Развод. Я его так любила (СИ) - Грин Анна Кэтрин - Страница 22

Мне нахрен все хотелось бросить и ломануться к жене, но вместо этого я должен был стоять и ещё урегулировать этот вопрос.

Ольга сложила руки на груди, вскинула подбородок.

— Да, представляешь, такое бывает, даже когда спишь в гандоне, — сказала она абсолютно не тем голосом, которым привыкла со мной разговаривать, у неё прорезались нервные ноты, больше похожие даже на агрессию.

— Ну, в таком случае ты охренеть какая плодовитая. Что ты даже через гандон умудрилась залететь. Я так понимаю, что тест днк ты отказываться будешь делать. И, соответственно, тянуть решишь до самих родов, правильно?

У Ольги затряслись губы и забегали глаза, я качнулся вперёд.

— Слушай меня сюда, мне плевать, от кого ты беременна и как ты беременна. Анализ будешь делать тогда, когда я скажу. А если вздумаешь противиться, одному Богу известно, что с тобой произойдёт. Я не тот человек, который намерен был уходить из семьи. Я не тот человек, который собирался наплодить кучу бастардов. У меня один ребёнок. Я её безумно люблю, никаких конкурентов у неё не будет. Это раз и два. Если ты уж задумала играть по-взрослому со взрослым дядей, то надо думать всегда о последствиях. А я прекрасно понял, что ты приняла вызов от моей жены, и остаётся только гадать, какое дерьмо ты ей ляпнула.

Оля отшатнулась от меня, но я в этот момент перехватил её за шею и потянул на себя.

— А теперь смотри сюда. То, что ты брюхатая, никакого значения не имеет. Ты один хрен пойдёшь, на аборт, не пойдёшь, так я тебя поволоку. И да, дабы сделать это все более порядочно, цивилизованно, так и быть, сначала будет днк, а уже потом аборт. Если все же ты не сдёрнула мне сейчас клипсу и реально рассказываешь о том, что беременна от меня…

— От тебя. Ты что, думаешь, у меня здесь выводок мужиков, с которыми я сплю?

— Ну, примерно так я и думаю, — оскалился я, понимая, что я не один такой у Ольги был. Это глупо. Она, что она сидела и ждала меня целыми месяцами? Нет, у неё, вероятнее всего, был какой-то постоянный партнёр, но на тот момент, когда я с ней спал, меня это ни капельки не заботило. Я находился в состоянии лютого анабиоза, когда вроде бы и жить хочется, и не понимаешь как и пытаешься хоть какую-то крупицу жизни выловить в потоке. И да, моя вина, что эту крупицу жизни я пошёл ловить где-то в другой стороне от своей супруги, потому что надо было ловить с ней, потому что надо было разговаривать, надо было поднимать эту тему и вообще понять, с чего меня понесло, а меня понесло от вседозволенности, а меня понесло от собственного чувства значимости, такое раздутое эго.

И с этим люди работают.

И ведь такая херня, как порядочность останавливает за шаг до предательства, но, видимо, за столько лет, работая в своей сфере, мне такие слова стали неизвестны, плевать уж на чувства. И, рационально подходя к решению этого вопроса, я понимал, что Ольга сейчас пытается манипулировать.

— Не придумывай здесь, — выдала зло она мне и упёрлась спиной в стену.

— Я не придумываю. Я тебе говорю суровую правду. Такой, какой она будет, если надумаешь форсировать события или как-то менять их. Знай, я не потерплю никакого вмешательства. Ещё хоть один раз коснёшься вопросов моей жены, упаси боже, решишь ей позвонить, я с тебя шкуру спущу, да так спущу, что тебя потом ни один папик не возьмёт на содержание. Если ты считаешь, что ты вовремя легла под нужного мужика и теперь можешь из него верёвки вить, то ты охренеть как ошибаешься. Если ты не отупляла ситуацию того, что мы просто трахаемся, то это твои проблемы.

— А я думала, ты в меня влюблён!

— Так, — оскалился я, наблюдая за этой нелепой попыткой вызвать во мне чувство вины.

— Потому что я тебя любила, потому что я как идиотка тебе верила. Я ждала твоего прихода, смотрела, как преданная собачонка тебе в глаза.

— Угу, вот так значит, ситуацию решила раскрутить, — хмыкнул я, ощущая, что сердце бухало в ребра с такой силой, как будто бы ломало кости.

Выбешивала эта ситуация.

— Ты не маленькая девочка, — хрипло выдохнул я, приближаясь к Ольге. — Ты прекрасно все знала. Я, когда с тобой спал, я тебе не клялся в любви. Я тебе не клялся в верности. Я тебе не клялся в том, что я разведусь с женой и буду с тобой. Ты должна была понимать, что ты всего лишь любовница, заменяемый элемент моей жизни. Захочу сегодня одну, захочу, завтра другую, и я прекрасно поменяю. Но ты от чего-то решила, что в последний момент надо взять меня на пузо. Ну нет, не выйдет.

Ольга дёрнулась от меня, и я перехватил её за плечо.

— А если ты будешь настаивать… — начал я.

— А я буду настаивать на тесте днк. Я буду настаивать на установлении отцовства. Я буду настаивать на том, чтобы ты мне платил содержание за моего ребёнка, потому что я не собираюсь смотреть, как какая-то престарелая клуша будет кататься, как сыр в масле, а я должна буду жить на одну зарплату со своим дитём.

Мне кажется, у меня в этот момент сорвало все тормоза, потому что я сдавил пальцы на плече Ольги с такой силой, как будто бы старался переломать ей кости.

— И вообще, чтобы ты понимал от хороших жён мужья не гуляют, от хороших жён мужья не приходят к любовнице и не говорят сделай мне то, сделай мне это. И после всего, что между нами было, я прихожу к выводу, что у тебя жена просто холодное вобла, и тебе хоть как-то, чтобы согреться, ты решил пойти и пососать энергии из какой-то девки, зная, что тебе за эту связь нихрена ничего не будет, оборзевший от вседозволенности мажор. А жена у тебя ни на что не годная клуша, которая за столько лет всего одного ребёнка тебе родила и не смогла больше ни на что тебя раскрутить. Вероятнее всего именно из-за этого сейчас она там, как мумия, себя ведёт, а я виделась с ней. Я видела её. Она даже разговаривать нормально не может, и непонято только что ты в ней нашёл.

Ольгу несло, а я вдруг понял, что из последних сил сдерживаюсь, и все-таки не удержавшись, я взмахнул резко рукой, и ладонь прошлась по лицу.

По её лицу.

Ольга отшатнулась, ударилась плечом об стену, а я хрипло заметил:

— Рот свой держи на замке, а язык всегда за зубами. Если ты считаешь, что имеешь право что-то говорить о моей жене, то в таком случае я имею право заткнуть тебя таким образом, каким считаю нужным. Я все сказал.

Резко развернувшись, я качнулся в сторону двери. Открыл её и вышел на лестничную клетку.

Похер мне нужно к моей жене, к моей Зое.

Зоя

Мне казалось, что у меня безумно мёрзли ступни. И вместе с тем я понимала, что надо как-то выбираться из этой ловушки, из ловушки собственного тела, и нет ничего страшнее, когда всегда подвластная материя становится вдруг абсолютным хаосом.

— Я не знаю, не знаю, пап, — кричала в трубку Роза, и мне хотелось встать, обнять её за плечи, чтобы успокоить. — Нет, пап, пап, я не могу, ну что тебе сказать, приезжай, приезжай!

Следом раздался голос фельдшера:

— Мы сейчас грузимся, едем в больницу.

Роза охнула, я ощутила её тёплые пальцы на своём запястье.

— Мам, мам, — хрипло позвала она, но что я могла сделать, я даже вздохнуть толком не могла. И невозможно было открыть глаза, веки были набитые свинцом, в голове, словно мартышка с тарелками била.

— Простите, а что это у вас здесь? — Раздался незнакомый низкий мужской голос.

— Вы кто. — Резко зазвенел голос Розы.

— Владимир, сосед напротив. Зоя Марковна мне одолжила щётку для чистки снега…

До меня с каким-то запозданием дошло, что это, по-моему, наш нелюбимый сосед, который вообще, можно сказать, не появлялся в квартире, а когда появлялся то у него постоянно то одного, то другого не было, и поскольку большую часть времени я либо работала дома, либо просто была в квартире, то я одна походу его только и знала.

— А что здесь обморок или как? — Зачем-то уточнил Владимир, и я ощутила, как внизу живота опять поднялась пульсация. — Молодой человек, давайте как-то вы самостоятельнее. Ну, нашатырь поднесите к носу, что вы сидите?