Ведьмы.Ру 2 (СИ) - Демина Карина - Страница 7

Глава 4 О некоторых особенностях козлиной сущности и бытия

Его возбужденное мужское начало не давало ей упасть.

Суровая правда любви

В животе слегка урчало. Ночная прогулка вызвала лёгкую изжогу, а ещё оставила привкус дыма и облачка его, которые время от времени вырывались из ноздрей. А когда случалось икнуть, то и искры виднелись.

— Мне кажется, коллега, — Профессор первым подошёл к Филину, — у вас выдалась весьма бурная ночь.

— Ага, — Филин икнул, выпустив сноп искр.

— Не будет ли с моей стороны дерзостью поинтересоваться, что произошло? Я ощутил сильнейшие колебания магического поля, но, признаться, изначально решил, что рождены они очередным обрядом.

— Обрядом?

— Ведьмы чаровали. А потом ещё дождь прошёл.

Дождь — это да. Дождь Филин заметил. И не столько заметил, сколько прочувствовал, потому что шерсть его промокла, и в другой какой день он, верно, начал бы мёрзнуть, но тогда мокрая шерсть лишь охладила организм, позволив переварить магический артефакт.

— Природа откликается на силу. Не хотите ли прогуляться? Трава после дождя имеет особенно нежный вкус. Я заметил здесь неподалёку заросли заячьей капусты. Пробовали когда-нибудь?

— В детстве.

— Человеком?

— Ну да.

— Тогда это совсем-совсем иное. В козлином обличье вкусы меняются. А ещё там молодые листья папоротника и кора.

— Её тоже жрать?

— Я бы сказал, что лучше вкушать. Но если вам удобнее жрать, то ничего не имею против.

Показалось, что Профессор издевается. Вот аккурат как те, из высшего света, которые вроде спрашивали и понятное, а Филин отвечал, но всё равно чувствовал себя идиотом.

Отказаться?

— Пошли, — кивнул он. — Только это, недалеко. А то я…

Он вновь икнул и теперь из пасти вырвался огонёк.

— Съел что-то не то?

— Безусловно. Я вижу.

Профессор важно кивнул:

— Есть такая проблема. И у меня случались инциденты, даже, я бы сказал, казусы. В самом начале, когда я только осознавал изменившиеся обстоятельства моей жизни и задался целью определить границы нового своего бытия, — Профессор чуть прибавил шагу, уводя со двора. — Вы, главное, дышите в сторону…

Филин дыхнул.

Козлы, дышащие огнём, ему как-то не встречались. Но стоило признать, что в этом что-то да было. И изжога уменьшилась. А когда он сорвал веточку чего-то белого, так и вовсе хорошо стало.

Ненадолго.

— Так вот, магические артефакты на вкус куда многообразней травы.

— То есть и вы…

— Случалось, — Профессор решил проявить скромность.

— И как оно потом?

— По-разному.

— Я не хотел их есть. Я ж не свихнулся в конец, а оно как-то вот само. Раз и… и потом тоже.

Глина вон до сих пор на зубах похрустывала. Щётку, что ли, попросить? Зубную?

— Понимаю. Сам сталкивался с невозможностью противостоять примитивным желаниям. По моему глубокому убеждению виноваты два обстоятельства. Во-первых, козлиная сущность… не поймите превратно, я имею в виду именно животную составляющую. Козы, как известно, практически всеядны и весьма неразборчивы в пище. Потому и норовят съесть почти всё, до чего дотянутся.

— Угу, — Филин выдернул из земли какое-то растение. Губы сами двигались, а зубы перемалывали сочный стебель.

— И вот даже сейчас вы едите вех ядовитый…

Губы разжались. Зубы тоже.

— … не стоит переживать, вреда он вам не причинит. Но очевидно, что ведьмы уже начали менять пространство. Так вот, во-вторых, магическая составляющая, которая, извините за тавтологию…

Чего?

— … составляет основу вашего нынешнего бытия требует особой подпитки и потому вас будет неудержимо тянуть к поглощению всего, что имеет элементы силы.

— То есть, я буду жрать артефакты? — Филин вычленил основное и даже остановился.

Потом икнул. Травы-то вокруг хватает, но чтоб артефакты? Кто в здравом уме станет скармливать козлу артефакты?

— Будете.

— И… любые?

— Практически. Конечно, здесь много допущений. Я как-то ставил эксперименты… однажды волей случая мне удалось добраться до одного презанимательного браслета, проклятого на заре времён некромантом.

— И ты его сожрал? То есть, вкусил?

Профессор чуть потупился.

Вздохнул:

— Не скажу, что получил от этого удовольствие. И поверьте моему опыту, лучше жевать траву, чем алмазы. С одним, особенно крупным, вовсе пришлось помаяться, пока разгрыз. Да… а вот у проклятого золота есть чудесный привкус копчёностей. В целом магия имеет свой вкус, как и трава. Со временем научитесь разбираться. Но я не о том. Браслет этот был не просто артефактом. Проклятье, в нём заключённое, имело такую силу, что ни ментальные, ни иные какие-либо щиты не способны были защитить от него. Оно воздействовало на разум, потихоньку, исподволь, но настойчиво толкая человека в бездну безумия…

— Однако ты его вкусил.

— Ладно. Буду честен перед собой и вами. Я его сожрал. Просто сожрал… эта сила и меня сводила с ума. И вообще, сами виноваты, бросать такие вещи без присмотра. В палатку отнесли, сложили и довольны.

— Ведьмы?

— Археологи. Там, неподалёку, начали раскопки. Курган разрыли и давай ковыряться. Безобразнейшая беспечность! Я, можно сказать, спас их! А возможно, что и сам мир. Вдруг бы этот браслет привёл к появлению нового тёмного властелина!

Профессор перепрыгнул через лужу, затем остановился и, обернувшись, чуть склонил голову:

— Мне кажется, у меня рога не совсем симметричны.

— Ровные.

— И борода… вот я думаю, если намекнуть, что мне нужно к грумеру? Я слышал, что Никиту собираются вести, а я чем хуже? Пусть меня тоже вычешут. И шампунь для шерсти купят нормальный. А рога, как думаете, если их натереть воском, блеск усилится?

— Не знаю, — сказал Филин и тоже поглядел.

В воде отражалось две козлиных морды.

— И вот возможно стоит вплести в бороду ленты? Или лучше золотой шнур? Хотя золото — это несколько вызывающе. Серебро. Точно. Исключительно серебро, как аллюзия на седину и мудрость.

— Так чего с браслетом?

— А… ничего. Три дня в животе ворочался, я грешным делом опасался, что расстройство пищеварения получу, но, слава Богу, обошлось. Только проклинать вот могу…

— Кого?

— Не знаю. Я пока не пробовал. Но вот… — Профессор топнул копытцем и из земли вырвалось чёрное облачко силы, которое свилось в спираль. — Только прошу вас не распространяться.

— Я не трепло.

— И чудесно. И замечательно. Не то, чтобы я собирался использовать… я даже не уверен, что у меня получилось бы, пожелай я… а ведьмаки такие нервные. Наш и вовсе в затянувшемся экзистенциальном кризисе пребывает, а тут тёмная сила. Столкновение этих двух величин будет иметь непредсказуемые последствия.

— Ага, — губы сами потянулись к какому-то кустику, усыпанному красными ягодками.

— Волчеягодник, — любезно подсказал Профессор, подхватив пару ярких бусинок. — А вот там дальше, если видите, вороний глаз проклюнулся…

— Тоже ядовитый?

— Да. Но повторюсь, не для нас. Сплав силы и сущности даёт поразительнейший результат. Так вы поведаете мне о том, что случилось ночью?

Филин вздохнул и поведал.

Почему бы и нет.

Если он правильно понял, то теперь Земеля явится сам. А потом, проехавшись по посёлку, убедившись, что стоит тот на прежнем месте, не отступится, но пошлёт людей посерьёзнее, чем те два придурка.

Вороний глаз на вкус оказался кисловатым, а вот волчеягодник какой-то пресный, правда, от него изжога поутихла. Ну и в целом потянуло на сон.

Филин подавил зевок.

— Надо дежурить, — сказал он. — Наблюдать. Чтоб не подошли, а то ж… только аккуратно. Церемонится, если чего, не станут. Сразу шмалять начнут.

— Знаете, — Профессор уцепился губами за веточку и наклонил её. — Срывайте молодые листочки. Липа отлично снимает последствия от отравления магической энергией. Вы мне глубоко симпатичны как козёл и личность, но вот над вашей манерой речи я бы поработал.