Защити меня от… себя! (СИ) - Грасс Елена - Страница 5

Обычно все вопросы решают мужики — серьёзные, знающие, чего хотят. А здесь какая-то девчонка лезет не в своё дело, хотя совершенно точно помню, что у неё есть отец, который, кстати, который является виновником ДТП.

— Владислав Александрович… — В дверь осторожно стучит секретарь.

— Что опять? — бурчу, не отрываясь от бумаг.

— Там девушка… Просит вас принять её.

— Какая ещё девушка? — хмурюсь.— У меня сегодня таких встреч нет.

— Я знаю, — она слегка оправдывается, — в расписании её нет, но она очень настойчива. Говорит, что вы её знаете.

— Имя?

— Наталья… Наталья Ильинична.

— Хм… — вспоминаю. Да, конечно, эта самая слегка странная девушка. — Опять припёрлась? Сказал же, пусть папаша сам приходит! — невольно вырывается, а секретарь не понимает меня.— Ну и настырная же… Ладно, зови.

Опять появляется эта странная девица.

Пока заходит, наблюдаю за ней. Красивая девушка, кстати. Ловлю себя на мысли, что, пожалуй, я бы с ней пару раз переспал.

— Ну что, встала? — киваю в знак приветствия, откидываясь в кресле. — Проходи, садись.

Показываю рукой в сторону дивана. Девчонка неуверенно переступает порог моего кабинета.

Она осторожно опускается на самый край дивана, словно готова в любой момент сорваться с места.

Вижу, нервничает. Пальцы сцепила на коленях, теребит дешёвую сумку.

— Чего-нибудь хочешь? — спрашиваю скорее по привычке.

Это не флирт, конечно. Просто правила приличия: у меня гость, и неважно, что незваный, и я бы даже сказал — даже нежеланный.

— Нет, спасибо… Ничего не буду. — Голос тихий, но чёткий. Потом, будто спохватившись:— Только, если можно, воды?

Секретарь приносит воды. Девчонка благодарит, берёт чашку обеими руками, будто боится уронить. Нервничает! Сто процентов нервничает.

С чего только? Я же сказал — у меня к ней лично никаких претензий.

Сажусь напротив на диван, наблюдая за ней.

Она практически залпом выпивает воду, ставит стакан на стол, облизывает губы.

Я ловлю этот жесть. И она понимает, что я поймал…

— Зачем ты снова пришла? — снова спрашиваю прямо, переводя взгляд с губ на глаза. — Денег нет, как я понял. Взять вам их неоткуда. Но ты продолжаешь настаивать на встречах. Такая… настырная.

Последнее слово вырывается с лёгкой усмешкой. Она после этих слов опускает глаза, словно оскорбилась.

— Просто… ваш юрист звонил, — наконец-то выдавливает из себя.

— Тебе? — удивляюсь. — Я таких распоряжений не давал.

Почему ей-то? Не понимаю снова. Она же не виновница ДТП. Перепутал что-то? Надо будет выяснить.

— Папа не смог с ним разговаривать. Перенаправил ко мне.

Глаза её теперь упорно смотрят в пол, на стену, куда угодно, только не на меня. Избегает взгляда. Честная, значит, не любит и не умеет врать.

Откуда ты, такое чудо⁈

— А может быть, твой папаша с ним сам не захотел разговаривать?

— Это не важно. Вы так удивлены, словно не знали об этом.

— Я такие мелочные вопросы сам не решаю. Всё передал юристам. У меня дел невпроворот и так.

— Мелочные? Интересно… — своего удивления не скрывает.

— Да, для меня мелочные. Хочешь обсудить это? Не втягивай меня, а, прошу.

— Знаете, я много думала о том, что произошло, и поняла кое-что… — расправляет плечи, чувствую, что-то сейчас выдаст что-то, чем очень меня удивит.

— Интересно… — вот же заноза.

— Я знаю, что это автоподстава, — повышает голос, хочет казаться более уверенной, — читала про такие случаи! И изучила этот вопрос. Учусь на экономическом факультете, и нам как раз преподают право! Я не дура, и знаю, что вы сделали это специально. Никакая наша страховка не покроет убытки, которые он причинил вашей машине. Только на самом деле он в этом не виноват. Мошенники на таких дорогих машинах специально создают такие аварии, чтобы потом трясти деньги с простых людей. И заставлять продавать квартиры, чтобы выплатить долги…

— Что за семейка идиотов! Отец дебил, и дочка дура! — вырывается в ответ. — Это же твой папаша врезался в меня. Реально думаешь, что я буду такой фигнёй заниматься?

— А может вы на этом и зарабатываете? — пыхтит.

Разозлиться бы, а мне становится забавно послушать, какую ахинею дальше понесёт. Даже весело, но улыбку сдерживаю.

— То есть, по-твоему, я бандит и таким образом зарабатываю?

— Да… Нет… — теряется.

Я неспешно закидываю руку на спинку дивана, позволяя себе на мгновение замолчать.

В воздухе повисает тягучее молчание, которое теперь она не спешит заполнить ни обвинениями, ни извинениями.

Пока мы оба молчим, мой взгляд скользит по её лицу, отмечая каждую мельчайшую деталь: пухлые губы, длинные ресницы, растерянный взгляд.

Замечаю, что прядь её волос выскочила из незамысловатой причёски, и не спрашиваю разрешения притрагиваюсь к ней.

Никак не реагирует. Растерялась, видимо.

А пока она сидит в растерянности я касаюсь её лица.

Чувствую, что кожа под пальцами невероятно нежная, словно у ребёнка — гладкая, тёплая. Провожу рукой по щеке, ощущая, как под ладонью пробегает лёгкая дрожь. Пальцы скользят ниже, останавливаются на губах.

Однако едва мои пальцы касаются их, она резко отстраняется, словно обожжённая.

Она опускает лицо, хмурит брови, но молчит.

Пытается скрыть дрожь и растерянность, но от моего взгляда ничего не укроется.

— Как тебя зовут… забыл…

— Наташа.

— Наташа, — мой голос звучит нарочито мягко, почти ласково, но она понимает, что это иллюзия. — Ты такая…глупая. Именно поэтому я снисходительно прощаю тебе то обвинение, которое мне сейчас предъявляешь. Даю ей прочувствовать каждое слово. — И всё же хочу надеяться, что больше таких слов от тебя не услышу. Иначе… очень сильно пожалеешь.

— Я…

— Ладно, как я сказал, я готов дать тебе рассрочку. Точнее, твоему папаше.

— Правда? — удивляется. — Но вы говорили про проценты… При просрочке долг станет ещё больше…

— За проценты ты можешь рассчитаться не деньгами, — смотрю в упор.

— А чем?

Она что, реально не догоняет о моих намёках?

— Можешь натурой рассчитаться. Баш на баш, так сказать.

Её реакция мгновенна. Дыхание резко обрывается, глаза расширяются, тёмные зрачки вспыхивают. Губы плотно сжимаются — сейчас, кажется, из них вырвется что-то мерзкое и откровенно оскорбительное.

Видно, как внутри неё клокочет ярость, как пальцы сжимаются в кулаки. Да, определённо, она мечтает выцарапать мне глаза после таких слов.

— Свинья!

И прежде чем я успеваю среагировать, по лицу мне прилетает звонкая пощёчина.

Буквально какие-то секунды, и снова хочет нанести второй удар, но я успеваю перехватить её руку и больно сжимаю.

— Ты охренела⁈ — вот так и мышка…

Не дышит, не двигается, не моргает, замерла.

Ей страшно. Боится. Руку пытается выдернуть из моих лап. Только куда малышке по силе со мной тягаться.

— Уходи! — встаю с дивана и сам открываю ей дверь. — Юристы с папашей твоим пусть работают, как я сказал. И пусть он не бегает. От меня не убеждать!

— Он знает, что вы с ним разговаривать даже не будете.

— С чего он так решил? — удивляюсь. — Хотя о чём мне с ним разговаривать. Я знаю, на что он надеялся. Что на красоту твою поведусь. Передай ему, что со мной это не работает. Баб у меня хватает. Да и отношения мне не нужны, я предпочитаю, чтобы мне не полоскали мозг всякими соплями о любви.

— Папа, даже если бы захотел, не смог прийти.

— Почему?

— Он сейчас в больнице, в стационаре.

— Но он выйдет из больницы когда-нибудь? Напомни ему, что мужчина должен нести ответственность за свои косяки. Если он выпил, и тем более сел за руль, если он разбил чужую машину, тем более такую, как мою, должен отвечать. Не находишь? И неважно, какая это сумма. Обязан был думать головой, прежде чем садиться пьяным за руль, — я не вредничаю, а реально именно так и считаю. — Ладно, некогда мне. Если не готова принять моё предложение о том, чтобы… встретиться со мной пару раз, вали.