударить туда, — сказал Петруха.

— Угу, — согласился я. — Мне как раз только что стало известно, что доступ к их главному реактору возможен через вентиляционные шахты, по которым можно хоть на камазе проехать.

— Неплохой вариант. И откуда тебе это стало известно?

— Разведчики сообщили, — сказал я. — Они добыли эту информацию, рискуя своими жизнями, между прочим.

По МКАДу проехал очередной серебристый пикап с пулеметом в кузове. Мне показалось или он действительно слегка притормозил, прежде чем окончательно скрыться из вида?

Наверное, показалось.

— А, так ты издеваешься, — сообразил Петруха.

— Надо уходить, — сказал я. — Вернемся сюда, когда наступит вечер. Лезть в город при свете дня — это чистое самоубийство.

Они нас срисуют, как только мы выберемся из-под защиты деревьев. Если еще не срисовали.

Может быть, сейчас они как раз заходят к нам с тыла.

С тыла к нам, конечно же, никто не зашел, но я все равно посчитал, что лучше перестраховаться, мы отступили к разрушенному торговому центру и нашли укрытие там, где раньше торговали модной одеждой, свежей электроникой и прочими штуками, которые оказались совершенно невостребованными в мире после ядерной войны.

Петруха, разумеется, был недоволен. Петруха рвался в бой и хотел мстить, но, черт побери, месть — это весьма опасный стимул и выстраивать свою дальнейшую жизнь только вокруг нее явно не стоило. Ни Петрухе, ни вообще никому.

В торговом центре было сыро и пахло плесенью, а в подвале вполне могли водиться какие-нибудь крысопауки или еще какие-нибудь неприятные твари, но я слишком устал, чтобы беспокоиться еще и об этом. Соорудив себе нехитрые лежбища из всего, что попалось под руку, мы устроились на отдых. Петруха вызвался дежурить первым, и, взяв с него клятвенное обещание, что он не натворит каких-нибудь глупостей (я как будто в свои школьные годы вернулся, такой вот уровень взаимодействия), я закрыл глаза и почти моментально заснул.

Проснулся я сам, через несколько часов.

Петруха не спал, но и нельзя сказать, что он нёс караул. Он сидел на полу, привалившись спиной к стене, и смотрел перед собой стеклянным взглядом. Вид у него был вполне себе отсутствующий.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал я.

— Не надо.

— Детский сад, игрушечные барабаны, — сказал я. — Разве в КГБ не учат, что на операцию надо идти со свежими силами?

— Я столько лет отдал отделу Х, — сказал он. — И ради чего? Чтобы эти твари построили свой идеальный мир на обломках нашего? Чтобы они захватывали территории и убивали тех, кто к ним не присоединился? Чтобы в конце концов они убили Виталика?

— Ты не знал, — сказал я.

— От этого не легче, — сказал он. — Меня использовали втёмную, и от этого я чувствую себя идиотом.

— Это нормально, — сказал я. — И хотеть их всех убить — тоже нормально. Но правда в том, что даже если ты это сделаешь, легче тебе все равно не станет.

— Но разве я не испытаю чувство глубокого морального удовлетворения? — спросил он.

— Оно быстро выветрится, — сказал я.

Большие финальные драки, в которых ты выигрываешь и этим решаешь все проблемы, бывают только в кино. В жизни твоей большой финальной дракой станет та, в которой ты проиграешь. Ну, окончательно проиграешь, и тебя унесут оттуда вперед ногами.

Сколько бы раз ты ни побеждал, сколько врагов ты бы ни истребил на своем жизненном пути, все равно будет еще один вызов и еще один враг, и так до самого конца. Это не значит, что ты должен отказаться от борьбы. Просто не стоит рассчитывать, что после очередного раунда тебе предоставят передышку.

— Можешь не спать, но хотя бы прими горизонтальное положение, — сказал я Петрухе. — Дай телу расслабиться.

— Да, — сказал он, вытянулся вдоль стены и уже минут через пять захрапел.

Я поднялся, сделал несколько разминочных движений, выглянул из того отдела, в котором мы укрылись. На улице все еще было светло, а полчища крысопауков, живущие в подвале, все ещё не выбрались оттуда, чтобы полакомиться нашими внутренностями. Что ж, пока все идет неплохо.

Прогулявшись по моллу, я наткнулся на мебельный отдел и нашел там офисный стул с высокой спинкой. Он неплохо сохранился, я имею в виду, для офисного стула, пережившего эпоху офисов, смузи, бизнес-ланчей и кофе на вынос, и я прикатил его к нам. Уселся, закинул ноги на стойку с кассами. Механизм качания, или как эта штука называется, дьявольски скрипел, но мой вес стул выдержал. Что ж, из этого можно было бы сделать отличную рекламу в стиле «наша мебель уцелеет даже после ядерной войны», только вряд ли этот ролик найдет свою целевую аудиторию.

На МКАДе горели фонари.

Все двенадцать полос были залиты светом, опоясывающая столицу дорога была иллюминирована, как в старые недобрые времена, и хотя гражданских машин на ней не прибавилось, патрулирующих пикапов стало вдвое больше. Теперь они двигались не только по внешнему кольцу, как это было днем, но и по внутреннему.

Эти чертовы москвичи вообще в курсе, что произошел апокалипсис и прошлая человеческая цивилизация накрылась медным тазом? Где они ресурсы-то берут?

И если у них тут такое благоденствие, то почему уцелевшие из ближайших городов не валят сюда толпами? Или пулеметы как раз на этот случай припасены, и кураторы пока не готовы к расширению?

В общем, у меня накопилась куча вопросов, ответить на которые с этой стороны МКАДа не представлялось возможным, и если мы хотели что-то выяснить, то надо было искать пути на другую сторону.

— Если они не полные кретины, а, скорее всего, это не так, и возможностей у них хватает, то надземные переходы они разрушили, подземные завалили, а на всех магистральных въездах стоят блок-посты, — пробормотал Петруха, чьи мысли, видимо, текли в схожем направлении. — Будем искать другой способ или попробуем напролом?

— Полагаю, что о всех других способах, о которых мы можем подумать, они уже подумали, — сказал я. У них в любом случае было несколько лет форы. — Никогда бы не поверил, что проникновение в Москву может превратиться в такую проблему.

Похоже, что ребятам удалось таки претворить в жизнь старый лозунг «Москва для москвичей».

Если бы я был один, то я бы, вне всякого сомнения, попер бы напролом, а там уже будь, что будет. Но со мной был Петруха, не обладающий моими навыками и моими способностями к выживанию, и поэтому мой способ не годился.

— Донельзя идиотская ситуация, — констатировал я.

Из города донеслась стрельба. Довольно далекая, отсюда невозможно было точно определить ни расстояние, ни направление. Несколько автоматных очередей, а потом два залпа из чего-то более крупного.

Не иначе, на какую-нибудь ночную живность охотятся. Видать, не всех еще перебили.

— Странно, что на нас еще никакая тварь не напала, — заметил я. — С нашим-то везением.

Петруха проигнорировал эту мою реплику так же, как и предыдущую, и я повернул голову в его сторону, чтобы посмотреть, в чем дело. Только вот Петрухи там, где он должен быть, уже не было.

— Хорошая шутка, — сказал я.

Но внутри я уже понимал, что это ни черта не шутка. Он не отполз куда-то вбок, я бы это услышал, и вряд ли он был сожран каким-нибудь червекротом, это бы я услышал тем более. Скорее всего, он просто отправился домой. Ну, или куда-то в том направлении.

Должно быть, его «резиночка» оказалась чуть короче, чем моя, и сработала раньше. В конце концов, он был гораздо лучше меня вписан в тот мир, ведь он в нем родился.